– Какие события последнего времени вас особенно поразили?

– Прежде всего я как юрист-практик слежу за развитием судебного процесса в Катаре, где двое наших сотрудников спецслужб обвиняются в убийстве Зелимхана Яндарбиева. Дело в том, что у меня уже был опыт проведения суда в Катаре, где несколько лет назад по обвинению в контрабанде наркотиков был задержан российский парень. Да, мой подзащитный просидел в местной тюрьме 10 месяцев, но в конце концов был полностью оправдан шариатским судом, который посчитал, что сотрудники полиции подкинули ему наркотики. Так что о работе судебной системы Катара у меня остались самые хорошие впечатления. Это объективный и непредвзятый суд с достаточно высокой квалификацией, где судей для соблюдения принципа независимости от органов следствия набирают из других стран – например, из Египта или ОАЭ. Да, там российских адвокатов не допускают к подзащитному, но это происходит потому, что иностранные юристы по законам Катара не обладают никаким статусом. Так что меня удивляет то, как однобоко в российской прессе подается ход этого процесса. Особенное недоумение вызывают жалобы российских адвокатов – они что, перед поездкой не ознакомились с местными законами и не знали, куда едут?! Так что какой бы приговор ни вынес суд Катара, я думаю, это будет достаточно непредвзятое решение. Если суд убедится в надуманности обвинения или в недостаточности доказательств, то ребят, безусловно, оправдают. Если нет – значит, нет. Другое дело, что в данном случае в судебный процесс вмешиваются политические интересы, ради которых российских граждан могут и амнистировать.

Что же касается российских событий, то это, конечно, начало слушаний по «делу ЮКОСа». Вернее, не само дело, а то равнодушие, с каким россияне относятся к началу этого процесса и вообще к нашей судебной системе. Абсолютное большинство обывателей даже не имеют понятия, что свои права можно защищать в суде! К примеру, ни суды над мошенниками, ни дела по терактам и катастрофам сегодня, увы, никого уже не интересуют. Вот даже на недавний процесс по ореховской ОПГ публика не отреагировала. И только «дело ветеринаров» вызвало общественный резонанс. Думаю, произошло это потому, что этот процесс всерьез хотели представить как борьбу с наркотиками, что никак не соответствует действительности, а действия Госнаркоконтроля воспринимались и, подчеркиваю, продолжают восприниматься сейчас как банальная провокация.

– Но ведь слушания по обвинению ветеринара Константина Садоведова в сбыте наркотиков домашней кошке закончились ничем?

– Да, Кузьминский суд Москвы, где проходили слушания, прекратил дело. А сам Константин Садоведов вышел на свободу под гром аплодисментов. Но проблема в другом: Садоведов – далеко не единственный врач, которого борцы с наркотиками хотят посадить в тюрьму за исполнение своих обязанностей. Всего в Москве 5 таких дел, а по стране – около 20. Так, в Замоскворецком суде слушают дело ветеринара Александра Дуки, которого вообще вызвали прямо в офис Госнаркоконтроля, чтобы якобы сделать инъекцию больной собаке...

– Почему вообще возможно появление таких откровенно состряпанных уголовных дел?

– Причина в вечной погоне за статистикой раскрываемости уголовных дел и элементарном непрофессионализме. Знаете, в России борьбой с наркотиками всегда занимался уголовный розыск. Потом к этому делу подключили УНОН – спецслужбу в структуре МВД. Но вот в прошлом году УНОН разогнали и объявили, что теперь наркотиками будет заниматься бывшая налоговая полиция. То есть с 8 000 число борцов с наркотиками возросло до 40 000. Но наркомафию нельзя победить числом. Такой подход приводит к обратному результату. Вот смотрите: с МВД никто обязанности борьбы с распространением наркотиков не снимал. А теперь представьте себе, как будет выглядеть Госнаркоконтроль, если в конце года у них будет меньше раскрытых дел, чем у милиционеров. Вот и приходится стараться...

– Как вы можете охарактеризовать условия, в которых адвокаты сейчас работают? Меняются ли они?

– Принятый недавно закон «Об адвокатуре» и вступившие в силу поправки в УПК, с одной стороны, значительно расширили возможности защиты и ввели в действие принцип состязательности суда, создав равные права и возможности с обвинением. Но с другой стороны, это вызывает большое недовольство у наших правоохранительных органов, которые отныне стараются бороться не с преступниками, а с адвокатами. Пример с защитниками Михаила Ходорковского, которых подвергали обыскам, эту пугающую тенденцию очень хорошо иллюстрирует. Еще в последнее время ходят слухи о том, что вскоре будет упразднено положение о неразглашении адвокатской тайны. Я считаю, что в этом случае никакого смысла в адвокатуре уже не будет.

Политинформация с Евгением Черноусовым