Националистов в России ненавидят и боятся сильнее, чем инородцев.

Хотя и страх перед чужаками овладел немалой долей населения. Неудивительно, что националистические политики испытывают соблазн использовать эти страхи в своих интересах. 4 ноября, в новый, патриотический по замыслу праздник, несколько тысяч человек вышли на так называемый “правый марш” в знак протеста против незаконной иммиграции. Казалось бы, мероприятие должно быть популярным: по данным ФОМа, целых 63% населения хотели бы ограничить въезд в свой город (район, область) жителям других государств, а 40% – и российским гражданам из других регионов. Другой вопрос, удастся ли проехаться на этом козыре тем, кто в пятницу прошел по улицам столицы, скандируя “Россия для русских, Москва для москвичей!”. Да, в России боятся незаконных мигрантов. Да, многие не любят инородцев вообще. Но еще сильнее в России боятся и не любят нацистов.

Плохо относятся к национализму, по данным “Левада-центра”, целых 72% (хорошо – 17%), в то время как в неприязни к людям той или иной национальности признаются ФОМу более чем в два раза меньше – 29%. Возмущены действиями националистов 48% (одобряют их всего 6%), кавказцы же – лидеры рейтинга национальной неприязни, составленного ВЦИОМ, – пользуются нелюбовью всего 23%. Та же история и с евреями: в неприязни к ним признаются 8% опрошенных, а в отрицательном отношении к антисемитам – 34% (одобряют антисемитов всего 6%). Даже те, кто не любит иностранцев (читай мигрантов), осуждают 50% тех самых граждан, которые не отказались бы прогнать приезжих из собственного города. В общем, ксенофобов не любят куда больше, чем чужаков. Не потому, что граждане страны уже достигли вершин политкорректности. Просто в национализме видят непосредственную и смертельную угрозу.

Этим летом мне довелось принять участие в исследовании, где людей интервьюировали, в частности, по поводу отношения к свободе слова. О национализме в анкете не было ни слова: людей просто спрашивали, существуют ли, по их мнению, какие-то высказывания, за которые следует наказывать (наша гипотеза была, что наказывать захотят за бытовые неприличия вроде ругани в общественных местах). Так вот, намного больше половины опрошенных в этом месте начинают буквально кричать, что вообще-то они за свободу самого разного слова, включая матерное, но вот националистам надо заткнуть рот немедля, невзирая ни на какие свободы и принципы. Потому что от разжигания национальной розни развалится страна, потому, что от нападок на абстрактных инородцев напрягаются отношения между живыми людьми, потому что это опасно и может прямо сейчас привести к взрыву.

Должна признаться, что я была потрясена интенсивностью этого страха перед межнациональным конфликтом. Ненависть к разжигателям розни дает сто очков вперед угрюмой, но довольно вялой неприязни к чужакам. Эмоциональный накал был таков, что на этом вопросе как с цепи сорвались интервьюеры, обычные студенты: они вообще-то не имеют права подсказывать ответы, но тут “фашизм” слетал у них с языка то и дело (тогда ответы, понятно, приходилось отбраковывать).

Националистов боятся. Причем боятся не потому, что они такие страшные, не как мощную силу, способную нанести непосредственный вред. Их боятся, как боятся дебила, пляшущего со спичкой вокруг канистры с бензином.

ПРАВИЛА ИГРЫ: На пороховой бочке