на фестивале "Мариинский"

премьеры танец

На IV фестивале "Мариинский" Мариинский театр показал премьеры прошлого сезона — "Свадебку" Брониславы Нижинской и "Этюды" Харальда Ландера. Те самые, которые отозвал с конкурса "Золотой маски". Отсмотрев программу, ТАТЬЯНА Ъ-КУЗНЕЦОВА уважила мотивы театра.
Ажиотаж первых фестивальных дней заметно поугас — программа одноактных балетов шла при полупустом зале. Звездных имен в афише не было, а к просветительской деятельности театра, вытащившего в Россию культовый спектакль эмигрантки-соотечественницы и главный класс-концерт мирового репертуара, публика отнеслась без энтузиазма. Явно ей в угоду в программу добавили десятилетиями проверенный шлягер — фокинскую "Шопениану". "Романтическая греза" (в исполнении утонченных петербуржцев утончившаяся до жеманства) должна была примирить зрителей с модернистской скупостью "Свадебки" и бессюжетной технологичностью "Этюдов".
Со "Свадебкой" примириться было трудно: недавняя премьера выглядит слишком потрепанной. В балете Брониславы Нижинской танцевать особо нечего: ни техники, ни трюков. Главные персонажи — жених и невеста — и вовсе стоят столбами. В 1923 году Бронислава Нижинская вместе с одевшей спектакль Натальей Гончаровой меньше всего думали о балете. Вслед за Игорем Стравинским они искали формулу русского обряда и — шире — формулу русской жизни. Мизансцены, жесты, движения хореограф отбирала так же скупо, как художник — краски и детали. В знаковой системе модернистского спектакля каждая мелочь на вес золота. В "Свадебке" профильные барельефы поз заменили балетную трехмерность. Движения-символы разорваны и обрывисты: вместо полновесной присядки-"ползунка" — застывший "пистолетик" с протянутой вперед ногой; вместо задорной "ковырялочки" — скрюченная вбок стопа: вместо угарного свадебного пляса — согбенные топотания с прижатыми к щекам кулаками. Мизансцены этого спектакля вошли во все учебники по современному танцу — и столб лежащих одна на другой голов, венчающий плач по невесте; и "столы", составленные из тел гостей; и многометровые косы невесты, обмотавшие шеренгу ее подруг.
Все эти изыски 80-летней давности танцовщикам-"классикам" скучны и непонятны. Лишенные танца, они пренебрегают и прочим: выстраиваются в мизансцены неторопливо и нечетко, перебирают ножками вразнобой (чай, не "Танец маленьких лебедей"), разваливают чеканные позы, и даже подскочить одновременно не могут. Плохо отрепетированный спектакль явно торчит в репертуаре "для галочки" — освоен, дескать, и модернизм. "Свадебку" в таком состоянии выставлять на национальную премию и правда не стоило.
"Этюды" Харальда Ландера петербургской труппе куда понятнее — эта инсценировка балетного урока похожа на госэкзамен, который сдавал каждый. Превратить закулисный труд до седьмого пота в публичное парадное представление еще в XIX веке догадался датчанин Бурнонвиль. В ХХ веке его соотечественник Ландер урок модернизировал, заретушировал датскую специфичность, добавил виртуозности, игр со светом — получился увлекательный спектакль-лекция, рассказывающий зрителям, как и из каких элементов складывается классический балет. Станок, середина, работа рук, работа стоп, адажио, обильные вращения, прыжки — от крошечных до летящих, разные стили, контрастные комбинации па, черные силуэты балерин в пачках на синеве задника, всевозможные взаимодействия групп, калейдоскоп рисунков — в такой балет трудно не влюбиться.
Однако въедливый датчанин в 1948 году предъявил своей копенгагенской труппе столь высокие требования, что даже теперешний Мариинский театр не до всех смог дотянуться. Погрешности школы, легко скрываемые в больших балетах, нагло вылезли на этом экзамене. И недостаточная быстрота ног (отчего уже на станке в ronde de jambe вместо деликатных петель получалось лихорадочное выбрыкивание), и вялость стоп в прыжках (из-за которой женщины в маленьких jete не успевали не только подпрыгнуть, но даже вытянуть подъем "рабочей" ноги), и заваленный на вращениях корпус (из-за чего "погорело" медленное шене и сорвалась массовая атака фуэте). Основной удар приняли на себя два присяжных виртуоза — Леонид Сарафанов и Андриан Фадеев — и одолели-таки большую часть датских коварств. Андриан Фадеев открутил 32 фуэте успешнее шестерых дам, выдал порцию больших туров и вправо и влево, пронесся в отличном круге усложненных jete, и не забывал делать вид, что все это ему в радость. Его конкурент, хоть и блеснул в заковыристых заносках, но выглядел растеряннее.
А вот с балериной вышел конфуз: Светлана Захарова, исполнявшая центральную партию на премьере, перебралась в Большой. Адекватной замены Мариинка не нашла — ведь первая ученица должна обладать всеми добродетелями: и превосходными данными, и отменной выучкой, и способностью к перевоплощению ("сильфидное" па-де-де, не очень органично вписавшееся в логику урока, требует стилевой точности и особой женственности). Молодая боевитая Виктория Терешкина вертелась, прыгала и поднимала ноги — но без особого успеха: туры срывались, прыжки дергались, а плечи от усилий ползли на уши. "Этюды", конечно, от этого хуже не стали и на фестивале "Золотая маска" вызвали бы куда больший интерес, чем на фестивале "Мариинский". Однако театр тоже можно понять: обидно, когда главный козырь вытащен из колоды соперником.

Газета «Коммерсантъ» №44 от 12.03.2004, стр. 22

Авторы:

Татьяна Кузнецова

Темы:

Балеты без "Маски"