"Власть" продолжает публикацию серии биографий руководителей госбезопасности СССР*. На этот раз обозреватель журнала Евгений Жирнов на основе бесед с очевидцами и новых архивных документов восстанавливает историю жизни Ивана Серова, четверть века входившего в высшее руководство НКВД, КГБ и ГРУ.
Осенью 1938 года в московских райкомах и парткомах крупных организаций появились неожиданные посетители. Люди в форме и с эмблемой НКВД на рукаве вежливо, но настойчиво задавали партийным секретарям множество довольно странных на первый взгляд вопросов: сколько у них на учете коммунистов, есть ли среди них молодые люди, какое они имеют образование и "насколько они проверены". Ответы записывали и, вежливо поблагодарив, исчезали. Через несколько недель часть упоминавшихся секретарями коммунистов вызвали на Лубянку.

Сын полицейского

Иван Серов (в центре), специалист по массовым арестам и выселениям поляков, латышей, чеченцев, ингушей, немцев, венгров и русских

Как рассказывал мне один из них, Борис Есипов, хотя он и не чувствовал за собой никакой вины и догадывался, зачем его туда позвали, ему все равно было не по себе. Вызванных попросили пройти на третий этаж. Поперек большой комнаты стоял длинный стол, за которым среди людей в форме находились два человека, хорошо знакомые всей стране по фотографиям в газетах: Маленков и Берия. На отшибе, справа от стола, в огромном кресле съежился еще один страшно знакомый всему Союзу человек — "железный нарком" Николай Ежов. В штатском костюме, без огромных маршальских звезд в петлицах он выглядел каким-то жалким и пришибленным. Было ясно, что он в НКВД больше не хозяин.
Задавал вопросы в основном Берия. Как вспоминали старые чекисты, прошедшие тогда через комиссию Берии--Маленкова, он как будто искал в каждом из них изъян, какую-нибудь червоточину. Погоняв человека, делал вывод: "А ты жадный, да?" И тут же предлагал ему работу в госбезопасности. Лаврентий Павлович подбирал людей, которыми легко было управлять. Он пока, временно, для приема дел был первым замом ставшего слишком одиозным Ежова. На Лубянке менялся главный режиссер и почти вся труппа.
Затем писалась записка в ЦК с просьбой откомандировать указанных товарищей в распоряжение НКВД, и вскоре они уже красовались в коридорах Главного управления госбезопасности (ГУГБ НКВД) в новенькой форме. Как правило, новичкам-чекистам бериевского призыва присваивали звание лейтенанта госбезопасности, что соответствовало армейскому званию капитана. Но не всем. Как не без зависти вспоминал Борис Есипов: "Чуть позднее нас пришли выпускники военной Академии имени Фрунзе. Особенно запомнился Иван Серов. Небольшого роста, но крепкий, подтянутый, уверенный в себе. Им сразу дали по ромбу в петлицы".
Ромб соответствовал званию майора госбезопасности, приравненному к армейскому полковнику. Майор артиллерии Иван Серов, придя в январе 1939 года в НКВД, спустя три месяца стал уже старшим майором ГБ, а менее чем через полгода — в сентябре 1939 года — вместе с должностью наркома внутренних дел Украины 34-летний Иван Серов получил звание комиссара госбезопасности 3-го ранга, т. е. стал генерал-лейтенантом.
Что же было причиной столь стремительной карьеры? Идеальное для чекиста происхождение? Из крестьян, заведовал избой-читальней, в восемнадцать лет стал председателем сельсовета, с 1925 года — в Красной Армии, через год вступил в ВКП(б) и прошел все чистки. Но людей с такой биографией среди пришедших в НКВД коммунистов было море. Серов имел неоценимые для чекиста качества. Как говорили мне ветераны ГБ, он был человеком умным, изворотливым и смелым до наглости. Действительно, надо обладать дерзостью, чтобы пойти в НКВД, имея не изъян, а огромное черное пятнище в биографии: его отец, Александр Павлович Серов, с 1905 по 1917 год служил "старшим офицером конного урядника полицейской стражи" Кадомской тюрьмы в Вологде. Именно в те годы в Кадомской тюрьме сидел Джугашвили-Сталин.

