Шорт-листу "Большой книги" не хватило "Рыбы"

Вчера в одном из ресторанов ГУМа был объявлен шорт-лист премии "Большая книга". С решением жюри трудно не согласиться. Тексты, которые вошли в него, бесспорны. Тем загадочней, тем непостижимей отсутствие в финале романа Петра Алешковского «Рыба».

Ответ на вопрос, почему роман «Рыба» не попал в шорт-лист представляется единственным, почти скандальным. Потому что большинство членов Экспертного Совета его не прочитали. Более того, некоторые из них простодушно в этом сознались, объяснив, что роман был отсеян на таких ранних стадиях, что они и не должны были его читать. Казус и парадокс. Создавать награду, премирующую современную российскую прозу, тратить невероятное количество усилий, денег, выдумки (так, на обеде в ГУМе гостям выдавались потешные читательские билеты, а зал был оформлен как библиотека – что было и мило, и весело, и остроумно) – словом, тратить, трудиться, напрягаться, для того чтобы не читать современную прозу. Чтобы проморгать произведение пусть и не кричащее, не пытающееся пленить читателя наружным блеском, но непретенциозное и скромное, полное тихой энергии подлинности. Вещь, в которой, кстати, при желании легко обнаружить и отклик на очевидный «государственный заказ» отчественной литературе (а "Большая книга" недаром воспринимается как замена Госпремии) – будь то «нравственный идеал», «национальная идея», о которой вполне чутко упомянула в своем кратком благодарном слове Ольге Славникова, или просто хороший, русский язык. Все это у Алешковского есть. Но дело, конечно, совсем не в заказе, все совпадения случайны, «Рыба» плывет мимо политических и литературных игр и расчетов, как и всё настоящее.

Подробнее читайте в статье Майи Кучерской "Литературное гумно".