На чем сидеть России?
Если модульная мебель окажется популярной в России, это будет значить, что мы наконец собрались жить в нормальной стране
(Фото: Павел Горшков)
Вспомним, на чем мы сидели и лежали, за чем ели и где хранили свои вещи и книги еще лет десять назад. Если не обсуждать совсем редко попадавшиеся случаи - например, собирателей антиквариата или очень и очень немногочисленных граждан СССР, пытавшихся наладить свой быт по образцам тогдашнего продвинутого западного дизайна, - вариантов, собственно, было три. Первый - квартиры, заполненные мебелью, доставшейся по наследству. В таких квартирах в основном теснились шкафы, комоды, столы и диваны сталинских времен. Тяжелые, добротные и, как правило, вполне уродливые. Второй вариант - более или менее общедоступная мебель эпохи Брежнева и его эфемерных преемников. Лакированные стенки, диван-кровати из ДСП, мягкие уголки и прочие стандартизированные до абсолютной неразличимости компоненты жилища советского жителя, имеющего средний доход. Среда обитания такого представителя советского "среднего класса" - инженера, преподавателя, врача, мэнээса - была декорацией к фильму "Ирония судьбы", и перепутать свою квартиру с чужой можно было необязательно спьяну. Нет, конечно, кое-какая разница все же была. Изделия советских мебельных фабрик ценились меньше, чем иностранные (то есть сделанные в "странах народной демократии"), а румынские стенки и книжные полки были предпочтительнее чехословацких. Но эти различия в общем были несущественными. И наконец - квартиры номенклатуры. Жилища партийных или военных бонз, конечно, отличались от тех, в которых обитали представители научной либо творческой элиты. А мебель в квартире провинциального первого секретаря райкома, естественно, была несколько другой, чем в московской квартире члена ЦК КПСС. Однако принципиальной разницы между "номенклатурной" стенкой и стенкой в гостиной инженера не было. Просто первая была сделана не руками румынского мастера, а итальянским или австрийским производителем, и не из ДСП, оклеенной дешевым шпоном, а из монолитного дерева. Кроме того, критерии престижности, родившиеся в СССР, были иными, чем на Западе. К примеру, кожаная мягкая мебель - необходимый элемент дорогого западного интерьера - у нас почти отсутствовала. Кресла и диваны были неизбежно обиты синтетическим велюром или буклированной тканью.
А потом все в одночасье изменилось. Не будем и здесь вдаваться в частности и говорить о квартирах и особняках, обставленных антиквариатом, или об интерьерах, созданных модными современными дизайнерами. Таких единицы. Социальная революция, произошедшая в стране, привела к тому, что на волне внезапного обогащения, когда деньги нередко делались "из воздуха", на вершине покупательной способности оказалось множество тех, кто был к этому совершенно не готов. Представление о роскоши и комфорте было воспитано у них впечатлениями от американского "мыла" вроде "Санта-Барбары" или от ночевок в стандартных дорогих гостиницах типа "Хилтона". Спрос породил предложение.
Европейский неликвид
Странной чертой Москвы и других больших городов нашей страны является обилие мебельных "салонов" и магазинов. Эти "салоны" набиты невероятной кичевой продукцией по бешеным ценам и населены скучающими продавцами и менеджерами; покупателей в них можно заметить редко. Самое странное - новые магазины такого свойства продолжали открываться и после августовского кризиса 1998 года, разорившего многих потенциальных клиентов.
Можно, разумеется, рассуждать о том, что эти торговые точки являются просто витринами для какой-то совершенно другой деятельности, и не исключено, что в некоторых случаях это отвечает истине. Но есть и другое объяснение, услышанное от французского торговца мебелью, работавшего в России. Дело в том, что большинство из этих разлапистых кресел, необъятных кроватей и культурно невменяемых комодов было сделано в Европе еще в 80-е, а то и в 70-е годы в соответствии со вкусами тогдашней мелкой буржуазии. Кроме того, нередко предлагаемое на продажу в России по замыслу было предназначено не для частных квартир, а для отелей - в начале 80-х годов вследствие подъема туристической индустрии гостиничный бизнес переживал небывалый бум. Во второй половине десятилетия наметился экономический спад. Когда экономика начала выправляться, вся эта продукция успела морально устареть, но продолжала стоять на складах. Послеперестроечная Россия оказалась для западных мебельщиков настоящим Эльдорадо. Упомянутый французский торговец курсировал по своей родине и скупал неликвид у владельцев, которые были счастливы избавиться от него за любую цену. Затем он вез его к нам. И, даже оплатив все транспортные и таможенные расходы, потратившись на аренду складского и торгового помещения, видимо, дав кому надо взятку или дань за "крышу", он не оставался внакладе.