Специалист по зачистке

И Берия (в кепке), и Хрущев (в папахе) считали Серова своим человеком. Оба жестоко об этом пожалели

В первый же год работы в органах определилась и основная специализация Серова: он стал специалистом по массовым арестам и выселениям. Произошло это как-то само собой. В сентябре 1939 года, когда СССР решил получить причитавшиеся ему по пакту Молотова--Риббентропа Западную Украину и Западную Белоруссию, чекистское обеспечение продвижения войск Киевского Особого военного округа в Польшу было возложено на главу НКВД УССР Серова.
В понятие обеспечения входили аресты полицейских и жандармов, армейских офицеров, включая запасников, отправка в лагеря взятых Красной Армией в плен польских солдат и прочих непригодных для жительства в стране Советов элементов. А также иные операции, суть которых ФСБ России не решается обнародовать до сих пор. За служебное рвение в апреле 1940 года Серов получил орден Ленина. Во время захвата советскими войсками Бессарабии Серов зачищал местность от румынской агентуры и прочих враждебных социализму лиц.
В 1940 году в добровольно-принудительном порядке в СССР вошла Прибалтика, и меньше чем через год, в 1941-м, только что назначенного первым заместителем наркома госбезопасности СССР Серова направляют "чистить" Латвию. Ему поручено арестовывать и отправлять в лагеря на срок от пяти до восьми лет офицеров, полицейских, помещиков, фабрикантов и крупных чиновников. А также ссылать на пять лет в северные районы Казахстана проституток, которые до наступления социализма были зарегистрированы в полиции (таковых в Прибалтике насчитывалось 760).
В Москве Серов прославился и как специалист по ликвидации нежелательных скоплений людей. К примеру, ЦК поручил ему убрать огромные очереди в промтоварные магазины, которые портили державный образ столицы. При этом, разумеется, и речи не было ни о ликвидации товарного дефицита, ни о разгоне очередей милицией. Серов нашел простое решение: убрать из очередей "гостей столицы". Нагруженных добычей приезжих задерживали неподалеку от магазина, изымали у них покупки, возвращая за них деньги, и отправляли на вокзал с предупреждением, что в следующий раз их привлекут за спекуляцию. Очереди исчезли. А положительный опыт Серова был отмечен в приказе Берии.

Маршал Жуков (в центре) брал города. Генерал Серов (слева) — занимался их зачисткой. Потом обоих обвинили в диктаторских замашках и презрении к ленинским нормам партийной жизни

