Акции Сбербанка выросли за год в 2,5 раза. Что с того? Американские фонды Firebird предпочитают вкладывать деньги не в государственные, а в небольшие частные российские банки

В рождественские каникулы американцу Йану Хэйгу не удалось отдохнуть и расслабиться: 29 декабря ему пришлось на сутки прилететь в Москву, чтобы провести очередные переговоры с представителями небольшого регионального российского банка. Хэйг остановился в аэропортовой гостинице Novatel и даже не взял с собой подходящий для деловых встреч костюм. Чем была вызвана такая спешка? Управляющий фондами Firebird хочет как можно скорее реализовать свою идею — купить акции небольших российских банков в надежде на их стремительный рост в ближайшем будущем.

Идея смелая, ведь пока для большинства иностранных инвесторов в России существует лишь один банк — Сбербанк. Многие иностранцы понимают, что банковский сектор в России должен расти, но боятся скелета в шкафу российских кредитных организаций. Как правило, иностранные банки покупают небольшие финансовые учреждения в нашей стране лишь с целью получить готовую лицензию для быстрого выхода на российский рынок, не более того. Исключение до последнего времени составляли только межправительственные инвестиционные структуры, такие как ЕБРР и IFC.

Фонды Firebird, между тем, — в числе самых успешных фондов портфельных инвестиций, работающих в России. Всего под управлением американской компании находится 7 фондов с совокупными активами $1,9 млрд. Четыре из них — Firebird, Firebird New Russia, Firebird Republics и Firebird Avrora (с общими активами $1,12 млрд) — ориентированы на Россию и страны бывшего СНГ. Например, Firebird Fund с начала 1994 года принес своим инвесторам 2100%, то есть в среднем более 30% годовых. Второй фонд, Firebird New Russia Fund, с момента запуска в 1996 году показал не менее впечатляющую доходность — в среднем 32% годовых. Ими управляют непосредственно Йан Хэйг и его давний партнер Харви Савикин. В их фонды вложены и собственные деньги управляющих — на личные счета этих двух и еще нескольких менеджеров приходится около 10% всех активов фондов, или порядка $200 млн.

Стартовал Йан с $30‑000, которые одолжил у отца. В начале 1994 года он работал в ООН переводчиком с русского и французского. Русский выучил в известном институте в Монтерее (Monterey Institute of International Studies), где занимался советологией. Хэйг вспоминает, что идею создать фонд российских акций первым предложил его друг Дэн Клауд, который в то время работал аналитиком по азиатским рынкам в одной гонконгской компании. К ним присоединились еще два друга: юрист Харви Савикин и Бром Кейфец, у которого в то время уже был диплом МВА. Все вместе они и зарегистрировали в США компанию под названием «Жар-птица» (так переводится на русский Firebird).

В начале 1994-го Дэну удалось уговорить некоторых своих клиентов, которые инвестировали в Азии, вложить деньги также и в Россию. «Первый фонд создавался во время ваучерной приватизации. У нас были контакты с небольшой группой международных инвесторов — частных лиц, которые нашли в себе смелость поверить в будущее России. А мы рискнули найти подходящую технологию инвестиций на рынке, которого еще не было», — вспоминает Хэйг. Друзья покупали ваучеры, которые постепенно превращались в акции предприятий, а потом и в «голубые фишки».

Firebird сумел собрать в свой первый фонд $40 млн. Очень скоро эта сумма, по словам Хэйга, удвоилась, но к концу 1994 года весь доход практически полностью исчез — сказались «черный вторник» и кризис в Мексике. «Мы чувствовали, что это был не конец, а только неспешное начало. Мы накопили еще больше денег, а когда ваучеры превратились в акции публичных компаний, мы оказались в самом начале российского фондового рынка», — вспоминает Хэйг.

В 1995 году Firebird приобрел и акции Сбербанка, но в начале 1998-го продал их, поскольку Сбербанк в то время много работал на рынке ГКО, что, по мнению управляющих, становилось рискованным. С тех пор фонды Firebird никогда не покупали бумаги Сбербанка. «Нам не нравятся акции компаний с государственным участием. Здесь есть так называемые проблемы агентства, когда государство и регулирует какой-то сектор, и одновременно участвует в капитале предприятия этого сектора. ЦБ участвует в капитале Сбербанка и его же регулирует», — объясняет Хэйг свою позицию, которую не поколебал даже прошлогодний бум, когда акции Сбербанка выросли в 2,5 раза.

При этом от инвестиций в банковский сектор Firebird никогда не отказывался. О покупке российских банков в компании задумались еще два года назад. Менеджеры Firebird начали с приобретения 30% агентства «РусРейтинг». Его основатель американец Ричард Хейнсворт, долгое время возглавлявший московское представительство международного рейтингового агентства Thomson BankWatch, считается одним из лучших аналитиков по российским банкам. Он взялся помочь Йану с отбором банков для покупки. По рекомендации Ричарда Firebird в конце прошлого года приобрел 8,7% акций крупнейшего в Ростовской области банка «Центр-инвест». Решиться на эту покупку было не слишком сложно — блокирующий пакет акций ростовского банка уже тогда принадлежал Европейскому банку реконструкции и развития, который проделал за фонд «домашнюю работу» по анализу банка.

Второе приобретение фонда оказалось неожиданным — в конце ноября 2005 года Firebird купил 10% небольшого московского СДМ-банка. Никаких сторонних акционеров у СДМ-банка с момента его основания не было. Основатель и основной владелец Анатолий Ландсман считает, что продажа неблокирующего пакета акций банка известному западному фонду поможет улучшить имидж банка, а также облегчит работу по привлечению западного финансирования. Обе сделки Firebird провел практически на одинаковых условиях — акции покупались с премией около 13% к капиталу. За пакет в «Центр-инвесте» фонд заплатил около $6 млн, а в СДМ-банке — около $3 млн. По словам владельцев обоих банков, цена их вполне устроила, ведь проданные пакеты акций были даже не блокирующими. «Конечно, если бы банк продавался целиком, условия были бы другими. Но продать 10% банка в России очень сложно», — считает Ландсман. Совладелец «Центр-инвеста» Василий Высоков соглашается с московским коллегой.

Хэйг на этом не остановился. Он ведет переговоры еще с несколькими региональными и одним московским банком о покупке в них неблокирующих пакетов. Почему фонд покупает доли только в небольших банках? Хэйг объясняет, что с крупными банками вести дела гораздо сложнее — они являются частью промышленных групп, прогнозировать поведение их владельцев сложно. С мелкими банками все гораздо проще, а перспективы роста у них, считает основатель Firebird, ничуть не хуже. Хэйг рассчитывает, что вложения в банки принесут фондам в среднем никак не меньше 30% годовых. Откуда такая уверенность? По словам Хэйга, купленные им акции через полтора-два года станут ликвидными — банки либо перейдут в руки стратегических инвесторов, либо проведут IPO. Василий Высоков рассчитывает принести своим инвесторам даже больший доход — финансовые показатели ростовского «Центр-инвеста» каждый год удваиваются.

Покупки банков, правда, не обошлись без юридических сложностей. Российский Центробанк потребовал от Firebird предоставить сведения об акционерах, а открытому фонду сделать это крайне сложно: во-первых, акционеров (то есть пайщиков) много, а во-вторых, их состав постоянно меняется. В итоге в списке акционеров «Центр-инвеста» и СДМ-банка вместо Firebird записано российское юрлицо — ООО «Сервис», единственным учредителем которого является сам Йан Хэйг. Покупка долей непосредственно на имя управляющего фондом оказалась единственно возможным способом не нарушить российское законодательство.

Жар-птица в банке