20 ИЮНЯ ЮРИЮ ВИЗБОРУ ИСПОЛНИЛОСЬ БЫ 70 ЛЕТ
НАШИ ДАТЫ
Ах каким щедрым на бардовские юбилеи выдался нынешний год! Восьмидесятилетие Булата Окуджавы, семидесятилетие Евгения Клячкина, Новеллы Матвеевой и Ады Якушевой, шестидесятилетие Сергея Никитина…20 июня — еще один юбилей. Как и часть...
Ах каким щедрым на бардовские юбилеи выдался нынешний год! Восьмидесятилетие Булата Окуджавы, семидесятилетие Евгения Клячкина, Новеллы Матвеевой и Ады Якушевой, шестидесятилетие Сергея Никитина…
20 июня — еще один юбилей. Как и часть перечисленных выше — печальный. Юрий Визбор родился семьдесят лет назад. Но лишь на три месяца пережил свое 50-летие…
Среди той неповторимой, звездной бардовской плеяды шестидесятых годов он был узнаваем с первого аккорда, с первой строчки.
Лыжи у печки стоят, Гаснет закат за горой…
Вставайте, граф, — рассвет уже полощется…
Вот это для мужчин — Рюкзак и ледоруб…
«Молодость целого поколения обозначена этими цитатами», — скажет потом Юлий Ким.
«Когда слушаешь эти песни сейчас, сердцем овладевает острая ностальгия по собственной юности, — грустно улыбнется Александр Городницкий. — Тогда начинались 60-е годы — время надежд, горячих споров, стихов и песен. Недавние студенты рвались в трудные походы на неприступные вершины и в тайгу, чтобы почувствовать себя настоящими мужчинами. И сначала в альпинистских и горнолыжных компаниях, а потом по всей стране зазвучали песни Визбора»…
Их запели все, для кого были ценны и дороги мужская дружба, верность слову и рыцарство.
Лев Аннинский скажет о Визборе: «Он — певец мужской доблести. Его герой — человек с рюкзаком и ледорубом. Человек на крутом склоне. На накренившейся палубе. За рулем мчащейся машины. За штурвалом взлетающего самолета. Его символы — тропа, уходящая в туман, тропа, взбирающаяся к солнцу».
Визбор вложил в авторскую песню дух товарищества, надежности, ощущения «связки», «спины к спине». При этом его герой был таким же притягательным, как он сам, — бродягой и проказником, скупым на слова и щедрым на улыбку, мужественным и надежным в трудную минуту. Он был настоящим мужчиной, ему нельзя было не верить, ему хотелось подражать и идти в одной связке.
Да, Окуджава был мудрее, Галич — глубже, Высоцкий — яростнее, Ким — остроумнее. Но именно «вместе с Юрой Визбором кончилась эпоха», как напишет в песне, посвященной его памяти, Александр Городницкий. Песни Визбора звучали повсюду — и были частью души тех, кто был «одной крови» с их автором…
Ах какая пропажа — пропала зима!
Но не гнаться ж за нею на север…
Снег над лагерем валит —
гнет палатки в дугу…
Ты как хочешь — пиши, не пиши,
Только вслед мне рукой помаши…
Спокойно, дружище, спокойно —
У нас еще все впереди…
Он притягивал к себе людей, как костер в ночи манит запоздалого путника, мгновенно становясь центром любой компании. Его обаянию не мог противиться никто, а его профессий, наверное, хватило бы на десяток «нормальных» жизней…
Автор песен и актер, журналист и литератор, альпинист и тренер по горным лыжам, художник и киносценарист, писатель и путешественник — везде успел проявиться его талант.
Самые первые «звучащие репортажи» радиостанции «Юность» и рождение журнала «Кругозор» с первыми очерками о бардах — Визбор.
Алик в знаменитом хуциевском фильме «Июльский дождь» и Борман в «Семнадцати мгновениях» — Визбор.
«Автоград-XXI» и «В списках не значился» у Марка Захарова в Ленкоме 70-х годов — и это Визбор…
И все-таки самое главное — песни. Песни, которые много лет были для многих из нас отдушинами в мире кривых зеркал, ложных истин и фальшивых нот.
Визбор никогда не был в опале или под запретом — но при жизни так и не вышло ни одной его книги или пластинки.
Его повсеместно узнавали после «Семнадцати мгновений» — но за последние десять лет жизни он сыграл лишь в трех второстепенных фильмах.
Его песни заполнили страну — но до сих пор многие считают, что незабываемое «Зато мы делаем ракеты, перекрываем Енисей, а также в области балета мы впереди планеты всей» написал Галич…
«Я тебя моложе — дольше проживу», — сказал Юрий Визбор в марте 1983 года на 50-летии Александра Городницкого. Кто мог знать тогда, что ему осталось лишь полтора года?
…Стоит мне взять в руки старенькую гитару — и всплывают любимые с давних времен строчки:
Прощайте вы, прощайте,
Писать не обещайте,
Но обещайте помнить
И не гасить костры…
Мы помним, Юрий Иосифович.
И не гасим костер.