Чем кончается родина
В Ингушетии зарегистрировано уже около 62 тыс. чеченских беженцев
И это только те, кто перешел границу легально. Большинство беженцев вынуждены жить на вокзалах или в палатках в антисанитарных условиях. Федеральные и местные власти оказывают им посильную помощь, однако ее крайне недостаточно. Ситуация осложняется тем, что поток беженцев не ослабевает, так что избежать гуманитарной катастрофы вряд ли удастся.

Палаточный городок для беженцев, в котором побывали корреспонденты Ъ, разбит на поляне в 30 метрах от чеченского блокпоста Бамутская таможня, по левую сторону от федеральной автомагистрали Кавказ. Фактически это территория Чечни.
На улице топится буржуйка. На веревках, крепящих палатки, сушится детская одежда — колготки и рубашки. Днем в лагере остается мало взрослых: все уходят искать пропитание, теплые вещи, посуду. Кроме продуктов, предоставляемых беженцам МЧС и администрацией Сунженского района Чечни, еду приносит и местное население. Во время нашего посещения в котле варилось мясо, которое привез житель станицы Орджоникидзевская. Все обитатели лагеря получат его поровну.
Сам лагерь состоит из одиннадцати палаток для беженцев (двадцати- и сорокаместных) и палатки для медперсонала, над которой развивается флаг с красным крестом. Врач Рабия Муртазова и фельдшер Маржан Точиева, сотрудники Сунженской районной больницы, работают здесь четвертый день. Кроме старенькой тумбочки и наспех сколоченного топчана, у них нет никакого оборудования. "У пожилых людей обострились сердечные и гипертонические болезни. А дети почти все простудились. Медикаментов хватает только для оказания экстренной помощи. Тяжелых больных отправляем в Сунженскую больницу. Она уже переполнена",— говорит Муртазова.
Узнав, что мы журналисты, беженцы из соседней с медпунктом палатки #8 приглашают нас в гости. Внутри холодно и сыро. Кое-где на голую землю набросана солома, одеяла и полотенца. "Нас здесь живет 42 человека,— говорит беженка из Грозного Моти Турухаева,— у меня восьмилетняя парализованная дочка. Сначала мы ночевали на автовокзале в Назрани. Надеялись, что кто-нибудь пожалеет и приютит. Но таких не нашлось. А денег, чтобы снять жилье, у нас нет. Приходится ютиться здесь. Ночью нам даже нечем укрыться".
В палатке #9 живет 39 человек. Это члены четырех семей из поселка Старая Сунжа, пригорода Грозного: Гантемировы, Хатуевы, Алихановы и Мальсаговы. Мужчин мы застали за скромной трапезой: на двух приспособленных под стол картонных ящиках стояли банка с вареньем, аджика и соленые перцы. Нас тоже пригласили к столу, но мы не захотели объедать их. "Война всегда жестокая, но сейчас творится беспредел. Басаев жив, Удугов жив, их боевики живы. Это коммерческая война",— уверен 40-летний Мовлади Хатуев. "Мы знаем, что такое наземная операция. Помним своих погибших родственников. У нас нет никого в Ингушетии, но мы согласны ночевать в открытом поле, не есть, не пить, лишь бы не возвращаться в этот ад,— говорит 23-летняя Анжела Гантемирова.— Эта война нужна России и нашим — Басаеву, Удугову, ваххабитам. А погибать опять будут мирные жители".
42-летний беженец из села Самашки Исса Хамзиев был в лагере во время визита главы МЧС России Сергея Шойгу в Ингушетию. Он не слишком надеется на помощь властей: "Министр обещал нам помочь теплыми вещами, медикаментами, продуктами питания. Но пока это только слова. Неизвестно, сколько мы здесь еще пробудем".
Комендантом палаточного городка выбрали молодого чеченца Ризвана Витаева. На сегодня у него в лагере зарегистрированы 313 человек. Еще больше хотят туда вселиться, но места в уже установленных палатках не хватает, а новых нет. "Сейчас людей в основном волнует собственная безопасность,— говорит Витаев.— Ни Шойгу, ни Руслан Аушев никаких гарантий дать не могут. Беженцы боятся, что и здесь их будут бомбить российские самолеты или боевики организуют какую-нибудь провокацию. Сейчас мужчины организовали ночные дежурства. Но это больше для самоуспокоения: оружия у нас нет и реального сопротивления оказать не сможем".
Как будет развиваться ситуация, предсказать невозможно. Поток беженцев не ослабевает, а с началом наземной операции еще усилится. У границы уже установлено 300 палаток, и их число постоянно растет. В будущем планируется построить городок из вагончиков. Когда и в каком количестве они будут поставлены в Ингушетию, пока неясно. Однако уже сейчас президент республики Руслан Аушев призвал местных чиновников не перекладывать все проблемы на федеральный центр и максимально задействовать собственные ресурсы. "Нужно, чтобы все жители республики оказывали содействие людям, оказавшимся в беде. Например, срочно предоставьте им все пустующие нежилые помещения. Иначе нам и через 50 лет стыдно будет смотреть в глаза чеченцам",— говорит Аушев. Посильную помощь, кстати, вызвались оказать и соседние регионы — Ставропольский край, Кабардино-Балкария и даже Северная Осетия, сама испытывающая трудности от наплыва беженцев.
Пока Аушев, как и беженцы, опасается провокаций. Для их предотвращения с 22.00 до 7.00 ограничивается движение автотранспорта. Ночью машины будут ездить только по специальным пропускам. А во всех магазинах республики запрещена продажа водки.

МАРИНА Ъ-КОСТОЕВА, МУРАТ Ъ-ОЗИЕВ, Назрань

Газета «Коммерсантъ» №178 от 30.09.1999, стр. 3