Финансовое сожительство
До реформ в банковской системе далеко: пока государство лишь укрепляет Внешторгбанк, который становится одним из крупнейших кредитных учреждений России
О реформе в банковской сфере говорилось немало, в том числе и при нынешней власти. Владимир Путин собирал специальные совещания, посвященные реструктуризации российских банков. Герман Греф включил в экономическую программу правительства раздел, где предусмотрел постепенный выход центробанка из капиталов государственных банков. Однако при нынешнем главе ЦБ Викторе Геращенко (на снимке) преобразования ограничиваются продажей пакетов росзагранбанков Внешторгбанку, принадлежащему тому же ЦБ. (Фото: АР)
Этим летом, как и два года назад, банкирам неспокойно. В финансовом секторе страны происходит передел сфер влияния. Основания для этого передела впервые четко обозначены в программе Германа Грефа: "Состояние российской банковской системы по существу тормозит экономическое развитие страны: банки не стали действенным механизмом аккумулирования сбережений и их трансформации в инвестиции, крайне низка их роль в межотраслевом перераспределении капитала".
Слабые стороны российских кредитных организаций стали особенно очевидны после кризиса 1998 года. Из бывших гигантов российского банковского бизнеса в живых остались только те, кому государство помогло деньгами. Совпадение по срокам двух неприятных для финансового рынка событий — отказ государства платить по ГКО и резкая девальвация рубля — привело к банкротству банков, на которых держалось обслуживание крупнейших финансовых потоков в стране. Несколько месяцев финансовая жизнь России была буквально парализована. На сегодня совокупный банковский капитал страны в пересчете на валюту почти достиг докризисного уровня, но остается предельно низким — около 5 млрд. долларов, таков капитал среднего европейского банка. Огромный по нашим меркам Сбербанк (капитал банка, если применять международные стандарты бухгалтерского учета, составляет 18 млрд. рублей), хоть и является крупнейшим банком в Восточной Европе, по западным меркам оказывается весьма скромным.
Большинству коммерческих банков население перестало доверять сразу после кризиса августа 1998 года, когда многие из них оказались не в состоянии расплатиться с вкладчиками. И сколько бы отдельные кредитные организации ни заявляли о своей финансовой стабильности и надежности, в сохранность сбережений на их счетах большинство граждан по-прежнему не верит. Доказательством служит тот факт, что Сбербанк сразу же после кризиса восстановил свои позиции лидера по объему привлеченных денег среди населения (ему принадлежит 71% рынка частных вкладов). Да и большинство юридических лиц перевело свои счета из частных структур, остановивших проведение платежей, в Сбербанк.
Крупняк
Коль скоро состояние коммерческих банков неудовлетворительно, значит, все большее место в экономике занимают банки с государственным участием. Список основных банков такого рода не меняется уже несколько лет: это Сбербанк, Внешторгбанк (ВТБ), Внешэкономбанк (ВЭБ) и банк Еврофинанс. Но если раньше они не составляли друг другу конкуренции, поскольку обслуживали различные сектора рынка, то сейчас интересы банков стали пересекаться.
На глазах укрепляется, превращаясь чуть ли не в самое крупное финансовое учреждение России, Внешторгбанк, который готовится к поглощению бизнеса "Мост-банка" и росзагранбанков. Дело в том, что уже несколько лет Международный валютный фонд выдвигает требование о выходе ЦБ из капиталов, во-первых, росзагранбанков, а во-вторых, ВТБ и Сбербанка в качестве одного из условий предоставления России займов. Согласно закону "О Центральном банке" ЦБ не должен участвовать в капиталах коммерческих банков: ведь если, осуществляя функции надзора над банковской системой, ЦБ одновременно является совладельцем банковского бизнеса, у него возникает конфликт интересов.
Пока Центробанк сосредоточился на выполнении первой части требований МВФ — готовит продажу акций росзагранбанков Внешторгбанку России. Таких банков пять — Московский народный банк (Лондон, ЦБ принадлежит 88,9% акций), Евробанк (Париж, 77,8%), Ост-Вест Хандельсбанк (Франкфурт, 82%), Ист-Вест Юнайтед банк (Люксембург, 49%) и Донаубанк (Вена, 49%).