С началом Отечественной войны Серов отвечал за очистку столицы от уголовных и подозрительных элементов. Эта пора его деятельности описана в романах его зятя — писателя Эдуарда Хруцкого. На счету Серова немало дел известных и малоизвестных. Как рассказывал мне начальник контрразведки Московского УНКВД полковник Федосеев, при эвакуации оборонного завода из Мытищ возникла чрезвычайная ситуация: рабочие, уверенные, что враг не пройдет, отказывались грузиться в вагоны. Приехав на завод, Серов застал следующую картину: рабочие митинговали, а местные чекисты топтались за территорией завода. Серов выступил перед рабочими, объяснил, что ехать надо и что организаторы бучи наказаны не будут. Все разошлись. А ночью зачинщиков митинга арестовали и вскоре расстреляли. Больше никаких выступлений пролетариата против решений родной партии в Москве и области не было.
К 1943 году Серов считается уже гроссмейстером массовых арестов и депортаций. Во внутренней переписке НКВД выселения называются "операциями тов. Серова". При их проведении он проявлял недюжинную изобретательность. Выселяя калмыков, например, он придумал ход, позволивший обойтись без охоты за людьми в бескрайней степи. Он организовал по всей Калмыкии фиктивные пункты прививки людей и скота. И пастухи с семьями и скотом безропотно собрались в местах отправки в ссылку.
Не меньшую смекалку он проявил и в Чечено-Ингушетии. Войска туда были введены под видом учений в горной местности. А когда ему стали мешать бывшие участники незаконных вооруженных формирований, прощенные советской властью, но не раскаявшиеся, Серов предложил вывезти их на сборные пункты, объявив, что из них сформируют национальную дивизию для Красной Армии. А в день выселения он отделил мужчин от семей, собрав их на торжественные собрания в честь 23 февраля.
В конце войны он в качестве уполномоченного НКВД зачищал от недружественных СССР поляков Польшу и прославился хитрым арестом лидеров организаций, остававшихся верными польскому правительству в эмиграции: он пригласил их на переговоры, предварительно, через посредников, дав слово офицера, что с ними ничего не произойдет. Под его руководством проводилась и депортация татар из Крыма.
После победы Серов, генерал-полковник и Герой Советского Союза, назначается заместителем главкома советскими оккупационными войсками в Германии маршала Жукова по безопасности. И здесь он снова ищет, арестовывает, зачищает и депортирует. Венцом его деятельности стала отправка в Советский Союз немецких ученых-ракетчиков, по наивности оставшихся в советской оккупационной зоне. Как рассказывал мне отвечавший за творческую часть работы немцев заместитель Королева член-корреспондент РАН Борис Черток, Серов объявил немцам, что ввиду успешности их работы советское командование устраивает для них банкет. Под присмотром советских офицеров немцы наелись и напились до упада. А через пару часов после банкета их разбудили, почти невменяемых погрузили с семьями в вагоны и отправили в СССР.

11 мешков компромата

В мае 1953 года Серов (справа) начал вести с генералами зондирующие разговоры о том, что будет без Берии. В марте 1954 года Хрущев назначил его председателем только что созданного КГБ

Вскоре отправился на родину и Серов. В Москве вовсю воевал с коллегами из параллельных служб недавно назначенный министром госбезопасности генерал-полковник Виктор Абакумов. Пользуясь своей близостью к Сталину, он добился перевода всей оперативной работы в Германии из ведения МВД, в котором после очередного раздела ведомств остался Серов, в свое МГБ.
Серов попытался оспорить решение, но добился лишь того, что Абакумов начал против него операцию "Чистые руки". Мало кто из генералов был равнодушен к трофейным ценностям. Хапали все. Подчиненный того же Абакумова генерал СМЕРШ Балясный, например, не довез до Москвы восемь мешочков с драгоценностями из Венского банка. Они бесследно исчезли из опечатанного ящика, с которого генерал вроде бы не спускал глаз.
Абакумов арестовал десять чекистов, служивших с Серовым в Германии, включая двух его адъютантов. Только у бывшего начальника оперативного сектора МВД в Берлине генерал-майора Алексея Сиднева при обыске были обнаружены "сотни золотых и платиновых изделий, тысячи метров шерстяной и шелковой ткани, около 50 дорогостоящих ковров, большое количество хрусталя, фарфора и другого добра". Вскоре арестованные дали показания на своего шефа, и Серову пришлось заняться зачисткой собственной репутации. Он писал "дорогому товарищу Сталину" проникновенные письма, оправдываясь и поливая грязью Абакумова. Возможно, вождь вспомнил, как рьяно трудился Серов, обеспечивая его безопасность во время первой и последней поездки Сталина на фронт. Но скорее всего, Сталина просто больше устраивало, чтобы спецслужбы воевали друг с другом, а не против него. Серова тогда не тронули.

