Михаил Завалов. Особенная стать

...Давно забытые травмы истории
могут оказывать разрушительное воздействие
на миллионы людей, того не осознающих.

Льюис Мамфорд

- А! призраки Марфы Петровны!
Что ж, приходить продолжают?

Достоевский

1. Охота на определение

И нтеллигентские споры обычно заходят в тупик, когда возникает необходимость внятно определить термин "русская интеллигенция".

Тут бы помог свежий взгляд, извне. Простые люди узнавали "интеллигента" нюхом , но не оставили дефиниций. Еще иностранцы (кстати, само слово-то взяло корни с Запада, распустилось на нашей почве и обратно вернулось) хорошо понимают: это вовсе не их " интеллектуалы " - и, может быть, стоит отдалиться, от- стран иться, чтобы что-то понять. Вот Британника пишет:

Начиная примерно с 1860, на русскую культуру оказывала доминирующее влияние группа под названием intelligentsia (это слово позаимствовано английским из русского языка, но имеет совсем другой смысл в России). В узком смысле слова intelligentsia состояла из людей, лояльных в первую очередь не своей профессии или классу, но своей группе с общим набором воззрений, куда входили, в частности, фанатичная вера в революцию, атеизм и материализм. Обычно они усваивали определенные манеры, обычаи, тип сексуального поведения, описанные преимущественно в популярной в этой среде книге "Что делать?"

С точки зрения Запада - это слой, усваивающий чужую культуру (как поучившиеся в Европе дети вождя африканского племени или просвещенные туземцы в колонии), - опора и проводник западного "просвещения". Русскому государству понадобился по-европейски образованный слой, потому создавались университеты. В XIX веке некоторая степень "социальной мобильности" достигалась исключительно путем образования, посему родители неаристократов старались отдать своих детей в учебные заведения (и тут, отвлекаясь от социологической ясности, я начинаю думать: а в советское время почему родители так старались?)

В результате возникло "перепроизводство" образованных людей. Невостребованные, низкооплачиваемые, полубезработные. Впрочем, вряд ли тут "бытие определяло сознание". Они (в отличие от западных "интеллектуалов") и не горели желанием продавать государству свои интел-услуги за деньги. Они - из принципа - отчуждены от "власти"... И - не из принципа, но факт - от "низов" тоже. Тут ясность теряется, начинается история идей, про что написаны тонны книг. Вместо этого приведу лишь крохотную коллекцию отечественных определений и характеристик:

...Идеальное собирательное название для всех людей, обладающих оригинальной духовной жизнью или стремящихся к торжеству индивидуализма... (Франк)

"Образованщина" (Солженицын)

Кучка искалеченных душ... (Чехов)

...Стертые пятиалтынные люди... (Достоевский)

...Для интеллигенции характерна беспочвенность, разрыв со всяким сословным бытом и традициями... (Бердяев, "Вехи")

Я более имею оснований гордиться тем, что я "интеллигент", т. е. искал истины и правды, чем своим дворянским происхождением. (Бердяев же, 1939)

Не мозг нации, а говно (Ленин, интеллигент у власти)

...Самая здоровая часть современного общества... (Г.Померанц, шестидесятые-семидесятые годы ХХ века)

Интеллигентность - это просвещенность души, это альтруизм, это нравственный императив - и совестливость, и грызущее чувство ответственности - за страну, за будущее, за свой народ и не свой народ... Интеллигентность - волшебная гавань, открытая любым кораблям. (Т.Толстая)

[Группа] , объединяемая идейностью своих задач и беспочвенностью своих идей... (Г.Федотов)

Трезвое определение почти невозможно, ибо везде слишком резко звучат оценки . И за ними - вечные споры: Россия и Запад, "Куда ж нам плыть?", "Как обустроить?". А сама интеллигенция - это какой-то призрак , который не ухватишь: как начнешь на него смотреть, он расползается, словно туман... Но всегда туман враждебный государству . Кажется, это качество даже важнее уровня формальной (и неформальной) образованности.

