Арсений Расторгуев. Обратная сторона стандарта
Арсений Расторгуев
Дата публикации: 29 Октября 2002
... and everything under the sun is in tune,
but the sun is eclipsed by the moon ...
Н асколько вообще осмысленна полемика вокруг образовательного стандарта ? Пока б о льшая часть споров идет о наполнении каждого отдельно взятого предметного стандарта, но практически никто не берется за то, чтобы посмотреть на него как на целостный документ; тому, какова вообще роль стандарта в образовательной системе, уделяется совсем мало внимания. Самое удивительное, что большинству участников этой полемики свойственно чисто нормативное понимание того, как стандарт будет реально работать.
Обычно нормативное восприятие действительности - прерогатива юристов. У них это видовой признак, без которого они, может, и были бы адекватнее реальности, но работать по специальности точно бы не смогли. Нередко похожую картину мира можно наблюдать у чиновников и депутатов: рост преступности - надо принять новый УК, много коррупции - закон о борьбе с коррупцией, много наркоманов - закон о борьбе с наркотиками. Этакий условный рефлекс. От образовательного сообщества я лично такого мировидения не ожидал. Ан нет, стандарт обсуждается так, будто это некое программное обеспечение, будто его им в ПЗУ "прошьют" - и отступить от него они уже не смогут никогда, ни за что и ни при каких условиях. Одни полагают, что это поднимет качество образования, другие - что это похоронит действительно творческие школы. Но заслуживает ли стандарт такого отношения и таких страстей - большой вопрос.
Что мы имеем на сегодняшний день? Фактически, мы можем говорить о том, что есть концепция стандарта в том виде, как ее продвигают сторонники самой идеи. Есть проект содержания этого стандарта , разработанный под руководством академиков РАО Э.Д.Днепрова и В.Д.Шадрикова. Наконец, есть еще альтернативная концепция того, чем должен быть стандарт (другими словами: что он должен стандартизировать), представленная в первую очередь А.Адамским. И уж совсем отдельная песня - это то, чем считают стандарт противники самой этой идеи (правильнее сказать, в чем они его подозревают). Вокруг этих четырех текстов - реальных, подразумеваемых и просто мифических - и происходят все события.
Политика в этом вопросе начинается с того, что противники образовательного стандарта обвиняют его сторонников в стремлении ввести жесткую регламентацию и вернуть нашу страну в "тоталитарное прошлое". Ключевая фраза здесь: "ладно, регламентируйте математику и физику, но историю и литературу - не трожьте". В наиболее лапидарной форме эта позиция была выражена Алексеем Венедиктовым в воскресном "Родительском собрании" в эфире "Эха Москвы" . Он упорно повторял, что содержание стандарта будут принимать депутаты Госдумы на основе своих политических предпочтений (хотя гость в студии - Евгений Бунимович - несколько раз повторил, что это не так), и предостерегал, что с принятием стандарта учителей начнет давить и притеснять руководство школ, увольнять, понижать зарплату и т.д. Что мешает школьному руководству сегодня применять весь этот арсенал мер к неугодным учителям - не вполне ясно. А главный вопрос: зачем ему нужно будет бороться с творческими учителями, если они - пожалуй, единственная категория людей, с удовольствием работающих в школе, заменить которых попросту некем (даже если зарплату увеличат в 2-3 раза).
Я, конечно, понимаю, что у нас нет никаких оснований доверять ни борцам за возврат к тоталитарному прошлому, ни яростным борцам за невозврат к нему. Однако попытаемся прочитать стандарт с позиций того, как он регламентирует образование, а не с позиций того, чему по нему будут учить детей. Вот тут-то мы и увидим, что любой преподаватель, желающий рассказать детям нечто, стандартом не предусмотренное, сможет это сделать безо всяких проблем. Я бы отдельно указал вот еще на что: совсем не факт, что он захочет обратить внимание на неоправданные жертвы в войне, русификацию окраин или преступления федеральных сил в Чечне (что вряд ли войдет в государственный стандарт или должно поощряться им), учитель ведь может рассказать и про роль жидомасонского заговора в истории России , и про вечную борьбу белой расы с прочими недочеловеками, и про какую-нибудь Великую Чувашию (Бурятию, Мордовию и т.д. - местных националистов всегда хватает) "от моря до моря". Да мало ли еще ересей всяких. К сожалению, никакой стандарт от этого уберечь не может, это вопрос исключительно "политической брезгливости" родителей и их способности привить такого рода брезгливость к экстремизму своим детям.
