Александр Уланов. Изменение мифа

" Ш ирокое колечко чугуна - тюбинги, узкая полоска стали - колонна. Ансамбль, нерушимый союз эротики и сопромата" . Метро - не тантрический ли храм со своими йони и лингамом? И станция, как всякое мироздание, держится единством противоположных начал. Мужское - ноша, бетон и металл, силовые конструкции. А женское - "то, что за гранью плана и факта, а потому еще важней. Мрамор, стекло и свет. Тепло, уют и чистота. Непостижимое и тонкое искусство домоводства" . Кто после этого усомнится в том, что архитектура - женщина?

Юбилеи празднуют институты и пивзаводы, и, кажется, порой соревнуются, кто больше переведет хорошей бумаги на занудные перечни достижений, фотографии, где вполне достойные люди выглядят манекенами, и воспоминания ветеранов, умеющих прекрасно работать, но не умеющих писать, обработанные членом Союза писателей, не умеющим ни писать, ни работать. А ведь можно все сделать иначе.

Подземная чернота переплета, заключающая в себе сияние белейших страниц. На которых рассказано, КАК ЭТО ДЕЛАЕТСЯ. Буры инженеров-геологов, исследующих грунты на будущих трассах метро - те же шприцы и молоточки врачей, только побольше, под размер исследуемого. И вот она, земля московская, разрезанная от Старо-триумфальных ворот до Таганки. Поэзия планирования будущих линий. Метрополитен структурирует город - и тем заглядывает в его будущее. "Как если бы Тутанхамону предстояло заранее подумать об удобстве парковки туристических автобусов двадцать первого века перед входом его гробницы". Синтаксис конкретного проектирования. Муравьи-строители 30-х, бетонировавшие своды вручную, - и "детский конструктор" 60-х, позволивший собирать любые кривые из стандартных элементов. Что такое экономика? Технико-экономическое обоснование - "что-то вроде рисунка ракеты Кибальчича на стене каземата Петропавловской крепости. Прообраз. Чудесный абстрактный идеал будущего реального объекта... Научно-фантастическая сказка, изложенная десятичными дробями счетно-нормировочного отдела" . А схема электроснабжения метрополитена - шахматная задача. И во весь разворот книги - фотография, лабиринт коробок и скобок с надписями 179УКП7, 079АСНП, 171РМ. Действительно, так выглядит шахматная доска для не знающего правил игры, не чувствующего силовых полей центра и флангов, диагональных влияний слонов...

Это действительно альбом, арт-объект. Сюрреалистические кривые конструкций подземных туннелей. Оп-арт концентрических кругов проектов будущих станций. Стремительные иглы лучей от движущихся поездов. И это философия. Новая жизнь начинается не с завтрашнего, а со вчерашнего дня - перед началом строительства каждого участка приходится сооружать вертикальные шахты, подъездные пути. И ничто не может быть решено раз и навсегда, потому и наблюдает конструктор за строительством, которое то в плывун упрется, то в воду. Сам ли Сергей Солоух придумал, или работники метропроекта подсказали, но многие фразы годятся в учебник по принципам инженерного творчества (есть такой предмет во многих технических институтах). "Лебедь поначалу всегда немного рак и щука" . Да, конструкция никогда не появляется гладко, и всегда является компромиссом между множеством требований. И дело конструктора - найти этот компромисс.

Новая линия из десяти станций глубокого заложения - пирамида Хеопса по объему грунта. Так что под нами целый Египет. Где все зависит от мелочей. Оказывается, на Октябрьской-радиальной для экономии залы сделали диаметром не девять метров, а восемь. Вот и игра пространств - вдох и выдох. Пушкинская и Полянка конструктивно почти одинаковы. Но " на Полянке немного ниже свод, и от этого чуть-чуть вдруг неожиданно раздвинулись колонны. Станция зрительно стала шире" .

Глубочайшее мистическое чувство вызывают 18 схем линий - с 1938-го по 2003-й. Живой развивающийся организм. Так странно смотреть на это - как на альбом фотографий хорошо знакомого человека: вот он в коляске, в младшей школе, защищает диплом. Неужели это он? Но ведь все это было и на моих глазах тоже. Неужели это я?

Скажут, что московское метро было мифологизировано изначально. Но альбом ту мифологию знает, берет в расчет. "Ради этих романтических мгновений, каждодневного мимолетного обращения рядового гражданина в героя легенды или сказки, и живет зодчий метрополитена... Легко и просто себя почувствовать ответственным за все, уполномоченным вершить судьбы, среди парадного декора кольцевой на Киевской и Краснопресненской... Возле таких могучих пилонов искренне верится, что вся бескрайняя держава всем своим телом опирается на них" . Метро действительно вырастает из национального характера - и того, каким бы хотела видеть этот характер власть. Предполагали вначале оставить на станции Шаболовская обнаженные конструкции, только отполировав и отникелировав их, - не решились. "Не одобряет целомудренное русское сердце такое обнажение, такую наглость при всем честном народе... Душа народа просит складок, нитей, лент, изящных кружев и фигурных выточек. А это значит - мрамора и штукатурки" . Но душа, к счастью, меняется. Очень заметно, насколько отличается свободная динамика света и поверхностей современных станций от душной подробности, кровавого гранита сталинских времен. Настолько же отличается и современный миф, создаваемый альбомом. Основанный на поэзии размышления и знания, а не власти. "Путь из варягов в греки от Улицы Подбельского до Юго-Западной. Великий шелковый путь - от Планерной до Выхино" . А глобальность становится ироничной: московский метрополитен в плане "похож на колесо со спицами, штурвал, которым, если только понадобится, можно будет даже поправить, докрутить и довернуть всю нашу Землю" .

За всей поэзией приобретают, впрочем, достоверность чугунного тюбинга положения, вообще говоря, весьма дискутабельные. "Идея самоокупаемости метро напоминает временное умопомрачение. Тень на светлом челе Родины" . Так что любуйтесь красотой - и выкладывайте на нее денежку, не задавая неприличных вопросов, насколько эффективно расходует ее всякое несамоокупаемое предприятие. "Потому-то в нашей жизни всегда найдется место Терешковой, луноходу и Серпуховско-Тимирязевской линии. А если кто-то наверху об этом случайно забывает, не теми копейками рубль бережет, то это временное явление" . И в связи с этим ли, с национальным ли характером, вспоминается нью-йоркская подземка - не грязная и не приукрашенная, функциональная, работающая без перерыва на ночь, кстати. Средство передвижения, а не монументальной пропаганды. Средство свободно попасть в любую точку. И кабина машиниста там теперь пуста - поезд ведет автоматика, так дешевле.

Но "какой же житель мегаполиса не любит быстро мчаться от Театральной до Тверской? Чтобы затем подняться, лечь на диван и в тишине смотреть на Млечный путь" . Вот такое у нас под ногами. Какие еще нужны доказательства того, что литература и искусство - способ смотреть? И что профессионализм нужен и возможен - как в строительстве метро, так и в издании книг?