Расцветали яблони и суши
Гастроли актеров театра кабуки, организованные посольством Японии, Японским фондом и Государственным театром наций, прошли в московском Театре на Малой Бронной. Японские актеры очень удивили публику.

То, что показывали в первый вечер на Малой Бронной, театром кабуки, конечно, не являлось. Спектакль кабуки должен длиться несколько часов и поражать роскошью и изысканностью декораций. Нынешнее представление продолжалось менее двух часов, обходилось почти без декораций, а если в программке значилось "занята вся труппа", то на сцене было аж шесть человек. Сначала все было по-честному. Не желая притворяться, японцы назвали свой спектакль скромно — "За кулисами кабуки" и пообещали продемонстрировать японскую театральную кухню. Любители суши знают, что вообще-то японская кухня сочетает строгую простоту ритуала и отточенность рецептуры и мастерства. Но никакой ошеломительной красоты кухня не предлагает. А зал ожидал, конечно, восточной красоты. Потому что больше ни под каким соусом у нас кабуки не проходит.
Нет ничего более чуждого русской театральной школе, знаменитой страстями и искусством переживания, чем театр кабуки с лицами-масками и жестами-иероглифами. Когда лет пятнадцать назад театр кабуки приезжал в Ленинград, студенты театрального института тщетно пытались понять, почему один японский актер носит титул "национального сокровища", а другой — с точно таким же мучнистым нарисованным лицом и ритуальной пластикой — не носит. Уловить тончайшую разницу нюансов и мельчайшие погрешности в точности рисунка русский глаз и русское ухо, настроенные на другую широту, почти не в состоянии. Импровизированные лекции, которыми прерывались номера, напоминали поэтому сурдоперевод филармонического концерта.
Вот, например. Нам представляют мастера японских деревянных ударных. Он торжественно демонстрирует свое искусство, показывая, как звучит удар двух палочек друг о друга за двадцать минут до спектакля, потом за пять, потом во время закрытия занавеса. Разница, кажется, есть, но я не уверена. "Ничего себе мастер. Я тоже так могу",— хихикает мой сосед.
Среди приехавших в Москву актеров была прелестная, кокетливая японка по имени Сайоко Нисимия. Хотя по традиции в театре кабуки могут играть лишь мужчины (кабуки — это ритуал, а служитель культа должен быть мужского пола), эта милая дама успешно практикует древнее искусство — все-таки век феминизма. В России она не первый раз и, похоже, кое-что поняла про загадочную русскую душу. Именно она превратила почти все второе действие спектакля в балаган русско-японской дружбы. Пританцовывая, исполнила на японском "Дорожкой длинною" (заставив проделать то же самое "всю труппу"), а затем запела почти по-русски "Расцветали яблони и глуси". Тут зрители, особенно задних рядов, впали в восторг и решили, что кабуки — зрелище веселое и разухабистое.
После спектакля, во время обязательного банкета, один из японских актеров, прячась под белым гримом, пытался объяснить, что все это, в сущности, кабуки не являлось и ему немножко неловко, что он дал себя в эту авантюру втянуть.
Суши на банкете не было. Зато были груши.

РИТА Ъ-МИХАЙЛОВА

Газета «Коммерсантъ» №173 от 23.09.1999, стр. 10