Как и многие российские миллиардеры, Алексей и Дмитрий Ананьевы сколотили первый капитал на торговле компьютерами. Впрочем, на этом сходство заканчивается

По воскресеньям в московском храме Живоначальной Троицы в Серебряниках можно встретить двухметрового мужчину с аккуратно постриженной бородой. Он прислуживает батюшке и очень эффектно смотрится в черном подряснике. Мужчину этого зовут Алексей Ананьев. На службу обязательно приходит и его брат Дмитрий — они очень похожи, хотя Алексей старше на 5 лет. Поверить в то, что эти набожные бородачи с тихими голосами — настоящие миллиардеры, трудно. Но это так.

Принадлежащая Алексею и его брату Дмитрию компания «Техносерв А/С» входит в пятерку крупнейших IT-фирм России, причем на своем узком рынке — системной интеграции — «Техносерв» с большим отрывом обгоняет всех конкурентов. Промсвязьбанк, которым также владеют Ананьевы, — один из лидеров в российской банковской системе. Еще в руках у братьев вся российская свобода слова: Ананьевым принадлежит крупнейшая московская типография, в которой печатается большинство центральных газет.

И это далеко не все, еще есть тысячи гектаров земельных угодий, коттеджные поселки, заводы и фабрики... По самым скромным подсчетам все вместе это тянет на $2,5 млрд. Невероятно? Вы еще больше удивитесь, если узнаете, что Алексей и Дмитрий создали свою империю, не участвуя в приватизации 1990-х. Со многими другими российскими миллиардерами Ананьевых роднит лишь то, что первый капитал они заработали на торговле компьютерами. Что отличает? То, что на компьютерах они заработали и все остальное.

В 1987 году ни о каких нынешних владениях братья не могли и мечтать. Алексей, которому тогда было 23, жил с родителями в трехкомнатной квартире. Он только что окончил с красным дипломом Институт иностранных языков имени Мориса Тореза, куда в свое время поступил по квоте для детей рабочих, и устроился переводчиком с португальского в Комитет молодежных организаций (КМО СССР). Младший брат в это время служил в армии.

Алексею повезло с работой: он часто ездил за границу, где познакомился со многими молодыми специалистами — это очень помогло потом в бизнесе. В то время в КМО работал будущий политик, основатель партии «Родина» Дмитрий Рогозин. «С Алексеем я познакомился как с блестящим переводчиком-синхронистом, — вспоминает Рогозин в интервью Forbes. — Это был человек, который явно выделялся на общем фоне».

В 1989 году Алексей ушел из КМО в советско-датское предприятие «Техносерв», созданное в рамках Министерства авиационной промышленности. Чем оно занималось? В подведомственных Минавиапрому организациях скопилось много западных персональных компьютеров, которые нужно было обслуживать. Ананьева с его знанием языков и контактами пригласили на должность коммерческого директора. Техническим директором предприятия был Леонид Гольденберг, сейчас он совладелец Национальной компьютерной корпорации, а на должность директора по маркетингу пригласили Ананьева-младшего. Он только что вернулся из армии и продолжил учебу в Московском авиационном институте, то есть по профилю «Техносерва».

СП ненадолго пережило СССР. В 1991-м Гольденберг зарегистрировал новую компанию «Техносерв», а Алексей Ананьев — свою, она называлась практически так же: «Техносерв А/С». При этом Гольденберг продолжил заниматься обслуживанием персональных компьютеров, а Ананьев пошел по другому пути. Собственно, принятое тогда им решение и позволило братьям со временем заработать свои миллиарды.

В то время в России и странах бывшего СССР работало более 15 000 больших машин серии ЕС ЭВМ, которые выпускались в Казани и Минске. Они были скопированы с машин IBM середины 1960-х, но оказались далеко не такими надежными и производительными, как американские прототипы. В конце 1980-х — начале 1990-х эра персональных компьютеров пришла и в Россию, но перейти с громоздких ЕС ЭВМ на «персоналки» получалось далеко не у всех предприятий. Представьте: советская контора уже десятилетие работает на отечественных ЭВМ, все ее программы и документы записаны еще в 1970-х. Разработчиков этих программ уже не найти. Как перестраиваться?

