Английский пациент
Германский концерн БМВ решил избавиться от принадлежащей ему гордости британского автомобилестроения фирмы "Ровер", когда понял, что она смертельно больна
В 1994 году, покупая английскую фирму "Ровер", концерн БМВ рассчитывал с ее помощью расширить палитру своих автомобилей (вверху). Однако крупнейшее предприятие "Ровера" в Лонгбридже, близ Бирмингема, так и не удается сделать прибыльным. (Фото: АР)
У каждой страны свои символы патриотизма. Немцы имеют законные основания гордиться своими машинами - общепризнано, что в Европе они делают их лучше всех. Зато у них в отличие от англичан нет своего Джеймса Бонда, чье имя получило в мире не меньшую известность, чем автомобильные марки "Мерседес" и БМВ. Когда неотразимый агент 007 в очередной серии садится за руль "бээмвэшки" последней модели, восхищающей знатоков совершенством форм и технических характеристик, национальные символы двух стран словно оттеняют достоинства друг друга: у такого крутого парня, олицетворяющего мужество, конечно же, должна быть именно такая машина. А у такой машины - соответственно такой владелец.
Но что произойдет, если в один прекрасный день Бонд гневно хлопнет дверцей и, поразив германское автомобилестроение в самое сердце, больше никогда не сядет за руль немецкой легковушки? Судя по всему, это может случиться, и весьма скоро. Британские парламентарии, профсоюзные деятели и рядовые англичане говорят о том, что в новых сериях Джеймсу Бонду лучше не ездить на БМВ. А чтобы в своем бойкоте он не был одинок, уже сегодня ему готовы подать пример другие известные соотечественники. Несколько членов британского парламента на днях гордо заявили о том, что БМВ как средство передвижения для них больше не существует. Если у них уже есть немецкие машины, они их оставят в гаражах или продадут. А новые покупать не будут. Что же произошло?
В фильме пятилетней давности Джеймс Бонд ездил на английских автомобилях "Астон мартин" и "Роллс-ройс" (вверху). В последней серии, которая вышла на экраны в ноябре прошлого года, агент 007 катался уже на спортивном БМВ последней модели Z8. А теперь из патриотических соображений может опять пересесть на отечественные машины. (Фото: АР)
Красный свет для БМВ
"Бойкот немецким машинам!", "Обманщиков из БМВ - к ответу!". В последние две недели эти лозунги можно слышать в Великобритании не только от митингующих рабочих, но и от политиков и общественных деятелей самого высокого ранга. Причина всеобщего возмущения - решение немецкого концерна БМВ продать принадлежащую ему британскую автомобилестроительную компанию "Ровер".
Созданная еще в 1904 году, за почти вековую историю своего существования фирма "Ровер" стала символом британской автомобильной промышленности. Англичане гордятся ею так же, как Джеймсом Бондом, чаем "Липтон" или виски "Чивас ригал".
Рабочие заводов "Ровера" обвиняют "немецких капиталистов" в безоглядной погоне за прибылью и полном безразличии к потере тысяч рабочих мест, то есть отсутствии столь лелеемой в Европе "социальной ответственности". Премьер-министр Тони Блэр негодует, что руководство БМВ его "предварительно не поставило в известность" и вообще не посоветовалось перед тем, как принимать такое решение. А профсоюзный лидер Кен Джексон призывает своих соотечественников "ударить БМВ в самое больное место - по прибылям".
Однако эмоции эмоциями, но что представляет собой "гордость британской промышленности" сегодня? Именно в положении дел на "Ровере" и стоит искать истинные мотивы действий немецких автомобильных менеджеров.
Подсчитали - прослезились
Концерн БМВ купил фирму "Ровер" в 1994 году. В Мюнхене, где расположена его штаб-квартира, поначалу царило ликование: наконец-то баварцам удалось значительно расширить спектр автомобилей, выпускаемых на принадлежащих концерну заводах. Эксперты уже давно сформулировали тезис о том, что в будущем автомобильный рынок поделят между собой несколько автомобильных гигантов, которые будут предлагать покупателям всю палитру моделей: от малолитражки до роскошного лимузина. Казалось, баварцы пошли именно по этому пути.
Но вскоре восторга в Мюнхене поубавилось. Шло время, а "Ровер" приносил одни лишь убытки: оборудование на расположенном возле Бирмингема крупнейшем заводе "Ровера" не соответствовало современным требованиям, производительность труда рабочих была низкой. Год за годом в "Ровер" приходилось инвестировать крупные суммы, но фирма все никак не могла встать на ноги. Согласно подсчетам специалистов, за минувшие 5 лет баварцы потеряли на "Ровере" от 10 до 15 млрд. немецких марок. Машины британской фирмы продавались плохо: из выпущенных в прошлом году 58 тысяч "роверов-75" было куплено всего 25 тысяч.
