Российским компаниям понадобились ученые

Давно стало общим местом говорить о бедственном состоянии российской науки, в постсоветское время потерявшей финансовую поддержку государства и немало ярких умов. Есть, однако, основания утверждать, что в последнее время ученые находят свое место на рынке: в России появилась и быстро развивается корпоративная наука. Крупнейшие российские компании создают свои научные центры, осознав, что знания и ноу-хау являются важным конкурентным преимуществом. Другое дело, что бизнес интересуют только прикладные исследования.

Корпорации ищут ученых

В развитых странах около половины инвестиций в НИОКР осуществляет не государство, а частные компании. В Японии, например, эта доля еще выше: корпоративный сектор страны финансирует до 70% научных и проектных исследований.
В последние два года интерес к научному сообществу и его потенциалу начал проявлять и крупный российский бизнес. Свой интерес к науке отечественные компании не афишируют, и сколько они тратят на научные исследования, точно неизвестно. По некоторым оценкам, в 2001 году эти вложения могут составить $2-3 млрд. Государство выделяет на науку менее $1 млрд — около 0,3-0,4% ВВП.
Почему компании скрывают собственные научные интересы, понятно: ноу-хау являются конкурентным преимуществом уже не только на мировом, но и на внутреннем рынке. Российские промышленные корпорации это осознали, так что в ближайшее время можно ждать нешуточной борьбы как за маститых ученых, так и за талантливых студентов. В научных центрах крупнейших компаний создаются отделы, которые занимаются поисками умов и перспективных идей. Такие центры, например, уже создали ТНК, ЮКОС, "ЛУКойл". "Норильский никель" взял под свое крыло научно-проектный институт "Гипроникель". "Газпром" раздает многочисленные заказы научным коллективам и НИИ. Правда, корпорации предпочитают инвестировать краткосрочные проекты, которые могут окупиться за два-три года. Соответственно, такие научные проекты имеют сугубо прикладной характер.
Средний и малый бизнес тоже не стоит в стороне от разгорающейся борьбы за идеи. Например, владельцы компаний, специализирующихся на офшорном программировании, уверены, что перспективы этой индустрии связаны с объединением российских идей в области информационных технологий. Индия — мировой лидер офшорного программирования — эту нишу вряд ли займет.
Общая проблема в том, что ученые плохо умеют продавать себя и свои открытия. Но опыт по превращению научных идей в бизнес-планы постепенно накапливается: роль переводчиков с языка формул на язык бизнеса берут на себя вышедшие из околонаучных кругов посреднические фирмы. Короче говоря, в России начинает складываться инфраструктура научного рынка.

Фундамент без опоры

Тем не менее российские компании, которые вплотную занялись прикладными исследованиями, уверены, что поддерживать образование и фундаментальную науку, способную принести результат лишь через пять, десять, а то и двадцать лет, должно государство. "Финансировать фундаментальную науку,— говорит гендиректор института 'Гипроникель' Александр Бурухин,— это все-таки государственная задача".
Мировой опыт говорит об обратном: в американских фирмах до 30% инвестиций на НИОКР идут именно на фундаментальные исследования. На переднем крае науки работают лаборатории Lucent Technologies (Bell Labs), IBM, Sun Microsystems, Intel. Бывает, что и нефтяные компании сбрасываются на финансирование фундаментальных исследований, полезных для всей отрасли. Например, в научных центрах Shell проводятся не только прикладные, но и сугубо теоретические исследования.
Возможно, российский бизнес еще не столкнулся с проблемой недостаточного воспроизводства и качества научных кадров. За последние десять лет число научных сотрудников в стране сократилось почти в четыре раза: с 3 млн до 800 тыс. Тех, кто остался, наиболее обеспеченным компаниям пока хватает, но очевидно, что без подпитки фундаментальной науки этот резерв быстро истощится. Российские компании взять на себя такую подпитку пока не готовы, государство тоже не может позволить себе вести дорогостоящие фундаментальные исследования по всем значимым направлениям. Несколько лет назад правительство с подачи Миннауки утвердило перечень "критических технологий". Сейчас в нем свыше 70 основных рубрик, и в каждой по несколько технологий. В общей сложности требующих приоритетной поддержки технологий набралось более 250 — намного больше, чем в такой развитой научной стране, как Англия. Попытки привлечь общественность к обсуждению проблемы приводят лишь к новому расширению списка; никто не берет на себя ответственность по его ограничению. К тому же выбор таких приоритетов, по мнению старшего научного сотрудника Института макроэкономических исследований при Минэкономразвития Аллы Рамиловой, должен опираться на обширные исследования мировой конъюнктуры, определение конкурентных преимуществ, обоснованные прогнозы. Это весьма и весьма дорогостоящие мероприятия, для которых у государства опять-таки нет ни подходящих инструментов, ни денег.

Инновационная политика

В 90-х годах управление экономического планирования и управление по науке и технике правительства Японии проанализировали сотни технологических проектов и тысячи тем по НИОКР. Были оценены объемы будущих рынков, экономические и социальные препятствия, общий характер влияния технологий на общество. В результате бизнесмены получили рекомендации по выбору инновационного курса. Именно по рекомендации ведомств японский бизнес в свое время сосредоточился на производстве больших жидкокристаллических дисплеев, чипов для систем искусственного интеллекта, нелинейных оптических стекол.
Власти Финляндии, столкнувшись в начале 80-х с проблемой низкого уровня инвестиций в наукоемкие отрасли, отказались от идеи развивать их за счет субсидий и предпочли инвестировать в исследования. Следуя за государством, частные компании тоже увеличили инвестиции в НИОКР. Бюджетные вливания в науку стали играть индикативную роль для определения направлений развития. "Интерес государства,— говорит министр внешней торговли Финляндии Киммо Саси (Kimmo Sasi),— состоит в том, чтобы развивать технологии, которые можно быстро и эффективно внедрить в экономике".
Определением научных приоритетов и выработкой инновационной политики занимались Америка, Англия, Испания, многие другие страны. Ничто не мешает России воспользоваться мировым опытом по созданию инновационной экономики, приоритет которой, кстати, уже обозначил в своем бюджетном послании президент Путин: государство, используя прямые и косвенные рычаги, должно стимулировать приток частных средств в науку и образование, поощрять связи между исследовательскими институтами и индустрией. Правда, бизнес пока не готов масштабно работать с Миннауки, Минобразования и Российской академией наук: бизнесмены полагают, что выделенные деньги с большой вероятностью будут выброшены на ветер. Но поиски эффективных моделей взаимодействия госструктур, бизнеса и науки ведутся. Примером может служить программа адресной помощи "Молодые ученые России". Ее координатор Юрий Плетнер считает, что модель, которую он обкатывает уже три года, может быть востребована крупными российскими компаниями.
МАРИЯ Ъ-ПРАВДИНА

Газета «Коммерсантъ» №177 от 28.09.2001, стр. 8

Кто заплатит за науку