Инна Булкина. Журнальное чтиво: выпуск двадцать третий
Инна Булкина
Дата публикации: 16 Января 2001
П оследний в прошлом тысячелетии " Новый мир" завершил этот цикл рука об руку с любимыми своими (их еще здесь называют "постоянными") авторами, первый из которых - Галина Щербакова, а второй - Александр Солженицын. Это только с виду странная парочка, а для концепции нынешнего "НМ" вполне сгодится. Про Щербакову все давно известно: иная школа критики в таком случае роняет отличную формулу "крепкая проза" ; велеречивый газетный рецензент скажет про "эмоциональную жесткость" и "глубокую психологическую проработку" (что-то там еще было про "радикальный антиидеологизм" , однако кто сказал, что в абсурде нет идеологии); наконец, рецензент-сноб из "НРК", наверное, разъяснил бы , что это старая добрая Виктория Токарева в неряшливо-стильном прикиде от Людмилы Петрушевской. На деле нехитрая схема женской прозы всегда одна и та же, что у Токаревой, что у Петрушевской, что у Щербаковой, и героиня (героини), как правило, уподобляется какому-нибудь несчастному выносливому животному или птице, реже - насекомому. Здесь вот про уток.
А здесь - третья глава солженицынских "Очерков изгнания" ("Угодило зернышко...") с продолжением чужбинских перипетий (о чем в свое время у Немзера ) и любопытными автопризнаниями: "Вот, пишут про меня как несомненное, что я нахожусь под влиянием славянофилов и продолжаю их линию, - а я до сих пор ни одной книги их не читал и не видел никогда. Или требуют интервью: как я отношусь к "гетевско-манновской традиции гармонии" - а я Томаса Манна и ни строчки не читал до сих пор. А то усматривают "очевидное влияние" на "Колесо" "Петербурга" Белого - а я еще только вот собираюсь его прочесть. Разве со стороны можно себе представить, до чего была забита моя жизнь?" Это Солженицын-читатель объясняет происхождение неофитской "Литературной коллекции".
Борис Екимов с незатейливыми " Житейскими историями " - тоже из новомирских ветеранов, а вот Валерий Шубинский здесь гость нечастый, но не сказать чтоб случайный. В "Журнальном зале" питерский поэт Шубинский выступал больше по критической части - регулярно в НРК, реже в "Октябре", и, кажется, это было хорошо. По основной своей профессии он предпочел "Новый мир", подборка озаглавлена " Подземные музыканты ", доминирующий звук - жутковатый лязгающий звон:
По железному домику движутся трое,И за ними музыка ползет, дребезжа,
- От нее ли порою
Пробуждаются боги на лезвье ножа,
В колесе сумасшедшего автомобиля,
В нашей собственной плоти, в пьяных волнах беззвучных высот,
Убивая нас или
Убирая туда, где никто не убьет?
В 12-м "НМ" завершается публикация дневников Игоря Дедкова, и здесь же писатель Михаил Бутов беседует с биологом Вадимом Репиным, обнаруживая удивительные познания:
" М.Б. Как данные о вендианских многоклеточных согласуются с находками молекулярных палеобиологов, изучающих эволюцию ДНК? С имеющимися у нас сведениями об эволюции эукариотических бактерий, которая началась около 1 млрд лет назад?"
Мы по невежеству никаких таких сведений не имеем и из ответа ученого узнаем чрезвычайно полезную информацию, что, мол, " вендианцы размножались половым процессом через специализированные клетки... . Судя по отпечаткам, фенотип клеток в пределах одной колонии различался, что говорит о специализации. Это тоже прерогатива эукариотов" . Еще одна крупица знаний.
Отдел критики открывает пространная статья Аллы Марченко про гуманоидные боевики Юлии Латыниной. Почтенная критикесса "убеждена" , что когда-нибудь младшую Латынину будут издавать в "Литпамятниках": "...слегка почистят и переиздадут - так, как он (какой-то наугад взятый латынинский роман, коих легион? - И.Б. ) того требует: на великолепной бумаге, матовой и тяжелой, с затейливыми картами и тончайшими иллюстрациями... Специально для любителей отечественной словесности" . Хочется надеяться, что конкретные любители к тому времени научатся фильтровать базар. Уж лучше Павич, право слово, но тут рецензент "НМ" Сергей Шаргунов суров , его "не оставляет ощущение неполноценности писателя Милорада Павича... Текст художественно банален. Волосы черны, как вороново крыло. Серьги похожи на слезы. Сложно найти живое слово. Образы, юмор - все притянуто, все искусственно донельзя. "Эротизм" Павича по-тараканьи поспешный, пугливый, отталкивающий - хуже тупого порно..." .
Вот такая она - критика "Нового мира": то к сердцу прижмет, то к черту пошлет. И за что, спрашивается?
Наконец, библиография в этом последнем в прошлом году-веке-миллениуме "НМ". В общем-то она такая точно, как в любом другом, но раз уж время собирать камни (особенно те, что за пазухой), то имеет смысл сказать, поскольку до сих пор как-то не получалось. Есть такая старая песня о главном, что, мол, у толстых журналов своя специфика, у них такой маховик тяжелый, поворачивается медленно, они такие величественно-неторопливые, они не опаздывают, они задерживаются. Их право. И в том, что касается литературы, - кто бы спорил. Даже критика и non-fiction от полугодового (как минимум!) цикла страдают относительно, но терпимо. Но вот в чем сенс регулярного книжного списка , завершающего каждый номер "НМ", которому списку лет-лет и памяти нет, все эти книжки уж давно прочитаны, везде где только можно отрецензированы и забыты, однако вот он - декабрьский новомирский список, трудолюбивым Костыркой составленный: среди новинок сборник "Критики "Новой хронологии" акад. А.Т.Фоменко" и... "Русский журнал. 1997 - ...". Не прошло и полгода. Той же давности " Периодика " Андрея Василевского хоть небессмысленна в силу пары-тройки экзотических позиций и афористических аннотаций, но за "Периодикой" следует обзор "Сетевой литературы" в исполнении все того же С.Костырко. Из свежего обзора мы узнаем, к примеру, что есть-де такой малоизвестный в узких кругах украинский писатель Юрий Андрухович, который десять лет назад написал роман "Рекреации" (какой смысл в "сетевом обзоре" бумажных публикаций - перевод "Рекреаций" вышел в "Дружбе народов" аккурат в апреле прошлого года?), пересказ прилагается. Андрухович с тех пор написал еще два романа, и человек еще не старый, так что к середине XXI века новомирские обозреватели, дай бог, управятся.