В итоге международные инвесторы скептически оценивали перспективы дальнейшего развития всего концерна БМВ. Недовольство начали проявлять и акционеры БМВ. Вспомним, что все эти попытки спасти "английского пациента" проходили на фоне блестящих успехов других немецких автомобилестроительных компаний - прежде всего "Даймлер-Бенца" (позже "ДаймлерКрайслера") и "Фольксвагена".
По данным немецкой прессы, постепенно стал терять терпение и один из крупнейших частных инвесторов Германии - семейство Квандт. Его связывают с БМВ давние отношения: около 40 лет назад мюнхенский концерн попал в сложнейшую финансовую ситуацию, и своим независимым существованием он и по сей день обязан самому известному представителю влиятельного семейства Герберту Квандту. Сегодня в руках его наследников сосредоточено около 48 процентов акций БМВ, и мало кто сомневается в том, что все важные решения на БМВ принимаются только с согласия Квандтов - а может быть, и по их инициативе. Молодые члены семьи были особенно недовольны: "Ровер" казался "черной дырой", в которую бесследно исчезают инвестиции, не принося никакой прибыли.
Первым предвестником надвигающейся бури стал уход в 1999 году председателя правления БМВ Бернда Пишетсридера. Эксперты объясняют это его неспособностью переломить ситуацию на "Ровере". У нового главы БМВ Иоахима Мильберга пороху хватило ненадолго: он боролся с кризисом на британской фирме ровно год, а затем сдался. Результатом стали уже известные события середины марта: немецкий концерн продал большую часть "Ровера" британской финансовой компании "Алкеми Партнерс", право выпускать машины марки "Лэнд Ровер" приобрел "Форд", а себе немцы оставили от "Ровера" лишь модель "Мини", которую собираются, модернизировав, производить и в будущем.
"Ровер" и евро
Расчленение и продажа нерентабельного "Ровера", совершенно очевидно, повлекут за собой реструктуризацию фирмы и увольнение целой армии сотрудников. Именно поэтому руководство БМВ сейчас и критикуют за отсутствие пресловутой "социальной ответственности".
Впрочем, последние действия мюнхенских менеджеров есть не что иное, как следование англосаксонской экономической модели, в соответствии с которой главной задачей является повышение рентабельности и увеличение прибыли акционеров. В США и Великобритании эта модель привела к невиданному экономическому подъему, а затем и рекордному снижению уровня безработицы. В Германии в первую очередь думали о "социальных последствиях", но в итоге к середине 90-х получили экономическую депрессию с миллионами безработных. Ее последствия ощутимы и по сей день: если в марте этого года уровень безработицы в США составил 4,1 процента, то в Германии - свыше 10. Поэтому сейчас менеджеры БМВ в качестве примера для подражания выбрали своих британских коллег.
Но именно британцы и почувствовали себя уязвленными. Между тем в эпоху глобализации отождествление какой-либо фирмы или торговой марки с определенной страной становится практически невозможным. Итальянский "Фиат" постепенно переходит в руки американцев, знаменитые марки чешского пива принадлежат фирме из ЮАР, самая прибыльная часть немецкой фирмы "Маннесманн" - мобильная связь - куплена британцами. Последний пример особенно показателен. Политики довольны глобализацией, если компания их страны приобретает иностранную, выступает, так сказать, в роли поглощающего, а не поглощаемого. Когда минувшей зимой британо-американский концерн "Водафон Эйртач" вел борьбу за право купить "Маннесманн", в Лондоне никто не возмущался. Но как только в роли "жертвы" оказалась британская фирма, англичане забеспокоились.
Впрочем, эксперты единодушны в том, что одной из причин неудач "Ровера" стал отказ Лондона присоединиться к Европейскому валютному союзу. С того момента, как БМВ купила британскую фирму, курс фунта стерлингов по отношению к немецкой марке (а затем и к другим валютам стран зоны евро) вырос примерно на 30 процентов. В результате цена автомобилей "Ровера" в других странах сильно возросла, а иностранная продукция на внутреннем британском рынке подешевела. Итогом стало падение продаж выпускаемых "Ровером" машин. В Лондоне прекрасно понимают эту пагубную взаимосвязь. Доказательством служит недавнее заявление министра иностранных дел Великобритании Робина Кука. Он предупредил, что если его страна в обозримой перспективе не перейдет на расчеты в евро, то это негативно скажется на желании иностранцев инвестировать в Великобританию.
Так что пока англичане не смирят гордыню и не войдут в зону евро, даже Джеймс Бонд, пересев за руль легендарного автомобиля, не сможет его спасти.