Ревекка Фрумкина. "Се вид отечества, лубок..."
Отечественные записки, 2002, #3
Ревекка Фрумкина
Дата публикации: 6 Мая 2002
Н ет, господа, в Зоилы я решительно не гожусь. Не то перо, не тот темперамент.
Я люблю вдыхать аромат текста, выискивать изюминки и хвалить хозяйку, испекшую - что на этот раз? Что-то вроде кулебяки о многих концах. Но увы, не все они съедобны. Есть их - то бишь читать подряд - так и вовсе кюхельбекерно . Но я добросовестно прочитала все 400 полос и даже нашла кое-какие изюминки. О них - в свой черед.
Главный редактор ОЗ Татьяна Малкина , разумеется, и без меня все понимает, уподобляя итог тома под названием "Картина мира глазами россиянина" даже не коллекции, а агломерации черных квадратов, нарисованных каждым из умных и квалифицированных авторов, приглашенных высказаться на страницах ОЗ.
Продуктивно однако же подумать, почему в целом неудачен номер, собравший - по преимуществу - высказывания ответственных профессионалов?
Не столь важно, можно ли данный том вообще считать номером журнала - допустим, что это тематический сборник. Но ведь и тематический сборник хорош лишь тогда, когда соположение материалов именно за счет выстроенного контекста создает для темы новую оптику, раздвигает перспективу, а в результате - позволяет извлечь из каждого высказывания нечто, что при восприятии поврозь осталось бы незамеченным.
К сожалению, в обсуждаемом случае помещение разнородных высказываний под одну обложку порождает обратную ситуацию: по-настоящему цельными и внятными оказываются именно те статьи, которые самодостаточны и в контексте не нуждаются. Такова статья В.Куренного "Русский "экшн": структурно-социальный анализ", где без претензий на возвышенность и профетизм сравниваются этос и вытекающая из него сюжетика американского и русского боевика. Вполне изюминка.
Залихватская археорецензия Игоря Чернышевского на книгу Ш.Летурно - тоже своего рода "изюминка" (как вы помните, булочник Филиппов понимал изюминки несколько расширительно ). Но одними изюминками сыт не будешь...
Неудача тома мне представляется принципиальной тем в большей мере, что причину ее я вижу скорее в замысле, нежели в исполнении. Т.Малкина - слишком опытный журналист, чтобы пренебречь тем, что избранная "главная тема" не просто неохватна, но еще и расплывчата. Риск, с точки зрения главного редактора, оправдан тем, что необходимо задавать наивные вопросы. Эту позицию я вполне разделяю, притом в тем большей мере, что именно постановкой "наивных вопросов" я и занималась всю жизнь как ученый. Это дело рискованное и неблагодарное.
Но прежде чем сформулировать наивный вопрос, надо, как говорил во времена нашей общей молодости знаменитый математик Юрий Манин , "раздеть" проблему. Замечу, что в науках, которыми я профессионально занимаюсь (лингвистика, психология, гуманитарная психиатрия), в формате журнальной статьи ничего подобного просто не удастся сделать. Поэтому чтобы аккуратно задать наивный вопрос, приходится писать книгу. А ведь научную проблему "раздеть" куда проще, чем социально-психологическую мифологему. В отличие от мифологем и идеологем, растворенных в духе эпохи и отчасти образующих этот самый дух , научные проблемы все же формулируются в явном виде.
"Явность", впрочем, тоже бывает разная, но по этому поводу среди профессионалов обычно присутствует некий консенсус. Социологи, в частности, знают, что, независимо от использованных методик, любое эмпирическое описание - это всегда только сырье, а его интерпретация сложным образом зависит от линз и концепций, через которые на это сырье смотрят разные исследователи. Поэтому интересно читать статью Л.Гудкова , где внятно очерчено используемое автором понятие "неотрадиционализма", а тезис о деградации российской элиты сформулирован хоть и не в первый раз, но вполне недвусмысленно. Хороша и небольшая работа В.Малахова о "мультикультурализме" в российском изводе.
В противоположность Гудкову и Малахову, изложившим позиции, то есть то, что можно принимать, отвергать или оспаривать, а также нескольким социологам, комментирующим эмпирические материалы ФОМа, многие уважаемые авторы предложили читателям тексты с непонятным статусом. В них есть тема , но, выражаясь филологически, нет ремы .
А.Филиппов написал эссе "Неуловимая субстанция солидарности" , но если солидарность принять за "подлежащее" данного текста, то оно обречено остаться в поисках "сказуемого". Н.Розов , пожелавший привлечь внимание читателя к своему переводу фундаментального труда Рэндалла Коллинза , не попытался объяснить читателю суть того, чем Коллинз нам должен быть интересен как методолог: видимо, это введенный Коллинзом конструкт сеть, но что это такое как исследовательский инструмент, желающие могут только гадать.
Несколько интересных статей выглядят как привольно начатые, конспективно продолженные и почему-то оборванные чуть ли не на полуслове. Это особенно обидно, когда авторы пишут действительно увлекательно. Для меня нетривиальным является взгляд на проблемы глобализма, изложенный Р.Хестановым , но предложенная им аргументация выглядит произвольно втиснутой в данный формат.
