СЧАСТЬЕ — НОРМА ЖИЗНИ

ОБРАЗОВАНИЕ

Про счастье как норму надо написать с самого начала. Тогда весь долгий разговор, который ниже, не потребует многословных пояснений. Систему координат обозначить. У Казарновского и по горизонтали, и по вертикали — любовь. Думаю, он сам об...

Про счастье как норму надо написать с самого начала. Тогда весь долгий разговор, который ниже, не потребует многословных пояснений. Систему координат обозначить. У Казарновского и по горизонтали, и по вертикали — любовь. Думаю, он сам об этом не догадывается. Ему некогда.

23 года назад он, начав работать с детьми, придумал, а в 1990 году построил в Москве школу. Для детей, как он сам подчеркивает, «склонных к активному общению с миром» и артистически одаренных. Создал для них питательную среду, которую улучшал и гармонизировал. Вырастил детей, которые стали думающими людьми и по совместительству артистами, музыкантами, бизнесменами…

Если бы Казарновского можно было клонировать в достаточном для страны количестве, гражданское общество претерпело бы существенные изменения.

Нижеизложенное эту утопическую перспективу демонстрирует в незначительной мере.

Школа у него с виду — обычная школьная коробка. Проект номер какой-то, глазу не за что зацепиться. Зато внизу — памятник Карабасу-Барабасу, золотой и в полный рост. Карабас дергает за ниточки кукольную труппу, а в книжке, раскрытой у его ног, написано: «А он никакой не мучитель, он добрый наш друг и учитель». Это С.З. (школьное прозвище Сергея Зиновьевича Казарновского. — Н.Ч.) придумал сместить акценты в не слишком светлом образе. Первого сентября детям предлагают испытать Карабасово всемогущество. Посредником выступает сам С.З. Он шепотом выясняет у ошалевшего от такой перспективы первоклассника тайну, а потом громко спрашивает у памятника. Карабас откуда-то с небес оглашает тайну голосом затаившегося звукооператора — и всем от этого счастье. В том числе — и С.З. со спрятанным в пиджаке микрофончиком для передачи тайн.

В результате складывается ассоциативный ряд: школа — праздник, директор — пособник волшебника, учитель Карабас — положительный герой (отрицательному тайну никто не доверит).

А мои личные воспоминания от первого сентября связаны с текстом: «А теперь все быстро построились…». Тоже, кстати говоря, был праздник.

Из разговора с С.З.

«Учительство — это очень театральное дело. Тут есть свои законы. Мне иногда учителя жалуются: «Дети не слушают».

А с чего это они вдруг сразу должны слушать? Вы можете прийти в класс и рассказать детям то, чего они не знают, а можете прийти и поделиться тем, что знаете вы. Это принципиально разные вещи.

Приход в класс — это как в театре: принос события, где действия начинаются еще вне сцены. Не надо приносить с собой в класс остатки разговоров в столовой. Урок должен начинаться за дверью. Любую тему можно сыграть, придумать предысторию: «У нас сегодня про гору Килиманджаро. Мне друг вчера прислал письмо из Танзании…» и такое наговорить… А привыкли начинать по-другому: «Что там про Килиманджаро? На каком она континенте?». Все сразу напрягутся и про континент в панике начнут вспоминать… Выходит, что стресс — норма обучения.

У нас в этом году на первом экзамене собрали выпускные классы на улице. Якобы сделать фотографию памятную. А в тот момент, когда щелкнул фотоаппарат, на них посыпались перья из подушки, из окна сверху. Потом учителя подходили и говорили: «Ну, ни пуха вам». Это к вопросу о том, как стресса можно избежать».

У С.З. все не по правилам. Во всяком случае, тем, по которым положено осуществлять учебный процесс. Нормативные инструкции отдельно, Казарновский отдельно. Они не совмещаются, он пробовал. Когда строители строили в школе туалет, а, надо заметить, С.З. проект наизусть выучил, то попросил перегородки в туалете выстроить до потолка, чтобы не было соблазна перелезать из одной кабинки в другую для смеха. Ему возразили: не положено. И подвесные унитазы тоже, оказалось, не положено. А подвесные нужны, чтобы мыть туалет было удобнее и не пахло. Ну С.З. построил-таки туалет по европейским правилам. И лифты с пандусами тоже. Для инвалидов, которых в школе нет. На случай, если появятся или придут к кому-нибудь в гости. (Я уже написала, что по вертикали у С.З. тоже любовь. Лифт — тому подтверждение в буквальном смысле.)

Теперь лифт функционирует: в школе преподает педагог, который передвигается на коляске.

Из разговора с С.З.

«Чувство собственного достоинства выражается в разных вещах. В том числе и в запахах в туалете, в том, как обслуживают в столовой, как охрана разговаривает. Знаете, сколько мы охранников поменяли? Больше двадцати…

А в ребенке это чувство выращивать не надо. Он с ним рождается… Он не должен заслуживать у взрослых человеческого отношения.

Любой процесс обучения — это принуждение. Как принуждать, не умаляя чувства собственного достоинства? Это и есть ответ на вопросы, почему педагогика искусство и почему мне важны чистые туалеты.

