Баллада о королевском бутерброде
Сандвич Джона Монтегю стал предком всех будущих бутербродов, биг-маков и прочего фастфуда. (Фото: АР)
Во всем, что говорил и делал Джон Монтегю, 4-й граф Сандвич, сквозило страстное желание эпатировать общество. Он открыто жил с любовницей, Мартой Рей, в доме, кишащем маленькими собачками и огромными попугаями. Он не постеснялся зачитать с трибуны парламента матерное "Эссе о женщине", написанное в юности его врагом Вилкисом, чтобы дискредитировать последнего. Его трижды, в 1748, 1763 и 1771 годах назначали Первым лордом Адмиралтейства, хотя этот сибарит ни черта не смыслил в морском деле, - и закономерным образом трижды с треском увольняли; особенно скандальной была последняя отставка в 1782 году, когда на Сандвича вроде бы не вполне справедливо возложили вину за то поражение, которое потерпел Королевский флот от североамериканских смутьянов. Но и здесь не обошлось без знаменитого графского оригинальничанья: оправдываясь, он говорил, что тратил казенные деньги на эксперименты по созданию кораблей из железа; кроме того, выяснилось, что на адмиралтейские средства снаряжались бесцельные экспедиции некоего капитана Кука. Короче, всяким своим жестом, всяким словом, всяким новым нарядом Джон Монтегю привлекал к себе общественное внимание, за что удостоился в светских кругах прозвища "жеманный кривляка".
Главной страстью 4-го графа Сандвича были карты. В игре он просадил все свое фамильное состояние, и к 1751 году его дела пришли в такое расстройство, что король Георг II почел за благо спровадить неуемного графа послом в Испанию, дабы спасти от кредиторов и неизбежной долговой тюрьмы. Пребывание на чужбине не изменило характера Джона Монтегю; вернувшись в Лондон в 1762 году, он первым делом бросился к карточному столу и играл, не отрываясь, несколько суток подряд. Во время этого марафона и произошел случай, благодаря которому имя графа навсегда останется в веках. Не отрываясь от игры, Сандвич кликнул буфетчика и велел принести себе холодного мяса с хлебом; лакей в нерешительности встал с тарелкой за спиной у графа, но тот в азарте никак не хотел отвлечься от карт и наконец приказал сделать неслыханное: положить кусок мяса между двумя ломтиками хлеба и дать ему, чтобы можно было одновременно есть и играть. Партнеры от изумления аж выронили карты - такой экстравагантности не ждали даже от Сандвича!
Но прихоть Джона Монтегю неожиданно и быстро вошла в моду. Эстет Эдуард Гиббон с отвращением записал в своем дневнике 24 ноября 1762 года: "Заехал пообедать в "Дерево Какао". Двадцать или тридцать первых людей королевства сидят за столами - и у всех в руках куски хлеба с мясом, так называемые сандвичи!" Сам того не ведая, Джон Монтегю совершил величайшую революцию в отношении к еде, в ее десакрализации. Простая еда, освобожденная от брони этикета, превратилась из символа бедности в стилистический выбор. Вот вам и "жеманный кривляка"!