Больше года росли мировые цены на нефть. Правительство проявляло либерализм и много с нефтяников не требовало, надеясь на их масштабные инвестиции в отрасль. Когда же цены стали падать, правительство неожиданно объявило о резком повышении налогов. Что получит бюджет, неизвестно. Зато известно, что бензин будет стоить $2 за литр.

Нефть за четверть цены
Недавно на совещании в Архангельске по лесопромышленному комплексу Михаил Касьянов резко отверг саму идею создания лесных вертикально интегрированных компаний. "Мы уже насоздавали нефтяных вертикально интегрированных компаний,— прервал он автора идеи Мирона Тацюна, президента Ассоциации лесоэкспортеров.— И что же? Рынка как не было, так и нет".
Премьер явно недоволен нефтяниками. Сверхдоходов много, а сверхпоступлений в бюджет нет. Но с тем, что рынка сырой нефти в стране не существует, согласны и нефтяники.
В свое время раздел советского наследства по вертикали (от добычи нефти до производства и сбыта нефтепродуктов) "генералам" ТЭКа был, безусловно, выгоден: у кого был больший административный ресурс, тот больше и получил. И государству было выгодно не проводить реальные рыночные реформы в нефтяной отрасли, иначе власти не смогли бы контролировать цены на энергоресурсы. Вплоть до середины 90-х годов рост цен сдерживался административным путем. Сейчас правительство регулировать напрямую внутренние цены на бензин не может, но все равно влияет на них посредством установления тарифов на перекачку нефти и нефтепродуктов государственной компанией "Транснефть", а также балансовых заданий на обязательные поставки нефти на внутренние НПЗ.
К тому же мощности российских НПЗ возводились с учетом поставок немереных объемов бензина и дизтоплива на нужды советской армии. Сейчас они хронически недогружены, и поэтому борьбы за право продажи им нефти просто быть не может. Большую часть нефти на российские НПЗ поставляют материнские компании.
Очевидно, что рыночных цен на нефть у нас нет. Вместо них действуют так называемые корпоративные или трансфертные. Естественно, они гораздо ниже экспортных. Если еще совсем недавно цена за тонну российской Urals зашкаливала в портах Италии и Германии за $200 (теперь цена упала в среднем на 20%), то цены, по которым нефтедобывающая компания продавала нефть своему же НПЗ, колебались в пределах $46-47 за тонну. При этом, как известно, 40% добытой нефти идет на экспорт. В данном случае головная компания, устанавливающая правила игры, учитывает только себестоимость добычи и транспортировки нефти. Кстати, для налоговых органов было придумано оригинальное объяснение: внутри компании торгуется не сама нефть, а скважинная жидкость, которую еще надо будет очистить от воды. НПЗ также оплачиваются только процессы переработки. Основные финансовые потоки проходят через головные компании холдингов, а также через аффилированных посредников.
В результате, как считают в Минфине и МНС, нефтяные компании резко занижают налогооблагаемую базу. Из-за этого консолидированный бюджет, как считают в МНС, ежегодно теряет до 150 млрд рублей, а федеральный — до 65-70 млрд рублей.
Раньше лоббисты нефтяников более или менее успешно отбивали попытки властей увеличить налогооблагаемую базу. Сейчас ситуация изменилась. Минфин и МНС получили политический заказ. В распоряжении "Власти" оказался доклад налоговой службы, подготовленный по заданию Совета безопасности, в котором утверждается, что большую часть денег нефтяные компании прячут в офшорах. А первый замминистра финансов Сергей Игнатьев подготовил справку, в которой говорится, что разные нефтекомпании платят в бюджет разные налоги в расчете на натуральный объем добытой нефти. Так, по его данным, этот показатель у "Сибнефти" в три раза ниже, чем у "ЛУКойла" и "Сургутнефтегаза". В июле на встрече крупных предпринимателей с Владимиром Путиным президент "Сибнефти" Евгений Швидлер заявил, что эти расчеты абсолютно неверны. Президент обещал перепроверить. Но пока обнадеживающей нефтяников информации не поступало. А тот факт, что нефтяники просто вынуждены работать по минимальным ценам внутри корпораций (в противном случае цены на бензин росли бы катастрофическими темпами), в правительстве, похоже, уже никого не волнует. Главное — наполнить бюджет.

Тройной налог
В МНС придумали простой механизм, который должен резко увеличить поступление налогов от нефтяников. Готовятся методические рекомендации по определению внутренних цен на нефть. Нефтяники опасаются, что налогооблагаемая база вырастет в три-четыре раза, причем не только за счет административного увеличения корпоративных цен, но и за счет ликвидации в новом году льготы по уплате налога на прибыль, в результате которой до 50% прибыли не облагаются налогом, в той части, в которой она направляется на инвестиции. Автор нововведения — Сергей Шаталов, первый замминистра финансов. Сейчас соответствующий законопроект уже находится в Думе. Правда, взамен Шаталов предложил увеличить не облагаемые налогом амортизационные отчисления. Однако нефтяники утверждают, что выжатые из их устаревшего оборудования амортизационные отчисления будут исчисляться буквально копейками.
Полагают, что эти явно антиинвестиционные меры, во-первых, полностью остановят техническое перевооружение нефтяной отрасли, а во-вторых, поднимут внутренние цены, скажем, на 92-й бензин, по некоторым подсчетам, до $2 за литр, что вызовет инфляционный скачок. Чтобы избежать этого, правительство вынуждено будет прибегнуть к жесткому контролю за бензиновыми ценами. Но тогда придется вспомнить, что такое бензиновый дефицит и многокилометровые очереди на заправках. Экономика опять встанет, а Владимира Путина можно будет поздравить с завершением либеральных рыночных реформ.