Сейчас ЦБ активно ведет переговоры с органами банковского надзора Австрии и Люксембурга о продаже ВТБ пакетов акций двух последних. Что касается трех остальных — без санкции Думы продавать их нельзя. В свое время планировалось распродать доли в росзагранбанках на открытом рынке, но три года назад к закону "О Центральном банке" была принята поправка, разрешающая продавать акции кредитных учреждений, где ЦБ владеет контрольным пакетом, лишь после принятия Думой соответствующего закона.
Для того чтобы сделки по покупке росзагранбанков, а также "Мост-банка", предложение о продаже которого ВТБ было сделано в апреле, прошли безболезненно, ВТБ необходимо увеличить свой уставный капитал: по нормативам Центробанка мелкий банк не может поглотить более крупный. Поскольку все сделки планируются примерно на одно время — осень этого года, — размер приобретений превышает уставный капитал ВТБ. На днях наблюдательный совет Внешторгбанка принял решение об увеличении уставного капитала с 22,3 млрд. руб. как минимум в два раза. Но увеличить капитал ВТБ может только двумя путями — за счет денег все того же Центробанка, поскольку ЦБ владеет 99% акций ВТБ, или через продажу своих акций на рынке. Последний путь маловероятен: у потенциальных отечественных покупателей просто нет таких денег, а быстро распродать акции иностранцам ВТБ вряд ли решится. Так что скорее всего увеличивать капитал ВТБ придется Центробанку путем перекладывания денег из одного кармана в другой: ЦБ делает взнос в уставный капитал, а ВТБ "возвращает" деньги Центробанку в оплату за акции росзагранбанков. Проще говоря, покупать акции росзагранбанков у Центробанка ВТБ будет за его же деньги.
Внешторгбанк, поглотив росзагранбанки и "Мост-банк", станет крупнейшим финансовым учреждением в России. (Фото: АР)
Ты — мне, я — тебе
Чтобы не отстать от ВТБ, Внешэкономбанк и Сбербанк в последний год стали активно наращивать объемы кредитования промышленности. Но для того, чтобы заниматься тем, в чем традиционно сильны коммерческие банки, то есть кредитованием и работой с населением (не только принимать вклады, но и оказывать другие финансовые услуги), госбанкам не хватает опыта. Поэтому они подписывают соглашения о сотрудничестве с коммерческими. Сначала ВЭБ заключил союз с Автобанком, а совсем недавно ВТБ решил сотрудничать с банком "Возрождение". Суть этих соглашений примерно одинакова — коммерческие банки представляют государственным свою филиальную сеть и специалистов, а государственные дают коммерческим доступ к своим ресурсам. По словам президента банка "Возрождение" Дмитрия Орлова, главная цель соглашения с ВТБ — "совместными усилиями оказать конкретное и эффективное содействие выполнению ряда важных государственных программ в реальном секторе". Это понятно: собственных средств для крупных кредитов промышленным предприятиям у большинства комбанков нет. А у госбанков есть деньги, но кредитовать промышленность в одиночку они не в рискуют: в промышленности слишком высок процент невозврата денег банкам. Так, например, по словам президента ВЭБа Андрея Костина, задолженность по кредитам, предоставленным предприятиям бывшего СССР и российским частным компаниям по линии ВЭБа, составляет 5 млрд. долларов.
Сотрудничество выгодно обеим сторонам. Допустим, у госбанка есть обширная клиентура среди предприятий-экспортеров. Госбанки обслуживают торговые сделки. Но вся эта работа сосредоточена в Москве — у ВЭБа и ВТБ сейчас нет филиальной сети. А производство экспортеров сосредоточено в основном в регионах, и банковское обслуживание им нужно на местах. Например, предприятию требуется кредит. Тогда оно открывает расчетный счет в местном филиале коммерческого банка — партнера госбанка, и именно этот филиал ведет обслуживание текущих счетов. Госбанк переводит туда средства, которые коммерческий банк выдает в качестве кредита предприятию. Таким образом, госбанк через специалистов коммерческого банка контролирует использование клиентом своих денег (риск невозврата кредита в таком случае делится пополам) и получает проценты за пользование кредитом, а коммерческий банк зарабатывает деньги на обслуживании клиента.
