Яна Соколова. Соколиная охота: обзор второй,
посвященный другому носу, альпинизму, спасению мира, подростковым прыщикам, компаньонкам и самому главному, чего не увидишь глазами
Яна Соколова
Дата публикации: 5 Июля 2000
С егодня столь привычное для меня трепетное отношение к печатному слову сменилось в моей душе недоумением и растерянностью. Открыв свежий номер газеты "Время MN", я испытала чувство совершенного недоумения, близкое к тому, которое испытал бы человек, обнаруживший у себя в зеркале другой нос. Я ущипнула себя, потерла глаза ручками, потрясла газету в надежде, что из нее выпадет странная статья под заголовком " Обозначить в монархе человеческое ", - ничего не изменилось. Черным по белому было написано: "Книга Александра Архангельского "Александр I" (М.: "Вагриус", 2000) уже привлекла внимание и критиков, и в первую очередь читателей. На сегодняшнем книжном рынке нечасты столь интересные исторические труды..." и далее в том же духе. Сюда же было подцеплено частное письмо Юрия Давыдова Александру Архангельскому четырехлетней давности с восторженной похвалой "отличная работа, дорогой Саша, уникальная" и приглашением на "чрезвычайно серьезное пьянство" . И все бы ничего, если бы не подпись подо всем этим безобразием. Как вы думаете, какая? "Александр Архангельский" .
Этим мое одностороннее общение с господином Архангельским не закончилось. Потому что газета "Известия" опубликовала его рецензию на книгу статей Якова Гордина "Кавказ: земля и кровь". Впрочем, рецензией этот текст можно назвать с большой натяжкой: воспользовавшись заявленной названием книги тематикой, господин Архангельский опубликовал под видом рецензии свои размышления о политике России на Кавказе и вдоволь поупрекал нашу большую Родину в том, что она "так и не удосужилась разобраться, чего ради ей нужен Кавказ, какой сверхисторической цели она добивается, покоряя народы, слишком уж склонные к набегам и работорговле" . В общем, Александр Архангельский самозабвенно штурмует историческую публицистику и с высоты своей публицистической мысли обливает презрением всех тех, кто пока не стремится в альпинисты. Перечитывая его статью в поисках важного, но случайно упущенного я просто физически почувствовала, как презрение господина Архангельского уже начинает капать мне на макушку, и прекратила свои поиски во избежание потопа.
"Литературная газета" тоже меня расстроила. Чего стоит хотя бы высокопарная заметка Олега Осетинского о "самом кристальном эталоне моральной высоты" графе Толстом "Он умножал движения души", приуроченная к выходу книги "Библиотека Льва Николаевича Толстого в Ясной Поляне". Но если тенденциозность в воспевании "проповедника святого опрощения" все-таки доступна моему пониманию, да и неподдельный восторг перед "земным спасителем мира" умиляет, то злобные выпады Андрея Столярова ("Пилите, Шура, пилите!") против Виктора Топорова кажутся ну совсем некрасивыми, подростковые прыщики, да и только. Уровень "Топоров - это уже не фамилия. Это уже диагноз, причем такого сумеречного состояния, которое в принципе не излечивается" обычно перерастается годам к четырнадцати. Хотя, конечно, бывают исключения.
Самая масштабная окололитературная статья "Литературки" "Люди земли и неба", принадлежащая перу Ирины Желваковой и посвященная столетию Антуана де Сент-Экзюпери, привела меня в недоумение - своей стопроцентной предсказуемостью. Как, по-вашему, должна заканчиваться правильная статья об Экзюпери? Ну конечно, строчкой "самого главного глазами не увидишь..." (многоточие обязательно). А каким должен быть эпиграф? Отчего бы не та же цитата! А каким был Сент-Экс? "Романтический штурман неба, мужественно "усмиряющий своей мускулистой рукой воздушные вихри", он обновлял критерии нравственности, ободрял всякого, кто хочет, воспользоваться внутренней свободой" , не так ли? Двадцать, тридцать лет назад это было бы уместно. Сейчас - натянуто из-за банальности, переходящей в пошлость. Впрочем, чего еще ждать от "Литературки", в которой рейтинг книг-новинок июня уверенно возглавили четыре книжки о Пушкине.
Единственным автором, пробудившим во мне добрые чувства, оказалась милейшая Милена Орлова из "Коммерсанта", порассуждавшая и без претензий, и без пафоса, и без банальностей об "Автобиографии Алисы Б.Токлас" Гертруды Стайн. Милейшая Милена позавидовала госпоже Стайн: как повезло ей с такой классной компаньонкой, как девица Токлас! С ее помощью можно было говорить просто о сложном, смеяться над интеллектуалами, слушать звон внутренних колокольчиков при виде гениев и жить в стиле анекдотов типа "Лев Толстой очень любил детей". По странному стечению обстоятельств, именно этот анекдот подробно - среди размышлений о судьбах Родины - излагает Александр Архангельский. Кто знает, может, и он тоже слушает звон внутренних колокольчиков.