В Венгрии Серов, гоняясь на танке за врагами социализма, нажил себе очередного врага — посла СССР Юрия Андропова. Вскоре Андропов стал секретарем ЦК

Несколько лет длился его конфликт с Абакумовым, которому удалось отнять у МВД все оперативные подразделения. Серов ведал распределением зэков по ведомствам да вербовкой агентов из числа военнопленных. И по личному указанию Берии присматривал за нарождающейся ракетной отраслью. Служебные дрязги, однако, не проходили даром: он стал крайне раздражительным, вспыльчивым. Как вспоминал Борис Черток, у ракетчиков довольно долго были проблемы с зажиганием двигателей. "Да что вы там возитесь,— как-то в сердцах сказал им Серов,— докладывать об успехе надо, а вы все зажигание, зажигание... Тряпку на палку намотаем, подожжем, пошлем солдата зажечь ваш двигатель и отрапортуем!"
Недогруженность он компенсировал теннисом, и, наверное, был одним из первых в стране высокопоставленных теннисистов. В МВД он без проблем пережил все смены руководства, оставаясь в должности первого заместителя министра. Возможно, его непотопляемость объяснялась и тем, что помимо Берии в конце сороковых он обзавелся еще одним покровителем в Политбюро — Хрущевым, с которым он работал до войны на Украине. "Он был самым верным рабом Берии,— вспоминал полковник Федосеев,— хотя и стал человеком Хрущева".
Будучи человеком честолюбивым, Серов хотел встать во главе Лубянки и рассчитывал на Хрущева. И ожидания не обманули его. В марте 1954 года Хрущев назначает его председателем только что созданного КГБ. Серов становится его главной опорой в борьбе за власть. Одна из первых задач Серова — зачистка лубянских и прочих архивов. Как рассказывали мне ветераны-чекисты, группа проверенных сотрудников приступила к изъятию бумаг, порочащих Хрущева. Утверждают, что было собрано 11 мешков документов (правда, сторонники Хрущева уверяют, что это ложь).
Лишь после этой зачистки Хрущев отважился на разоблачение культа личности. С рассказом о нарушениях соцзаконности на ХХ съезде выступил депортатор Серов.
После этого у Серова началось "головокружение от успехов". Он стал бравировать своей близостью к Хрущеву. Демонстративно опаздывал на обеды, которые организовывал Хрущев. К своим обязанностям относился без особого рвения. Постоянно хамил не только подчиненным (см. документ 1), но и крупным чиновникам из ЦК. У него вдруг прорезался талант наживания себе врагов. Руководя подавлением восстания в Венгрии, он гонялся на танке за врагами социализма, а заодно запретил послу СССР в ВНР Юрию Андропову эвакуировать семьи дипломатов из Будапешта. Наорал на посла, обвинив его в том, что тот потакает врагу. Вскоре Андропов стал секретарем ЦК.
Постепенно он из опоры превратился в головную боль Хрущева. В 1956 году Хрущев снял с поста министра внутренних дел Сергея Круглова, который был креатурой Маленкова, и вместо него назначил заведующего отделом ЦК Николая Дудорова, который сразу взялся за чистку сталинских кадров. Над Серовым нависла угроза. Какое-то время ему удавалось отбиваться, шантажируя секретарей ЦК. Суслову, например, он мог припомнить, что тот в бытность во время войны секретарем Ставропольского крайкома партии руководил партизанским движением, которое существовало лишь на бумаге, и даже был за это награжден.
Но терпение Хрущева иссякло. К тому же Комитет партийного контроля наткнулся на несколько дел, свидетельствовавших о том, что Серов санкционировал чекистские провокации против советских граждан. В декабре 1958 года Хрущев показал Серову письмо начальника Ленинградского УКГБ Миронова, который предлагал перенести основную тяжесть работы органов с наказания за антисоветчину на ее профилактику. Серов назвал это чушью. Первый секретарь ЦК предложил написать свои соображения об этом Александру Шелепину. Тот справился с задачей блестяще и был назначен председателем КГБ. Миронов возглавил административный отдел ЦК. А Серова отправили на укрепление военной разведки.
10 декабря 1958 года его назначили начальником Главного разведывательного управления и заместителем начальника Генерального штаба Вооруженных Сил СССР по разведке с "сохранением за ним материального содержания, получаемого по прежней работе".