Впрочем, сейчас бизнес такого рода становится все менее доходным - эра быстрых денег у нас закончилась. И если цена на этих мебельных уродов не снижается, это, видимо, означает, что продажа одного гарнитура из завезенных десяти покрывает расходы. Однако, если не произойдет очередного передела собственности, российским мебельщикам, специализирующимся на европейском неликвиде, придется повторить путь своих западных коллег и попытаться "впарить" его кому-то еще. Вот только кому?
В случае если ситуация в стране останется более или менее стабильной, этот товар с его стилистикой и стоимостью просто не найдет покупателей. Те, кому эта мебель нравилась, уже ее приобрели. Новых клиентов той же эстетической ориентации и с той же покупательной способностью ожидать не приходится. А про очень богатых людей уже сказано. Они будут интересоваться старинной мебелью или заказывать интерьеры продвинутым профессионалам.
Сделай сам
Ни одно современное общество не может существовать и нормально функционировать без костяка в виде среднего класса. По поводу существования отечественного мидл-класса у нас идут постоянные дискуссии, нередко его считают совершенно виртуальным, но он все же скорее жив, чем мертв. Не следует идеализировать эстетический уровень его представителей, но у них все же довольно широкий горизонт: они не особенно склонны мерить свою мебель каким-то особенным "русским аршином" и более или менее представляют, что сейчас сomme il faut, а что - нет.
Важно и то, в какие пространства они будут ставить приобретаемые предметы. По своим финансовым возможностям они не могут купить двухсотметровые апартаменты в новопостроенных хоромах с башенками. В обозримом будущем они будут жить в квартирах скорее небольшого, чем необозримого размера. Соответственно им придется заботиться о функциональности и компактности, тем более что просторность, наполненность воздухом современного жилища (даже при его реально небольшом размере) уже осознается большинством как непременное требование.
Знаменитый "стиль IKEA" не был искусственно навязан потребителям шведскими дизайнерами. Он развился вследствие социальных процессов, происходивших в западных странах в 60 - 70-е годы, как раз когда роль среднего класса в обществе возрастала, а само оно становилось все более плюралистичным. Здесь пригодились разработки дизайнеров-конструктивистов из известнейшей немецкой школы Баухаус 20 - 30-х годов. Через 30 лет они оказались очень уместными. Модульная мебель, состоящая из отдельных компонентов, позволяет эргономично обустроить пространство в соответствии с различными требованиями людей, обитающих в нем. Она доступна по цене. Ее можно обновлять и достраивать. Она сделана из экологически чистых материалов. Она нейтральна, то есть позволяет разнообразно декорировать интерьер. Уместными оказываются практически любые элементы. И случайно найденный ломберный столик XIX века, и бабушкин венский стул, и сверхсовременный компьютер, и коврик с оленями, и - если кому-то заблагорассудится - громоздкий "славянский шкаф". Не имея ярко выраженных собственных черт, она позволяет владельцу самовыражаться самым экстравагантным способом. Или быть окончательным конформистом.
Прогноз успеха модульной мебели в России может показаться излишне оптимистичным. Она часто отпугивает именно своей незаметностью. Для многих престижность и комфорт все еще определяются броскостью, количеством полированных поверхностей и обилием деталей. Да, модульную мебель трудно представить в жилище ошалевшей российской поп-звезды, ее вряд ли потерпит у себя переквалифицировавшийся в банкира комсомольский функционер. Но не о них речь.
Некоторые из компаний-производителей этого типа мебели пытаются выйти на российский рынок, среди них шведская IKEA, французская Habitat (она тоже принадлежит IKEA), построившая завод в городе Балаково Саратовской области, но притормозившая свою деятельность из-за августовского кризиса, относительно дешевая французская Castorama у нас пока не представлена. Это важно не только в интерьерном смысле. Если модульная мебель окажется популярной в России, это будет значить, что мы, глядишь, наконец собрались жить в нормальной стране.
Стандартизованные до полной неразличимости жилища среднего советского жителя 60-х, 70-х , 80-х и 90-х годов очень напоминали декорации к фильму "Ирония судьбы": перепутать свою квартиру с чужой можно было не только спьяну. (Фото: Павел Горшков)