Слово "призрак" тут отчасти маркирует мое непонимание, но не только... Социальные феномены вообще - это более или менее царство призраков. Часто событие происходит лишь потому, что много людей верят: событие произошло (или неизбежно произойдет). Бывают, правда, категории более четко очерченные: "дворянин", "крепостной" или "студент". Бывают полуопределенные: "мещанин", "либералы", "новые русские". И есть совсем призрачные (опирающиеся на спорные ценности): "истинный патриот", "прогрессивное человечество", "духовная элита". Так вот, "интеллигенция" - это где-то между вторым и третьим.

2. Бесплотный дух

Замечательно, что наша национальная литература остается областью, которую интеллигенция не может захватить. Великие писатели Пушкин, Лермонтов, Гоголь, Тургенев, Достоевский, Чехов не носят интеллигентского лика... (П.Струве)

Из дворянства вышли и творцы великой русской литературы. Но тогда они превращались в интеллигентов и сливались с интеллигенцией, в которой были выходцы из разных классов. (Бердяев)

Взять ту же нашу литературу XIX века (не "Что делать?", а настоящую), для коей этот призрак был и контекстом, и предметом. Нет, например, ни одного романа у Достоевского, где бы этот призрак не участвовал очень сильно. А Тургенев зачем-то порождает Базарова - и непонятно: уловил Тургенев из воздуха "нигилизм" или сам его создал, а литературный герой оделся плотью уже после?

Вот - замученные школой - "Отцы и дети". Аркадий верует в Базарова с лягушкой. Базаров - смурно режет лягушек и ждет Великого Дела (вполне фиктивного, никогда не изображаемого - не из-за цензуры, а потому что дела-то никакого не было, но ведь верили пишущие и читающие в некое Большое Дело?) Ссылается на вполне призрачное Мы:

- Мы действуем в силу того, что признаем полезным, - промолвил Базаров. - В теперешнее время полезнее всего отрицание - мы отрицаем.

Но все вокруг в него верят, с этой призрачной силой уж слишком считаются - причем не только "дети", но и "отцы". Веру во всемогущество либеральной интеллигенции разделяли и власти, и многие-многие сограждане, а эта вера давала реальную власть Призраку. Создается впечатление, что государство и интеллигенция порождали друг друга (интеллигенция как тень государства) - и взаимно шли вразнос, усугубляя обоюдный маразм. Вспомним, как в 1862 году Достоевский ищет Чернышевского, чтобы попросить того остановить петербургские пожары - и как на этих же пожарах под террором Призрака окончательно сгорела репутация Лескова, который просто предложил властям разобраться в причинах и с помощью студентов пожары тушить, то есть предложил ненавистное сотрудничество с властью. А там уже пошел писать Писарев: Найдется ли в России хоть один честный писатель, который будет настолько неосторожен и равнодушен к своей репутации, что согласится работать в журнале, украшающем себя повестями и романами Стебницкого [т.е. Лескова] ?

Итак, призрак бродит (то есть его считают реальностью независимо от реальности). Вот известный анекдот о Достоевском - из записной книжки Суворина.

Представьте себе, - говорил он [Достоевский], - что мы с вами стоим у окон магазина Дациаро и смотрим картины. Около нас стоит человек, который притворяется, что смотрит. Он чего-то ждет и все оглядывается. Вдруг поспешно подходит к нему другой человек и говорит: "Сейчас Зимний дворец будет взорван. Я завел машину". Мы это слышим. Представьте себе, что мы это слышим, что люди эти так возбуждены, что не соразмеряют обстоятельств и своего голоса. Как бы мы с вами поступили? Пошли бы мы в Зимний дворец предупредить о взрыве или обратились бы к полиции, к городовому, чтоб он арестовал этих людей? Вы пошли бы? - Нет, не пошел бы. - И я бы не пошел. Почему? Ведь это ужас. Это - преступление. Мы, может быть, могли бы предупредить. Я вот об этом думал до вашего прихода, набивая папиросы. Я перебрал все причины, которые заставляли бы меня это сделать. Причины основательные, солидные, и затем обдумал причины, которые не позволили бы это сделать. Это причины прямо ничтожные. Просто - боязнь прослыть доносчиком. (Суворин, "Дневник").