В статье лингвистов А.Зализняк, И.Левонтиной и А.Шмелева о русском языке как источнике сведений о "наивной" картине мира фрагментарность объяснима неохватностью темы, которую в принципе можно раскрыть только экстенсивно, путем наращивания числа убедительных примеров. Но у С.Лурье , предложившей эссеистический набросок о русском национальном характере, казалось бы, имелся выбор.
Тем больший выбор, надо полагать, был у Н.Митрохина . Под заглавием "Этнонационалистическая мифология в советском партийно-государственном аппарате" в ОЗ опубликован фрагмент из его книги "Русская партия. Движение русских националистов в СССР. 1953-1985" (выходит в текущем году в издательстве НЛО). Фрагмент содержит сверхкраткое перечисление некоторых этнонационалистических мифов советской эпохи, культивировшихся "сверху": миф о кремлевских женах, о кавказцах и евреях, о евреях-революционерах, о врачах-убийцах. Быть может, в контексте будущей книги такой сверхкраткий дайджест окажется уместен. Но пока что в введении к статье читаем:
В партийно-государственной элите СССР существовала внутренняя идеология, во многом противоречащая официально декларируемым лозунгам. Эта идеология базировалась на целом комплексе мифов, в том числе мифов этнонационалистических.
С тех пор как я научилась самостоятельно размышлять о подобных материях, отказавшись потреблять предназначенное "для овец", эта " внутренняя идеология " меня всегда занимала как подлежащий научному анализу набор внерациональностей. Но поскольку у Митрохина после процитированного выше принципиального утверждения на все про все, включая "миф о Сталине", отведено 15 полос текста, я не выдержала и поинтересовалась возрастом автора. Н.А.Митрохин родился в 1972 г. Так что в 1991 ему было девятнадцать, а сейчас - все тридцать.
С одной стороны - отнюдь не "возраст Керубино" . Но с другой... Я просто кожей чувствую, что если автор повествует о прошлом в таком лаконичном плюсквамперфекте, то все описанное для него существует именно и только как содержимое архивов, и это при том, что осведомленность и добросовестность автора несомненны.
Мне трудно объяснить, чтО именно меня не устраивает в результирующем варианте "вненаходимости" историка. Пусть сама я была современницей и даже невольной участницей (точнее - жертвой) таких событий, как "дело врачей". Я-то знаю, что это вовсе не гарантирует того, что я понимала или сейчас понимаю механизмы происходившего. Иначе о любой войне нам должны были бы рассказывать только ее солдаты!
И все-таки: пытаясь нарисовать картину мира, как ее видит россиянин, не присутствуем ли мы в очередной раз при рождении новых мифов, так сказать, мифов "второго порядка"? Не зря говорил Жак Ле Гофф , что настоящее - всегда наследие. Если те, кто в моих глазах некогда воплощали могущественные силы, в действительности были лишь марионетками, я солгу именно если скажу, что своими глазами уже тогда видела веревочки.
Я не считаю, что Бенедикт Андерсон - "священная корова", хотя его книга "Воображаемые сообщества" , несомненно, способствует прояснению картины мира человека нашей эпохи, так что И.Чернышевский в данном случае мог бы унять свой пыл.
Я не верю в то, что 11 сентября разом дезактуализировало все известные человечеству инструменты самоидентификации, уравняв нас в беззащитности. В конце концов, осознание своей смертности, вместе с явным у людей нерелигиозных и неявным - у людей церковных отрицанием благости переселения в мир иной , - несомненная часть картины мира человека, принадлежащего евроамериканской цивилизации. А ведь даже те россияне, которые в беседах с социологами ругательски ругают Америку, на уровне социального, бытового и потребительского поведения поддерживают евроамериканские, а не вожделенные исконно русские культурные сценарии.
В обсуждаемом томе ОЗ много места уделено социологическому ракурсу "картины мира глазами россиянина". Данные опросов любопытны и сами по себе, а в особенности - если одновременно читать статьи социологов, описывающих свою работу в фокус-группах и свою интерпретацию полученных результатов (статьи С.Климовой и И.Климова , В.Колосова и, наконец, работа А.Ослона , обобщающая подход к проблеме "картины мира" как к полезному социологическому конструкту).
Если спуститься с высот науки на грешную землю, то окажется, что россиянин живет в мире, разделенном прежде всего на бедных и богатых, а также на своих и чужих. К "чужим" относятся все, кто воплощает власть и государство, к "своим" - те, на кого можно рассчитывать в трудную минуту.
Кому эта констатация покажется примитивной, тот для восстановления равновесия может прочитать отрезвляющий текст А.Филиппова или пиитический текст Г.Гачева .
Что касается лубка, упомянутого в заглавии данной рецензии, то им обсуждаемый том обильно и, по-моему, удачно проиллюстрирован. Лубок несколько остраняет профетические претензии одних авторов и укрощает скепсис других.
Верстающим очередной номер ОЗ напомню концовку процитированного стихотворения Бродского "Набросок" :
Пускай Художник, паразит,
Другой пейзаж изобразит.