Пока в рамках соглашений ВЭБ—Автобанк и ВТБ—"Возрождение" речь идет только о совместных проектах по кредитованию. Председатель Автобанка Наталья Раевская рассказала, в частности, что Автобанк и ВЭБ прорабатывают сейчас условия выделения кредита Кыштымскому медеплавильному комбинату (клиенту Автобанка) в размере 30 млн. долларов.
В связи с развивающимся сотрудничеством все чаще встает вопрос: а не поглотят ли госбанки бизнес коммерческих? Теоретически могут. Но пока во главе ЦБ стоит Виктор Геращенко, скорее всего этого не произойдет. Позицию Геращенко можно свести к одной его фразе: "В России должно быть много банков, хороших и разных". Он всячески пытается противостоять возникшим в последнее время планам резко сократить число коммерческих банков в целях облегчения контроля за банковской системой и поддерживает даже финансово неустойчивые. Ему часто задают вопрос: не легче ли их обанкротить? На что Виктор Геращенко всегда отвечает, что дает банкам шанс выжить, потому что финансовая система России настолько несовершенна и нестабильна, что ЦБ не может позволить себе "сорить" банками. Поэтому некоторое время ЦБ не применял санкций к тем банкам, которые нарушали нормативы, например, достаточности собственного капитала.
Как заявил "Итогам" в конфиденциальной беседе зампред одного из коммерческих банков, хорошо знающий Геращенко, без нажима МВФ Геращенко не стал бы отзывать лицензию ни у одного из крупных коммерческих банков. Он исходит из того, что владельцам банка нужно предоставить возможность выбора — или тихо умереть, или восстановить бизнес. В том случае если акционеры решают уйти с рынка тайком, бросив банк с долгами и создав новый, им никогда больше не дадут на Западе ни доллара в кредит, и ни один вкладчик не принесет им деньги, под каким бы именем они ни вернулись на рынок: как ни маскируйся, очень быстро можно вычислить, кому банк принадлежит.
В принципе в большинстве банков-банкротов подход Геращенко себя оправдал. Сначала они вывели счета свои лучших клиентов в банки-дублеры, а где-то через год стали постепенно погашать долги. Так, например, на вопрос "Итогов" о том, зачем акционеры МЕНАТЕПа, не верящие в то, что банк можно возродить, платят по его долгам, председатель совета директоров международного финансового объединения МЕНАТЕП, владеющего 15% акций банка МЕНАТЕП, Платон Лебедев, ответил, что с частными вкладчиками нужно расплатиться потому, что акционерам предстоит жить с ними в одной стране и хотелось бы смотреть в глаза людям без стыда. А с иностранцами — потому, что тем же акционерам предстоит и дальше работать на западных рынках. Доказывать иностранцам, заявил Лебедев, что "мой МЕНАТЕП не имеет ничего общего вон "с тем МЕНАТЕПом", я не желаю — мне все равно никто не поверит". До признания Инкомбанка банкротом он тоже расплачивался с вкладчиками, используя зачетные схемы. Пожалуй, единственный крупный банк, пострадавший от кризиса, который не платил никому и никогда, — это взятый под опеку Агентства по реструктуризации кредитных организаций СБС-АГРО.