Кто скажет, что Достоевский стоял абсолютно вне интеллигенции, пусть первый бросит. И кстати: наше отвращение к стукачеству - откуда? Многие интеллигентские ценности проникли глубоко и стали частью нашего тела. И отнюдь не все эти ценности "порочны". Например, христианские (не буду писать, о чем уже и без того говорено - например, в "Вехах"). Можно сказать и так: этот Призрак есть тень или осколок бессознательного российской церкви, то, что в православной церкви не воплотилось - ее (напрочь отсутствующая) социальная чувствительность.

3. Призрак в нас

А вот как не написал бы интеллигент (за находку спасибо С.Г.Бочарову):

Если Государю Императору угодно будет употребить перо мое, то буду стараться с точностию и усердием исполнять волю Его Величества и готов служить Ему по мере моих способностей. В России периодические издания не суть представители различных политических партий (которых у нас не существует) и правительству нет надобности иметь свой официальный журнал; но тем не менее общее мнение имеет нужду быть управляемо. С радостию взялся бы я за редакцию политического и литературного журнала, т. е. такого, в коем печатались бы политические и заграничные новости. Около него соединил бы я писателей с дарованиями и таким образом приблизил бы к правительству людей полезных, которые все еще дичатся, напрасно полагая его неприязненным к просвещению.

Это письмо хорошо показывает рамки поведения Призрака - с XIX века до наших дней... Письмо искреннее, автор довольно известен. Совсем другая - утерянная - модель отношений с властью. Оппозиция власти - родовой признак Призрака, сохранившийся до наших дней. И в этом, может быть, заключается русская трагедия.

Все оценки и высказывания об интеллигенции можно классифицировать и по еще одному признаку: отождествляет себя говорящий с "интеллигенцией" (то есть пишет про Мы ) или нет ( Они ). Причем это не зависит от положительного или отрицательного отношения. Забавно также, что те, кто бранятся, обычно добавляют что-нибудь типа: В России была и другая интеллигенция: верующая и верная, патриотическая и созидательная... и т.д. Все это плодит неопределенности и лишает вопрос его объекта.

На век XIX с расстояния смотреть уютнее. А далее? Я не сомневаюсь, что еще не сданный в музей Призрак продолжает действовать в общественной и частной жизни. Да и генетически - каким-то боком мы все этому причастны, все мы вышли из оной шинели. А особенно пишущие ( и читающие ) подобные статьи . Вот она, главная разгадка неопределенности понятия: невозможно увидеть культурный феномен изнутри, как глаз не может увидеть сам себя. Ибо определения и оценки Призраку дают люди, его же воплощающие.

В журналистике Они (то есть Мы) повторяют (повторяем) все те же призрачные ходы. Нетрезвое черно-белое видение, знакомая аргументация: от Писарева - через советские газеты - к нашему времени. Само слово "образованщина" родилось в рамках той же традиции, не чуждой и Ленину. И т.д. и т.п.

Мне захотелось воскликнуть: господа, не надо так, давайте забудем старое, а начнем новую страницу, без черно-белых оценок, ругани... И в ужасе я останавливаюсь - моим пером, быть может, и сейчас водит неуловимый живущий в нас Призрак. Надо бы его назвать по имени, но адекватных слов - пока нету...

Зато автора приведенного выше (неинтеллигентного) письма к правительству назовем по имени. Начальнику тайной полиции А.Х.Бенкендорфу писал Пушкин , в 1831 году.