Снят, исключен, лишен, отставлен
Урок не пошел Ивану Александровичу впрок: он и на новом месте хамил подчиненным, что привело к заговору против него заместителей, жаловавшихся в ЦК. Серову пришлось оправдываться (см. документы 2 и 3).
Он много играл в теннис, а по вечерам приезжал в Кремль. Без вызова. Лишь затем, чтобы сказать в ГРУ: "Я уехал в Кремль". Заходил в кабинеты знакомых руководителей, вспоминал прошлое и рассказывал, как высоко ценил его товарищ Сталин. Больше всего его угнетало то, что из ближайшего соратника Хрущева он превратился в подчиненного не только министра обороны, но и начальника Генштаба.
Продолжал донимать его своими архивными поисками и заявлениями в ЦК Дудоров. Находил документы о выселении народов и случавшихся при этом нарушениях. Подсчитывал, сколько чеченцев, ингушей, калмыков умерло по пути в ссылку, и обвинял в этом Серова. Однако вскоре он замолчал. Однажды сына Дудорова нашли в подъезде их дома с переломанным о перила лестницы позвоночником. Медицина оказалась бессильной. Причастность к этому Серова, скорее всего, навсегда останется тайной, но Дудоров больше никуда и ничего о нем не писал. У него еще оставалась дочь.
Миронова, которого Серов считал виновником своего понижения, он свирепо ненавидел. И это чувство было взаимным. Завотделом ЦК, в ведении которого находилось ГРУ, приложил немало сил, чтобы добить Серова. Существует версия, что в марте 1963 года именно он сделал все, чтобы Серова признали едва ли не соучастником изменника Пеньковского. Говорят, в тот день, когда Президиум ЦК "за потерю политической бдительности и недостойные поступки" решил снять Серова с должности, исключить из партии, понизить в звании до генерал-майора и лишить звания Героя Советского Союза, Миронов ходил именинником.
Серова назначили помощником командующего Туркестанским военным округом по вузам, затем на аналогичную должность в Приволжском округе. В 1965 году он ушел в отставку.
Вскоре пошли было разговоры о том, что Серов спился и во время очередного запоя застрелился. Как обычно бывает в таких случаях, история эта была украшена множеством подробностей: застрелился из охотничьего ружья, произошло это в каком-то московском дворике. На самом деле умер он в 1990 году. Последние четверть века Серов продолжал жить в своей квартире в "Доме на набережной", а неуемную энергию, говорят, тратил на руководство бывшими подчиненными, которых, правда, донимал уже в роли председателя дачного кооператива в известном поселке Архангельское.

------------------
* Очерк об А. Шелепине опубликован в #40, 1999; о Л. Берии в #22, 2000; о Ф. Бобкове в #48, 2000.

"Товарищ Серов обрушился на меня с дикой руганью"

"У меня, как у всякого человека, имеются недостатки в характере. Эти недостатки проявляются, когда на работе не так получается, как хотелось бы, поэтому проявляется невыдержанность и резкость"