Об опасностях, которые несет с собой стандарт, сказано так много, что действительно существенные угрозы просто уже незаметны. Это плохо и для его сторонников, которые могут скатиться к очень уж радужному восприятию происходящего (но потом-то придется иметь дело с проблемами применения стандарта на практике), и для его противников (это резко снижает шансы серьезных аргументов быть услышанными). Проиграют же в результате те, кто по этому стандарту будет учиться и учить. Ведь на самом деле изъянов, причем именно концептуального уровня, в стандарте хватает:
Во-первых, абсолютно неясно, как жить по стандарту экспериментальным школам и вообще всем учебным заведениям, предлагающим отличную от других программу . Точнее, оговорить особые условия для них большого труда не составит, но это практически исключит их из образовательной системы, поскольку резко снижает шансы на безболезненный переход учеников из обычных школ в специальные, да и между специальными школами миграция учеников будет затруднена.
Второй вопрос - почему в основу формулировки стандарта положен приоритет социального заказа. Ни из чего не следует, что потребности рынка труда и текущей политической ситуации должны иметь приоритетное значение при определении целей и задач образования. У общества в достатке механизмов влияния на подрастающее поколение, и если образование будет исходить из первоочередной значимости фундаментальных знаний, это вовсе не повлечет за собой социальную неадаптированность выпускников. И здесь вполне уместно вспомнить заокеанский опыт - там приоритет социального воспитания уже довел школу до ручки.
Наконец, третья и главная проблема стандарта - что с ним будет происходить после того, как он будет принят. Утвердить стандарт не так сложно. Воплотить его в реальных программах обучения - сложнее, но это скорее дело техники. А вот сделать так, чтобы этот стандарт не начал жить самостоятельной жизнью, вне зависимости от того, что происходит вокруг и какие результаты приносит его применение, - действительно сложная задача.
Можно положить много сил на борьбу со стандартом, но прошу обратить внимание на то, что реальные угрозы являются таковыми исключительно в силу неопределенности самой концепции стандарта, и борьба с этими угрозами требует не отрицания самой идеи государственного стандарта, а участия в работе над ним. Те положительные аспекты внедрения стандарта, которые были продекларированы на заседании РОСРО , существуют скорее в потенциале, нежели в положениях существующих документов, но разве они не могут там появиться? Очевидно, что партия и правительство достаточно уверенно взяли курс на введение стандарта - по крайней мере, без подобного документа сильно теряет в осмысленности ЕГЭ и все вытекающие из него нововведения. Однако было бы неправильно смотреть на ситуацию через призму борьбы добра и зла (хотя тем, кто склонен так видеть мир, ничего не объяснишь - ведь ты в любом случае должен быть с одной из сторон, не так ли?): "свободой преподавательства" и "железной рукой" стандартизации. Гораздо важнее другой выбор: остаться "чистеньким" и в стороне или принять участие в работе. Стандарт является "злом" настолько, насколько он оторван от реальных нужд профессионального сообщества (а это, между прочим, не только творческие педагоги и экспериментаторы). Участвовать в обсуждении и разработке стандарта надо - благо этот процесс пока не ушел в недра Министерства и достаточно открыт для публики. Главная опасность стандарта не в том, что он может по самое некуда зарегламентировать то, чего трогать вообще не надо было, а в том, что, будучи подготовленным в одностороннем порядке, он может оказаться неспособным выполнять те функции, которые он в ситуации введения ЕГЭ выполнять должен.
Формула, предложенная А.Пинским, идеально описывает то, каким должен быть в итоге стандарт, - нужно приложить все силы, чтобы сделать его "безвредным" . Единственная оговорка, которую нужно сделать - безвредным для качественных школ и сильных педагогов. Возвращаясь к тому, с чего я начал, можно сказать, что стандарт будет играть не б о льшую и не меньшую роль, чем та, что позволят ему сами педагоги. И если он не будет им мешать работать, его можно будет назвать удачным. Но без них ему таким вряд ли стать. Сегодня неясности и противоречия не дают нам возможности делать положительные утверждения относительно того, что принесет с собой образовательный стандарт, и все свои усилия надо прилагать к борьбе с этим, а не с ветряными мельницами унификации и тоталитарного прошлого. Стандарт не является безвредным или опасным по определению, он обретает эти черты в силу своего смысла и содержания. Бороться нужно не против стандарта, а за его содержание. Позиция диссидента - вполне достойный жизненный выбор, но учитель-профессионал в данном случае себе ее позволить просто не имеет права .