Если я скажу вам, что мне важно, чтобы мой выпускник знал набор отдельных дисциплин, — это чушь собачья. Самое главное, чтобы человек за время учебы смог заглянуть внутрь себя и понять, что у него там есть. Он должен оценить свои достоинства. Не недостатки — «я математику, физику не знаю»… А достоинства, которые и есть строительный материал одноименного чувства… И мне важно научить своих детей получать удовольствие…».

Вот эта фраза его про удовольствие самая непонятная. То есть она понятная, но в контекст привычных представлений о школьном образовании не вписывается. Школа — это все равно немного казарма, местами с человеческим лицом. И эти лица потом помнишь всю жизнь за помощь в самоидентификации. Для С.З. эта функция школы — самая главная, хотя, если смотреть не пристально, создастся впечатление, что он просто талантливый селекционер.

Школьному психологу С.З. придумал работу: составлять резюме на каждого ученика, собирая впечатления каждого учителя. Такая получается «температурная кривая» детской души. Не для того надо, чтобы в эту душу влезть, а чтобы оплошностей не допустить. Мало ли…

Технология выращивания счастливых людей, выработанная С.З., элементарна, поэтому и недостижима для большинства.

Из разговора с С.З.

«Знания передавать через любовь эффективнее. Хотя привычнее — вдолбить. Я тоже гаммы играл с ненавистью. Но люди, которые рядом были, они свою работу любили, и поэтому жуткие гаммы я пережил. Вот почему педагогику можно назвать искусством. Мне важно воспитать позитивное решение проблемы. Негатив не может быть решением. А позитив — это уже любовь.

А история, а литература?.. Это же все про любовь. Как учитель будет рассказывать про это, если он не чувствует драмы отношений?

Мне кажется, что хорошо, когда ребенок во взрослом четко ощущает женщину и мужчину. Они же рассказывают про страсть человеческую. А если ребенку трудно представить, что учитель целовался… Вообще когда-нибудь. Не то чтобы вчера…

И с родиной так же. Нельзя воспитать чувство патриотизма. Как навязать любовь к родине? Это же чувство. Можно создать условия, чтобы оно возникло…».

Казарновский в школе создает условия для любви к родине. Берет на себя непосильную для данных исторических условий задачу. Несколько лет назад, во времена большей коммерческой свободы, он придумал для своих учеников «пятую четверть». Ездил с ними по стране, показывал жизнь за пределами МКАД.

Теперь досада берет страшная, потому что денег нет на поездки.

Но у него есть другой ресурс — директорская перемена. С.З. ее устраивает, когда надо сказать детям о главном. Последняя была накануне Дня Победы. Как сказал сам С.З.: «Я переводил на человеческий язык речь президента». Президенту не очень удачно написали речь референты, потому что слова «великая победа» в ней никак не ассоциировались с соседским дедом. А соседскому деду, какой у кого есть, С.З. предложил написать письмо. Спасибо сказать, пока не поздно.

…Про отдельную жизнь, придуманную Казарновским в школе, можно еще много написать, и тогда всем станет обидно, что со средним образованием давно покончено, и это будет справедливое горькое чувство. Но я описывать детали устроенного им комфортного мира для взросления в предлагаемых (и вот здесь вы поймете весь гений Казарновского) Министерством образования условиях далее не буду. Они бесконечны.

Я спросила главное: «Зачем воспитывать детей с душевно тонкой кожей, если мир устроен не по вашим правилам? И кому нужны чувствующие люди, если это не самое практичное качество?». Он ответил шире, чем я спросила.

«В каких-то ситуациях моим ученикам труднее, а в каких-то значительно легче, потому что я стремлюсь научить их получать удовольствие. От дела, которым они занимаются, от самоотдачи в нем. Я знаю, что радость — безумный труд. У меня есть свой критерий. Если перед премьерой меня пробирает до слезы, значит, я выложился до конца.

Всегда важно задать планку. Чтобы они стремились к высокому результату в любой профессии… Я лучше вам скажу, как я понимаю интеллигентность. Интелигентность — это умение вкалывать. Не деньги зарабатывать, а в дело вкладываться до конца.

Я давно разделил людей на две категории: на тех, которые уносят с работы, и тех, кто приносит на работу. Мне нравятся те, кто умеет отдавать.

А если оценивать эмоциональный способ жизни рационально… Это дает более широкий взгляд на проблему, и я не могу представить себе профессию, в которой это не нужно. Обществу нужен эмоциональный интеллектуал. Знаете, мне очень симпатичен президент, который играет на саксофоне.

Лучшую книгу о Бахе написал Чичерин — первый министр иностранных дел в послереволюционной России…

Когда-то у писателя Анчарова я нашел такие слова: «Плохо живем, грыземся. За одного битого двух небитых даем. А кому он нужен — «человек-отбивная»?! Может, настало время накапливать другой опыт. Не опыт беды, а опыт радости…».

Я одну из своих программ в школе так и назвал — «Опыт радости».

…На последнюю премьеру сын подарил Казарновскому роликовые коньки. Для накопления опыта. Радости, разумеется.