Первому Секретарю ЦК КПСС Н.С. Хрущеву
Заявление
Разоблачение ЦК КПСС антипартийной группы Молотова, Маленкова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова, а также вскрытие антипартийной практики бывшего министра обороны т. Жукова, подменявшего Ленинские принципы руководства администрированием, диктаторством и грубо подавлявшего малейшие проявления критики и самокритики, свидетельствует о том, что партия никому не позволяет нарушать Ленинские методы руководства, зарвавшихся руководителей, невзирая на их прошлые заслуги, призывает к строгой ответственности и восстанавливает как нарушенные нормы руководства, так и права отдельных коммунистов, потерпевших от самоуправства подобных руководителей...
Суть дела:
В марте 1955 года в ЦК КПСС предложили мне занять должность Начальника Следственного Управления с одновременным назначением членом Комитета Государственной Безопасности при СМ СССР...
Почти с первых дней работы в Комитете, не знаю кто и из каких соображений, стал доносить на меня т. Серову разные небылицы. В мае 1955 года т. Серов созвал заседание Комитета и учинил мне разнос, обвинив меня в том, что я якобы, недоволен зарплатой, квартирой, автомашиной и часто бегаю в ЦК КПСС и прокуратуру, где "завел себе дружков" (выражение т. Серова)... В дальнейшем т. Серов стал принимать меня все реже и каждый раз подчеркивал свое недовольство моей работой... Мои попытки высказать свое мнение по тому или иному вопросу приводили к конфликтам.
Вот пример: ...т. Серов приказал мне... написать в ЦК КПСС письмо о том, что по делу некоторых грузин, участвовавших в марте 1956 г. в беспорядках в г. Тбилиси, вынесен мягкий приговор. Мое предложение истребовать следственное дело и написать письмо на основании изучения материалов дела, было отклонено. Выполняя указание, я написал о мягкости приговора в отношении тех лиц, которым по закону можно было дать большее наказание, и не упомянул о лицах, в отношении которых судом была определена максимальная мера наказания, предусмотренная в законе.
Вызвав меня к себе, т. Серов обрушился на меня с дикой руганью, нанеся мне ряд оскорблений и обвинив меня в том, что я защищаю врагов...
Т. Серов... очень решительно и активно защищал карьериста и фальсификатора б. начальника УКГБ Московской обл. Крайнова, выдвигал на пост старого фальсификатора генерала Федотова, по вине которого в органах МГБ культивировались провокационные методы работы, повлекшие серьезные последствия. Т. Серов назначил советником по следствию в Венгерскую народную республику фальсификатора полковника Гнеушева, представил к генеральскому званию нарушителя социалистической законности Бетина.
Я понимаю, что всех нарушителей закона сейчас, может быть, и не следует наказывать, но убежден также и в том, что нет оснований выдвигать и награждать их...
Характерно отметить, что в некоторых архивных материалах, хранящихся в КГБ при СМ СССР, были прямые указания на то, что в практике т. Жукова имеются диктаторские тенденции, что он чрезмерно честолюбив и переоценивает свою роль в Отечественной войне (в этих же материалах указывается на наличие таких же пороков и у т. Серова), однако т. Серов в 1956 году приказал тушью вымарать фамилии Жукова и Серова и все, что говорилось о них в этих документах (Работу эту выполнил полковник Иванов В.С.)...
Я не провожу никакой аналогии между практикой т. Жукова и практикой т. Серова, однако полагаю, что грубость к подчиненным, администрирование, нетерпимость к критике, игнорирование принципов коллективного руководства, стремление сохранить в кадрах КГБ явных нарушителей социалистической законности, повысить их в должностях и наградить, а также чрезмерное честолюбие т. Серова, являются достаточными основаниями к тому, чтобы обратить внимание на его поведение и потребовать от него изжития этих недостатков.
Докладывая о вышеизложенном, прошу ЦК КПСС принять соответствующие меры и восстановить справедливость.

Член КПСС М. Маляров (подпись)
12 ноября 1957 г.

"На пленумах парткома Серов И.А. не бывает"
В ПРЕЗИДИУМ ЦК КПСС
Товарищу ХРУЩЕВУ Никите Сергеевичу
Постановление октябрьского Пленума ЦК КПСС (1957 г.) "Об улучшении партийно-политической работы в Советской Армии и Флоте" требует повысить уровень руководства партийно-политической работой, добиться более активного участия в ней командиров и политработников...
Между тем в практической работе начальника Главного Разведывательного Управления Генерального Штаба, члена ЦК КПСС генерала армии Серова Ивана Александровича эти принципы и положения нарушаются. Никакого участия в работе партийного комитета т. Серов И.А. не принимает. Баллотироваться в состав парткома... отказался. Вместо опоры на партийную организацию... проявляет администрирование... На пленумах парткома не бывает...
За 6 месяцев существования партийного комитета не дал ему ни одного направляющего указания или совета...
Своих заместителей упрекает в том, что они идут на поводу у парткома...
Все это не содействует повышению делового и политического авторитета т. Серова... среди зрелого партийного коллектива, а также создает большие трудности в работе партийной организации и партийного комитета...

