"Мазепа" в Мариинском театре

опера премьера

Мариинский театр открыл сезон премьерой: опера "Мазепа" Чайковского вышла в четвертой за последние десять лет версии. На этот раз постановка подготовлена совместно с "Метрополитен-опера". Рассказывает ВЛАДИМИР Ъ-РАННЕВ.

История нынешней постановки отсылает нас в 1998 год. Тогда Мариинский театр показал "Мазепу" в "Метрополитен-опера", очаровав публику, как писала американская пресса, "неизвестным шедевром русского классика". Возникла идея новой совместной постановки, чтобы обрамить шедевр музыкальный шедевром сценическим. Результат копродукции и представили на открытии нынешнего сезона. Режиссером-постановщиком выступил Юрий Александров, сценографию сделал давний гергиевский соавтор, живущий в Нью-Йорке архитектор и сценограф Георгий Цыпин, костюмы — Татьяна Ногинова, свет — Глеб Фильштинский.

Для Мариинки это новый вариант "Мазепы" — хронологически второго после "Евгения Онегина" оперного шедевра Чайковского: петербургская премьера оперы состоялась в 1884 году. Послевоенную, 1950 года постановку Ильи Шлепянова сочли в середине 90-х годов прошлого века исчерпавшей свой ресурс. Мариинка принялась этого "Мазепу" омолаживать — сценографией Владимира Фирера в 1996-м и режиссурой Юрия Александрова в 1998-м, затем возвращением декораций Александра Константиновского 1950 года, но они погибли в пожаре 2003-го, когда сгорели театрально-декорационные мастерские театра.

Вот первая картина, дом Кочубея. Приезжает дорогой гость, гетман Мазепа со свитой. Картина народного праздника. Ассоциации при этом самые удивительные — ВДНХ, Московский метрополитен, "Кубанские казаки". Повсюду скульптурные аллегории малоросской сытости и щедрости: позолоченные жницы, откормленные буренки, образцы сельхозпродукции. Персонажи картинно перемещаются по сцене, балет зажигает гопака. Все празднично суетятся. Но разобраться в том, что происходит в этом сценическом борще, решительно невозможно: все из золота, покрыто позолотой и на золотом фоне.

Неуклюжее отрубание головы Кочубея, изображение Полтавской битвы в виде сдувающихся казаков--"резиновых игрушек", Мария с мешком гипсовых человеческих обрубков. Несколько выручал ситуацию разве что свет Глеба Фильштинского: он эффектно преображал объемы и пропорции. А то, что в новой постановке Юрий Александров использовал мизансцены сталинского времени, и вовсе придало спектаклю черты водевильной пародии.

Но прозвучал "Мазепа" превосходно. В первую очередь отметился хор (хормейстеры Леонид Тепляков и Павел Петренко). В этой опере хор — один из важнейших персонажей и исполнил свою партию тембрально и динамически как выразительное коллективное соло. Николай Путилин создал внушительный образ страдальца Мазепы, обнажив заслуживающую сочувствия психологическую неоднозначность персонажа. Мазепа стал положительнее, Кочубей — деспотичнее. Более чем однозначно — как истерически надломленную женщину — сыграла жену Кочубея Лариса Дядькова. Не совсем понятен лишь образ Марии, дочери Кочубея. То она трогательная нимфетка, то вдруг Саломея или даже Марина Мнишек (в сцене с короной на голове). И уж совсем "маменькиным сыночком" вышел молодой казак Андрей в исполнении Олега Балашова. Но тембр его голоса способен оправдать многие актерские несовершенства. Маэстро Гергиев за оркестровым пультом сделал свое дело безупречно.

Премьера золотого "Мазепы" в "Метрополитен" состоялась раньше и уже сплотила американскую театральную критику единодушным "трэш" — в сторону режиссуры. И похвалами по адресу музыкальной части. Петербургская премьера, по-моему, не оставляет шансов поспорить с американцами.

В казацком угаре