Ни стыда, ни роста
В правительстве, однако, уверены, что нефтяники за счет сверхвысоких мировых цен на нефть накопили столько подкожного жира, что смогут протянуть на нем долгие годы, уплачивая при этом в бюджет все больше и больше денег. Поэтому Белый дом не смущает, что увеличение налогового бремени нефтяников произойдет при падении мировых цен. Как рассказал обозревателю Ъ один министр, пожелавший остаться неназванным, в этом году сверхдоходы нефтяников за счет экспорта достигли $10 млрд. Примерно во столько же он оценил и их потребности в инвестициях (нефтяники полагают, что им нужно ежегодно до $20 млрд на модернизацию отрасли). Однако, по данным этого министра, нефтяники инвестировали за год не более половины этой суммы, остальные деньги осели на офшорных счетах. Вот именно их и надо отобрать, и одними внутренними налогами здесь не обойдешься.
Минфин предлагает увеличить ставки вывозных пошлин в среднем в полтора раза. Так, сейчас действует ставка 34 евро с тонны (она была установлена в результате расчета среднемесячной цены на нашу нефть в диапазоне $27,5-29,99 за баррель). Она будет увеличена до 50 евро. Максимальная ставка (при условии среднемесячной цены $32,5 и более за баррель) достигнет 76 евро с тонны.
Комиссия по доступу к "трубе", которой руководит вице-премьер Виктор Христенко, разрабатывает сейчас схемы аукционной продажи прав на экспорт нефти. Это своего рода аукционный налог. Минимальная ставка пока неизвестна, но в любом случае Христенко рассчитывает получить немалые деньги для бюджета. Правда, вице-премьер не учел изворотливости нефтяников. По данным Ъ, многие компании либо расплачиваются поставками нефти за кредиты, полученные на Западе под правительственные гарантии, либо выполняют различные федеральные программы. Такие поставки аукционным налогом не обложишь. Примерно половина будущих экспортных поставок нефти уже захеджирована столь надежным способом.
В общем, низкие мировые цены на нефть — отечественной экономике плохо: платежный баланс сводится с дефицитом, налогов собирается мало, бюджет секвестрируется. Высокие цены — тоже беда: рубль постоянно укрепляется, экономический рост после бурного старта застревает где-то на середине дистанции, кредиторы заставляют платить по полной программе. И не остается ничего, кроме как отобрать все доходы у главных виновников — нефтяников. Как ни парадоксально, им сейчас даже выгодно, чтобы мировые цены упали: придется правительству и экспортные пошлины снижать, и расчеты корпоративных цен ускромнять. В результате у нефтяников денег останется больше, чем при растущем мировом рынке.
Что касается правительственных расчетов, то любые цифры сверхдоходов нефтяников и даже объемы их инвестиций достаточно условны. Топливно-энергетический независимый институт (ТЭНИ), который трудно заподозрить в отсутствии лояльности к нефтяникам, оценивает инвестиции в отрасль в еще меньшую сумму, чем министр, пожелавший остаться неназванным,— 115 млрд рублей ($4 млрд). Но при этом эксперты ТЭНИ указывают на два поразительных факта. Прирост капвложений в нефтедобычу в этом году достиг астрономической суммы — 92%. Но, оказывается, по данным ТЭНИ, нефтяники не показывают в официальной отчетности до 30% своих инвестиций. Слишком высокие у нас налоги. Поэтому гораздо выгоднее, например, той же офшорной компании закупить на Западе оборудование и отдать своей материнской компании в лизинг. Новое оборудование есть, а на бумаге инвестиций нет. Все, приехали. С таким инвестиционным режимом, когда от государства надо утаивать капвложения, об экономическом росте и мечтать стыдно.
КОНСТАНТИН СМИРНОВ

"Цена никуда не денется"
Евгений Швидлер, президент компании "Сибнефть":
— Административное повышение трансфертных цен до рыночных показателей — абсурд для России. Трансфертные цены нельзя сравнивать с рыночными, поскольку у нас нет рынка нефти: 98% добываемого сырья либо экспортируется, либо перерабатывается на НПЗ, интегрированных в структуру компаний.

Галина Антонова, вице-президент НК ЮКОС:
— Возникновение внутрикорпоративных цен обусловлено принципами построения нефтекомпаний, предусматривающих делегирование материнской компании полномочий по определению приоритетных направлений развития дочерних подразделений, объемов капитальных вложений, урегулированию взаимоотношений с кредиторами и так далее. В этой ситуации внутрикорпоративная цена на нефть включает в себя лишь ее себестоимость. Для понимания масштабов расходов материнской компании на нужды нефтедобывающих предприятий достаточно сказать, что только на амортизацию их производств (в компании, сравнимой с ЮКОСом по объемам добычи) уходит 5-7 млрд рублей в год. Капитальные затраты по отношению к себестоимости добычи при аналогичной структуре месторождений идут с коэффициентом 1,7-2.

Вагит Алекперов, президент ОАО "ЛУКойл":
— Все вертикально интегрированные нефтяные компании пользуются внутрикорпоративными ценами. И я считаю, что это единственный механизм, позволяющий формировать свои инвестиционные фонды. Ведь эта цена в итоге никуда не девается, а остается в России. Западные компании тоже пользуются корпоративными ценами.

Журнал "Коммерсантъ Власть" №49 от 12.12.2000, стр. 24

Авторы:

Константин Смирнов

Миллиард из-под вышки