Секретарь партийного комитета ГРУ генерал-майор Большаков И.А. Член КПСС с 1921 г., партбилет #00186920
8 января 1960 г.

Резолюция Хрущева:
Т.т. Суслову, Игнатову и Брежневу. Надо побеседовать с т. Серовым с участием т. Большакова.
23.1.1960 г.

"Я выступал 15 раз на партийных собраниях"
Секретно.
СЕКРЕТАРЮ ЦК КПСС товарищу СУСЛОВУ М.А.
Содержание заявления тов. Большакова для меня явилось неожиданным, так как противоречит фактам... За прошедший год работы в ГРУ Генштаба я выступал 15 раз на партийных собраниях в управлениях, частях, научно-исследовательских институтах, в Военно-дипломатической академии, подчиненных ГРУ... Я утверждаю, что ни одного месячного плана работы парткома без рассмотрения со мной тов. Большаковым не проводилось... Более того, он... говорил мне, что работа в ГРУ пошла лучше... тов. Большаков мне принес письмо офицера, который переслал его через партком. В письме указывалось, что "За сравнительно короткий срок своего пребывания вы осуществили ряд принципиально важных организационных мероприятий, способствующих наилучшему выполнению стоящих перед нашей частью задач в интересах Советского государства". Тов. Большаков при этом сказал: "Все он тут верно пишет, а вот по управлению кадров действительно мы не доработали". Я согласился...
Выходит, что он во всех... случаях двурушничал. Думал и писал одно, а говорил другое. Так не должен поступать секретарь парторганизации...
В Инструкции организациям КПСС в Советской Армии, утвержденной ЦК КПСС, указывается, что партийные организации обязаны вникать в работу, в воспитание личного состава, помогать командирам частей своевременно устранять недостатки... Партийные организации ГРУ активно помогают Командованию по этим вопросам, однако мнение секретаря парткома тов. Большакова по изложенным им в заявлении вопросам, я полагаю, не отражает мнения коммунистов нашей партийной организации, в которой тов. Большаков работает фактически меньше полгода.
Кстати должен доложить, что тов. Большаков и ранее допускал поспешные, непродуманные действия. Так, работая по подготовке нелегала-женщины, женился на ней, бросив семью. Будучи Военным атташе в США, не сумел организовать работу, создал склоку с сотрудниками, допускал пьянство и недостойное поведение, в связи с чем был через год отчислен и направлен в гражданский ВУЗ.
В заключение я должен объективно доложить, что у нас в ГРУ имеются еще недостатки, над устранением которых мы коллективно работаем, но вместе с этим за последнее время с помощью ЦК КПСС решены серьезные вопросы, которые не решались ряд лет. Офицеры и генералы стали более ответственно подходить к выполнению поставленных ЦК КПСС задач, повысилась конспирация...
Коротко о себе. У меня как у всякого человека имеются недостатки в характере, во взаимоотношениях и т.д. Эти недостатки чаще всего проявляются в то время, когда на работе не так получается, как хотелось бы, поэтому проявляется невыдержанность и резкость.
Я стараюсь устранить эти недостатки, но на нашей ответственной и острой работе не всегда удается...

И. Серов
10.3.1960 г.

При содействии издательства ВАГРИУС "Власть" представляет серию исторических материалов в рубрике АРХИВ

Журнал "Коммерсантъ Власть" №49 от 12.12.2000, стр. 50

Авторы:

Евгений Жирнов

Темы:

Коммерсантъ История

Великий депортатор