06 апреля 2004, 16:15 Культура

«Я знаю, что такое террор»

Семен Кваша Заместитель директора Службы по контролю за оборотом наркотиков Александр Михайлов рассказал «Парку культуры», зачем изымать книжки из магазинов.

— В последнее время в магазинах в Москве и провинции изымаются книги для экспертизы, их продажа приостанавливается. Причина такова: книги пропагандируют наркотики. Существуют ли списки запрещенной литературы?

— Для того чтобы ответить на ваш вопрос, нужно поднять немного истории. До 1991 года в России существовал «Главлит» — комитет по охране тайны печати. Там существовали некие списки, но в 1991 году решили, что хватит контролировать издателя, он сам в состоянии оценить пользу или вред предполагаемого произведения. С того времени никакой цензуры не существует, мы и сами против цензуры. Но за последнее время в свет вышел ряд изданий, связанных с наркотиками, которые не раскрывают механизм их воздействия на человека в отрицательном ключе, а рассказывают о положительных аспектах приема наркотиков. Пресечение пропаганды является частью мировой практики борьбы с наркотиками.

Когда мы сегодня выявляем на прилавках книги, пропагандирующие наркотики, критерием оценки является не мнение отдельного сотрудника, а экспертиза. Это никакие не рейды. К нам поступают запросы граждан, которые видят книги на прилавках, а мы проводим экспертизу. По результатам экспертизы могут быть приняты меры административного характера.

— Кто проводит экспертизу?

— Квалифицированные люди из Министерства антимонопольной политики, где существует достаточно серьезная группа экспертов, которая проводит лексико-стилистический анализ.

Существуют разные категории литературы: научно-популярная, специальная и художественная. Специальная – это особая тема, она выпускается для круга специалистов, не ради прибыли, изначально, перед выходом, она проходит очень тщательную экспертизу. Научно-популярная литература бывает разная. Иногда она носит эпатажный характер, идет от обратного. Помните, несколько лет назад у нас была мода на уринотерапию? Медики говорили, что это страшно вредно, однако проповедники не сдавались…

— Говоря о научно-популярной литературе? вы имеете в виду книгу «Марихуана – запретное лекарство?»

— Да, именно ее. Кстати говоря, с медицинской точки зрения там очень серьезно дезинформируется общественное мнение, наркотик выдается за панацею от всех бед.
Вопрос с цензурой – он простой. У издателя, когда он решает, публиковать ли ему книгу, есть альтернатива: рискнуть – и попасть… или посоветоваться – и не попасть. Я сам писатель, лауреат нескольких литературных премий, живу в журналистике с 1971 года, для меня все это совершенно очевидно. Издатель, который желает выпустить то или иное издание, преследует коммерческую цель. Чтобы этот риск минимизировать, особенно когда дело касается научно-популярных изданий о наркотиках, есть вариант посоветоваться.

— В Самаре из магазина изъяли «Электро-прохладительный кислотный тест». Вы знаете эту книгу?

— Нет, нам ее не присылали, ее сразу отправили на экспертизу в регионе.

— Это классика журналистского романа, исследование эпохи ЛСД, там речь идет о Кизи, Кэссиди, Лири.

— Я хотел бы вывести за скобки все, что касается художественной литературы, которая часто использует наркотики как прием. Эту тему надо отдельно осмыслить, мы пока практику оценки художественной литературы только нарабатываем.

— Но есть литература, которая прямо пропагандирует наркотики, например «Приключения Шерлока Холмса», который употребляет кокаин и морфий и рассказывает о том, как это полезно для мозга.

— Ну, здесь есть серьезное передергивание: я могу вам привести еще десятки примеров, когда рассказ о наркотиках является приемом художественной характеристики и не является пропагандой.

— Баян Ширянов – художественная литература…

— Баян Ширянов – мелкое хулиганство. В старые времена он бы пошел по 206-й статье. Сейчас автор может писать все что угодно, а издатель несет ответственность за распространение. Художественную литературу мы оставим за скобками, а в том, что касается книг типа «Марихуана – запретное лекарство», то у нас есть судебные решения. Вообще, неправильно говорить: «Госнаркоконтроль изымает и налагает штрафы». Все это решает суд. Если мы с вами будем квалифицировать действия судов – мы должны будем навсегда уйти из правового государства. Если мы неправильно действуем – суд и прокуратура могут нас поправить.

— В мировой и, прежде всего, Европейской практике эффективным способом борьбы с наркоманией считается распространение достоверной информации.

— Правильно. Вопрос – какой информации. Россия подписала международную конвенцию, в рамках которой мы принимаем на себя обязательство по борьбе с пропагандой наркотиков. Переосмысление на бытовом уровне международных соглашений, я думаю, просто неуместно. У нас есть международное соглашение, собственные законы, механизм оценки произведений.

Для того чтобы победить зло, надо о зле рассказывать. Но с учетом международных обязательств перед нашими партнерами. И, в конце концов, ущерб, который мы нанесли этому издательству, значительно меньше того, который был бы нанесен России в рамках международного сотрудничества, если мы не будем принимать меры.

— Насколько эффективны эти меры?

— Очень эффективны. Завтра издатель, который привезет что-нибудь на эту тему из-за границы, двадцать раз подумает, целесообразно ли издавать такие книги в России.

— Получается такой цензурный издательский террор.

— Вот не надо здесь передергивать. Я очень хорошо знаю, что такое террор. Наша судебная практика к такому никогда склонности не имела, не имеет и иметь не будет. Хотите издавать – издавайте. Но если в рамках издательской деятельности вы нанесете ущерб РФ и попадете под действие закона, пеняйте на себя, мы ни с кем не будем заигрывать. Закон един для всех, в том числе и для издателя. Никакой цензуры здесь нет.

— В Самаре была изъята для экспертизы книга Данилова «ЛСД: галлюциногены, психоделия и феномен зависимости». Данилов – врач, который борется с наркоманией и выпускает книги о вреде употребления наркотиков. Руководство магазина изъяло книги из продажи.

— Книгу может изъять только суд своим решением либо руководство магазина. Если владельцы магазина полагают, что в их книгах действительно содержится пропаганда… Мы не можем заниматься психотерапией. Мы можем спросить: «Вы читали книгу перед распространением»? Если не читали – сами виноваты. Если читали – чего теперь бояться-то?

— Во время конференции в Саратове вы сделали заявление о том, что нужно бороться с рассадниками наркомании, среди которых вы назвали рок-фестивали…

— Это неверная цитата. Рок-фестивали не пропагандируют наркотики, но фестивали – место притяжения молодежи, исповедующей субкультуру, частью которой являются наркотики. Тем не менее я не против рок-фестивалей и не призываю с ними бороться, в Самаре, кстати, мы с Аяцковым участвовали в открытии фестиваля «Молодежь против наркотиков». Я говорил, что нельзя рассматривать фестивали как формы борьбы с наркотиками. Результаты призрачны, привязка одного к другому совершенно искусственна. Я против того, чтобы участвовать в таких мероприятиях, сама форма которых противоречит лозунгу.

— А какие выигрышные пропагандистские мероприятия вы можете назвать?

— Я, если уж совсем откровенно говорить, плохо себе представляю, какие пропагандистские мероприятия могут быть выигрышными. Борьба с наркотиками вещь очень индивидуальная, кропотливая работа с людьми на уровне семьи, школы. Массовые мероприятия вряд ли дадут эффект.