Derevo обрубает свои корни
В Петербурге начались гастроли мим-театра Derevo — одного из немногих русских театров, успешно встроившихся в европейское театральное пространство.

Театр был основан Антоном Адасинским в Ленинграде в 1988 году, отпочковавшись от "Лицедеев" Вячеслава Полунина. Был признан "артострием, прорывающим 'железный занавес'", а затем выскользнул в проделанную им самим дыру. Сменил несколько заграничных адресов. Ныне Derevo прописано в Дрездене, активно разъезжает по фестивалям, копит награды. Самая почетная из них — "Total Theatre Award" Эдинбургского фестиваля (1997). Самая свежая — звание "Театра года", присужденное берлинской Академией искусств (Akademie der Kuenste, 2000). Возвращаться в Россию театр не собирается, о гастролях говорит уклончиво, но 14 января сам Антон Адасинский выйдет на сцену Мариинского театра. Он станцует Дроссельмейера в новой версии балета "Щелкунчик".

В Петербург не привезли новинок. Спектакли "The Rider" ("Всадник") и "Once" ("Однажды") — это то, что здесь либо уже видели, либо вполне могли вообразить, зная хотя бы один из спектаклей режиссера Адасинского. Или Вячеслава Полунина.
"Всадник" в общих чертах — это полунинское "Snow show" (недавно показанное на гастролях в Питере) минус отлакированная зрелищность. Многократно увенчанный наградами, хорошо обкатанный на фестивалях, он выглядит так, будто появился на свет в ленинградском ДК: неотразимо-наивный, угловатый, сметанный на живую нить камерный спектакль, упакованный в неблагородные подручные материалы — картон, дешевую ткань, паклю, обдерганные сиротские платьица и ботинки. Нет устойчивых полунинских персонажей-масок. В театре Адасинского до финальных поклонов невозможно понять, сколько именно человек занято в спектакле. Головы обриты, черты лица скрыты густым гримом, тела отлично натренированы. Актеры-протеи готовы мгновенно перепрыгивать из роли в роль.
Композиция сделана строго по рецепту праотца Полунина: "все, что есть в печи, все на стол мечи". Либретто поясняет: это "последние часы жизни старого актера", "воспоминания о трагических и комических моментах прошлого", "сверхъестественный калейдоскоп". Составляющие спектакль миниатюры почти не связаны между собой — ни сюжетом, ни героями, ни даже качеством. Завораживающая свадьба задрипанного бомжа и лысой принцессы с печальным набеленным лицом и негнущимися, будто проволочными руками, соседствует с яростным боксом нагих гермафродитов. Виртуозно-болтливая пантомима — с живой речью. Тончайшая игра театральной условностью — с топорным китчем. Однако спектакль не разваливается, удерживаясь в динамическом равновесии. Действие летит вперед, беспрестанно тормоша публику. И обрывается на полном скаку, но именно там, где положено заканчиваться сказке: к покинутой друзьями девице является принц в кудлатом парике. К этому времени публика бьется в восторге и заявленные предлагаемые обстоятельства — старый актер и его предсмертные грезы — забыты напрочь.
На пресс-конференции Антона Адасинского спросили о творческой эволюции. Но не его собственной, а Вячеслава Полунина. Господин Адасинский раздраженно заметил, что в случае с мастерами калибра Вячеслава Полунина пора говорить о классике и вечности и не требовать вульгарных сенсаций. Но позже признался, что Derevo приехало в Питер отчасти и попрощаться. Не с публикой или страной, а с самим собой и собственной эстетикой, точнее, с тем, что было придумано в Ленинграде и перенято у Вячеслава Полунина. Однако ловить Антона Адасинского на явном противоречии бессмысленно. Его "Всадник" — это действительно та черта, перейдя которую остается только подражать самому себе.
ЮЛИЯ Ъ-ЯКОВЛЕВА, Санкт-Петербург
В "Театре на Литейном" 14 и 15 октября.

Газета «Коммерсантъ» №192 от 13.10.2000, стр. 13