Мурат ЗЯЗИКОВ: Я ЗАСТАВЛЮ ВСЕХ СОБЛЮДАТЬ ЗАКОН

БОЛЕВАЯ ТОЧКА

Много лет назад в ночь на 22 июня началась Великая Отечественная война. В ночь на 22 июня нынешнего года прошел «блицкриг» на территории Ингушетии. По последним данным, нападавших было более 300. Задержаны 30 человек, арестованы с...

Много лет назад в ночь на 22 июня началась Великая Отечественная война. В ночь на 22 июня нынешнего года прошел «блицкриг» на территории Ингушетии. По последним данным, нападавших было более 300. Задержаны 30 человек, арестованы с предъявлением обвинения 18, убиты 9. Известно, что в числе нападавших были арабы, чеченцы, русские, дагестанцы, боснийцы, кабардинцы, ингуши, балкарцы, украинцы, карачаевцы, осетины и представители других национальностей. Это — цифры. Они еще будут меняться, как и версии происшедшего. Еще очень долго мы будем искать ответ на вечный вопрос: «Кому выгодно?». Но прошел месяц — и мы попросили ответить на этот и другие вопросы президента Республики Ингушетия Мурата ЗЯЗИКОВА.

— Мурат Магометович, прошел месяц с трагической ночи на 22 июня. Идет следствие, но вы сами уже наверняка сделали выводы?

— Официальные выводы может сделать только следственная группа. Я же могу лишь сказать, что произошла трагедия, унесшая жизни многих людей. Мы оказали помощь семьям погибших и раненых. Подготовлена отдельная программа по оказанию помощи осиротевшим детям. А основной вывод очень прост: нужно сделать все, чтобы подобная трагедия не повторилась. Не только на территории Ингушетии — вообще нигде и никогда.

— Буквально на днях в интернете появилась видеопленка, на которой Шамиль Басаев признается в том, что он принимал участие в нападении на Ингушетию. Как, по-вашему, эта пленка подлинная? Для вас признание Басаева было неожиданностью?

— Насчет подлинности — решать компетентным службам. В любом случае участие Басаева лишний раз доказывает, что цель у террористов одна — расширить театр военных действий и превратить Ингушетию во вторую Чечню. Вспомните Буденновск, Первомайск, Дагестан, «Норд-Ост» — это все события одного ряда. Это выгодно также тем, кто не может смириться с позитивными изменениями и понимает, что если Ингушетия в течение еще нескольких лет будет идти по созидательному пути, то наступит момент, когда никто не будет способен сделать нам ничего плохого. Мы выбрали свой путь развития в многонациональной семье народов России. И идем по этому пути, восстанавливая ингушскую государственность. Нет ничего удивительного в том, что определенным силам это может не нравиться.

— Вы можете их назвать?

— Пока нет. Они есть — и в республике, и в Москве, и за рубежом. Мы же все понимаем, что такое международный терроризм. И можем судить хотя бы по тому, насколько интернациональным было это сборище людей, которые вошли в республику. Очень важно сейчас не расколоть наше общество, не дать стравить народы в период установления истины. А попытки такие активно предпринимаются. Я только что получил письмо от Комиссара по правам человека Альваро Хиль-Роблеса, который именно таким образом и трактует трагедию 22 июня, называет ее провокацией, нацеленной на попрание принципов прав человека и демократии.

— Повлиял ли уход муфтия на настроение старейшин по отношению к руководству республики?

— Абсолютно все старики, весь народ, вся Ингушетия осудила это варварское нападение. У меня хорошие отношения со всеми старейшинами. Есть общественный совет при президенте, куда входят многие старейшины, религиозные и родовые авторитеты. Я встречался с имамами всех населенных пунктов и, кроме осуждения терроризма, не слышал никакого иного толкования. У всех есть понимание, что это сделали силы, которые не хотят становления республики. Их цель — ликвидировать ингушский этнос и ингушскую государственность. А все надуманные версии свидетельствуют о том, что идет еще и информационная война плюс к настоящей войне. Религиозные деятели должны быть правдивыми, мужественными и убежденными людьми. В действительности это не всегда бывает так. Совмещать религию и коммерцию в течение 12 лет, потом уйти, сняв с себя всякую ответственность, — это не выход. Народ у нас монолитен, консолидирован и мудр. На определенном этапе его можно дезориентировать, но обмануть невозможно.

— Получается, что за нападением стоят те, кто заинтересован в уничтожении ингушской государственности, а это значит — в объединении Чечни и Ингушетии?

— Я думаю, скорее не столько в объединении дело, а в создании хаоса, как на территории республики, так и на юге России. Так будет точнее.

— Правда ли, что после 22 июня люди в масках стали «разрабатывать» лиц, причастных к бандитской вылазке, с нарушениями закона?

— Правоохранительные органы, проводя работу, должны действовать в рамках закона и под жестким прокурорским контролем.

— А у вас есть механизмы воздействия на эту ситуацию?

— Механизмы есть, но они, к сожалению, не всегда срабатывают. Очень важно, чтобы было понимание: закон никто не отменял и он должен действовать неукоснительно в отношении всех. Тогда и будет порядок везде.

— А вообще как случилось, что людей на территории республики увозят в неизвестном направлении некие неопознанные лица, не предъявляющие никаких документов о задержании или аресте?

— Были отдельные такие случаи, и ингушские правоохранительные органы задерживали тех людей «без опознавательных знаков». Мы не приемлем никаких похищений и других противоправных действий. Все должно быть в рамках закона. А исполнять закон путем его нарушения — это нонсенс. Такого быть не должно. Прокурорский контроль никто не отменял. Конституция и законы должны действовать неукоснительно. И даже единичный случай — это ненормальное явление. Такие попытки были. И мы противостоим этому — когда люди в масках, с какими-то спецталонами, на автомашинах без номеров пробуют это осуществлять. На нескольких совещаниях с правоохранительными органами я потребовал, что этого допускать нельзя. Иначе мы скатимся к произволу и беззаконию. Во имя чего бы это беззаконие ни осуществлялось, оно все равно порождает только последующее беззаконие. Я это категорически не приемлю и буду требовать и заставлять всех соблюдать закон.