Дело отдаленного будущего
Что будет с отечественной банковской системой через 5—10 лет — неизвестно. В концепции Германа Грефа намечены пути того, как выполнить требования МВФ. Реализовать окончательный выход ЦБ из капитала росзагранбанков и государственных банков внутри России предлагается путем слияния в 2001—2005 годах ВЭБа и ВТБ. Новый внеш-банк будет выступать в качестве агента правительства на западных рынках, а внутри страны будет работать как обычный банк, взимая с государственных организаций, находящихся на его обслуживании, минимальные комиссионные. Затем планируется передать доли в акционерном капитале росзагранбанков новому объединенному ВЭБ—ВТБ, через приватизацию путем проведения открытых тендеров постепенно снижать доли ЦБ в новом банке и параллельно выкупать госпакеты акций Сбербанка у Центробанка (это должно делать правительство в лице Минфина). Логика реформаторов приблизительно такова: устранять конфликт интересов, выводя ЦБ из бизнеса отдельных банков, одновременно уменьшить долю участия государства в существующих госбанках, распродавая куски госсобственности на открытом рынке. Предварительно, правда, слить более или менее схожий бизнес ВЭБа и ВТБ и росзагранбанков воедино, тем самым повысив инвестиционную привлекательность нового монстра для частных инвесторов.
Все это прекрасно выглядит на бумаге, но трудно реализуемо, по крайней мере пока во глава ЦБ стоит Геращенко. Во-первых, Виктор Геращенко, который, с одной стороны, поддерживает коммерческие банки, с другой — не раз давал понять, что он будет бороться за привилегии Банка России до конца. Он был крайне недоволен, когда после кризиса контроль за санацией банковской системы был передан АРКО. А сейчас категорически против идеи, озвученной советником президента по экономическим вопросам Андреем Илларионовым, выделить в отдельную организацию надзор за банковской системой.
Кроме того, против приватизации госбанков активно настроен их менеджмент. Сейчас первые и вторые лица в госбанках чувствуют себя хозяевами положения, а если банки приватизируют, то топ-менеджеров будут выбирать новые владельцы. И от того, в чьи руки попадет контрольный пакет, зависит будущее нынешних руководителей. Вдруг банки будут проданы тем структурам, которые захотят поставить у руля "своих людей"? От идеи открытой продажи акций госбанков уже пришлось отказаться в 1997 году. Тогда ВЭБ уверенно заявлял о своем стремлении стать "классическим универсальным коммерческим банком" и планировал продать для этого часть своих акций. Однако после залоговых аукционов 1995—1997 годов, когда компании продавались не тому, кто предложил за них лучшую цену, а тому, кто смог "договориться", Костин побоялся, что акции ВЭБа тоже будут проданы "нужным людям" и он не сможет эти сделки оспорить. Поэтому с приватизацией ВЭБа решено было повременить. "Временят" и по сей день.
Неторопливость объясняется еще и тем, что теперь банк, вероятнее всего, будут продавать не в России, а западным инвесторам. По словам Костина, банки Италии и Германии заинтересованы в приобретении долей ВЭБа, но государство пока раздумывает. "Это дело отдаленного будущего", — недавно заявил Костин. Вполне вероятно, что по такому же пути — продажа на акционах среди западных инвестров — планирует пойти и Внешторгбанк.
Похоже, что приватизация, выход ЦБ из активов госбанков — дело действительно отдаленного будущего. Тем более что то же будущее покажет, есть ли перспективы у российских коммерческих банков. Западные кредитные учреждения не очень активно наращивают свое присутствие в России, ограничиваясь открытием дочерних структур в Москве или в крайнем случае в Санкт-Петербурге. У нашего банковского сообщества почти нет других возможностей, кроме как работать с российским клиентом, расширяя спектр услуг, наращивая капитал и оборотные средства и развивая филиальную сеть. В течение двух послекризисных лет многие банки, бывшие до кризиса средними, разобрали клиентуру умерших монстров и даже продали часть своих акций иностранным финансовым компаниям. То есть процесс укрепления банковской системы хоть медленно, но все же идет. И главное, чтобы не произошло самого худшего — чтобы на высоких постах в различных ведомствах не оказались "люди в погонах", которые будут указывать главам банков "правильную линию поведения". Тогда уж о рыночной экономике в России точно придется забыть.
Чтобы не отстать от ВТБ, Внешэкономбанк и Сбербанк в последний год стали активно наращивать объемы кредитования промышленности. (Фото: АР)