Андрей Бабицкий: я обыватель, а не Александр Матросов
"Инсинуации Бабицкий начал неудачно" — так представители Главного управления исполнения наказаний (ГУИН) Минюста отреагировали на слова корреспондента радио "Свобода" о том, что в Чернокозовском СИЗО его избили резиновыми палками. Журналистам продемонстрировали пленку, на которой Бабицкий заявил, что не имеет претензий к условиям содержания. Сам журналист объяснил, что не стал жаловаться, поскольку опасался расправы.

На позавчерашней пресс-конференции Бабицкий заявил, что в СИЗО Чернокозово широко распространена практика истязаний заключенных, главным образом чеченцев, которых подозревают в причастности к бандформированиям. Досталось и самому журналисту — он был избит палками при "прописке" в следственном изоляторе. В ответ вчера ГУИН провел пресс-конференцию вернувшихся из Чечни замначальника главка Валерия Краева и замначальника УИН Тверской области Евгения Антонова. Последний возглавлял оперативный штаб #1, которому и подчинялся Чернокозовский СИЗО.
Оба категорически отрицали обвинения Бабицкого. "Я лично встречался с многими задержанными, и никто не жаловался. Приезжали в СИЗО из прокуратуры, представители общественности и чеченцы из вновь создаваемых властных структур. Все они заходили в камеры по собственному выбору, и мы предлагали любому заключенному раздеться по пояс, чтобы все видели, есть ли следы пыток и побоев. Ничего такого не было обнаружено",— рассказал Евгений Антонов.
Потом гуиновцы продемонстрировали пятиминутную видеозапись, на которой находившийся в СИЗО журналист разговаривает с Антоновым. На вопрос, имеет ли он претензии, Бабицкий ответил отрицательно. А когда Антонов спросил: "Были ли в отношении вас или других заключенных случаи избиения?" — журналист ответил так: "В отношении меня нет. Что касается других, то, по слухам, в первые дни люди были избиты".
Представители ГУИН подвергли сомнению, что Бабицкий смог бы перенести 250 ударов палками при "прописке". "Даже шариатский суд предусматривал не более 120 ударов, да и то потом человек подняться не мог",— сказал по этому поводу Антонов. Чтобы прояснить ситуацию, корреспондент Ъ связался по телефону с самим Бабицким. Сейчас он находится на обследовании в больнице.
— Не знаю, как получилось, что прозвучала цифра 250 ударов,— сказал журналист.— Я говорил о десяти--пятнадцати ударах резиновой дубинкой сразу по прибытии в СИЗО. Там так встречают всех, и охрана не знала еще, кто я такой. О том же, что не имею претензий, я говорил потому, что просто боялся портить отношения с охраной. Если приезжали проверяющие комиссии, то все так говорили. Люди понимали, что если станут жаловаться, то им же потом будет хуже. Тогда я просто хотел выйти из изолятора живым, не искалеченным, со здоровой печенью. Я действовал как нормальный обыватель, а не как Александр Матросов. Когда я сидел в камере, охранники уже знали, кто я такой, и относились ко мне нормально. Мне дали матрас, не заставляли стоять, не били. И вообще, когда я был изоляторе, уже проходили его проверки и было более или менее нормально. Во всяком случае, при мне никто не умер. А до этого, как мне рассказывали в общей камере, был кошмар.
АЛЕКСАНДР Ъ-ИГОРЕВ

Газета «Коммерсантъ» №37 от 03.03.2000, стр. 3