Ананьев-старший знал, что на Западе существовал рынок подержанных мейнфреймов — крупных ЭВМ производства все той же IBM, отслуживших от силы пять-семь лет и выставленных на перепродажу. Они вполне подошли бы на смену отечественным «голиафам». На фоне последних западные машины выглядели чудом техники: вычислительный центр на базе ЕС ЭВМ мог занимать площадь в 1000 кв. м, а мейнфрейм можно было установить в двадцатиметровой комнате. Ананьев решил покупать такие машины у брокеров за рубежом и устанавливать их на бывших советских предприятиях взамен морально и физически устаревших ЭВМ.

Конкурентам идея Ананьева в то время казалась дикой. «Я считал, что это бред, крутил пальцем у виска», — вспоминает Гольденберг. Действительно, западные аналитики тогда предсказывали большим машинам скорую смерть. Компании начали массово переходить от централизованной обработки информации к распределенной — использовать персональные компьютеры, подключенные к серверу. Но Алексей Ананьев не был инженером, его не занимал вопрос конкуренции технологий, он смотрел на вещи проще. «Я видел, что есть колоссальная ниша, огромное количество предприятий, у которых ежедневно возникают серьезные IT-проблемы, и никто не предлагает им вразумительного решения», — вспоминает Алексей Ананьев в интервью Forbes.

«Алексей сделал очень рискованный шаг и выиграл. У него отличный коммерческий нюх», — признает теперь Гольденберг. Покупатели на подержанные машины Ананьева нашлись сразу же. Среди первых клиентов «Техносерва А/С» были предприятия, с руководителями которых Алексей общался, работая еще в советско-датском СП. Мейнфреймы установили на АК им. Ильюшина, ТАПО им. Чкалова, НПО «Машиностроение», АвтоВАЗе и заводе «Ижмаш».

Скоро начали поступать заказы и со стороны госструктур. В 1993 году «Техносерв А/С» оснастил подержанными мейнфреймами главный вычислительный центр систем управления железнодорожным транспортом. С тех пор отношения с железнодорожниками не прерывались. Правопреемник МПС — ОАО «РЖД» с момента своего создания в 2002-м не скупится на самые современные технологические решения. Проект «Техносерва А/С» по внедрению Единой корпоративной автоматизированной системы управления финансами и ресурсами ОАО «РЖД», объединивший более 15 000 рабочих мест на 3000 предприятий, в 2004 году был признан крупнейшим в Европе.

Но это нынешние времена, сейчас штат самого «Техносерва» разросся уже до 1000 человек. А сколько братья имели со своих первых контрактов, когда с ними работали лишь десяток единомышленников? Один заказ приносил от $100 000 до $300 000 — по тем временам огромные деньги. Ставка на технику IBM полностью себя оправдала: весь мир вернулся к модели централизованной обработки данных, IBM преодолела кризис начала 1990-х, ее машины стали совместимыми с оборудованием других производителей.

В 1995 году эта американская компания решила выйти на российский рынок со своими сверхмощными компьютерами — неудивительно, что «Техносерв А/С» стал их первым партнером. Впрочем, компания Ананьевых как крупнейший системный интегратор работает и с другими производителями. Сегодня основные заказчики «Техносерва А/С» — сотовые операторы «большой тройки»: МТС, «ВымпелКом» и «МегаФон». За 14 лет «Техносерв А/С» выполнил более 800 проектов, в том числе для «Газпрома» и РАО ЕЭС, крупных нефтяных компаний и банков, вычислительных центров Министерства обороны и Госкомстата, ГТК и Пенсионного фонда. Выручка ООО «Техносерв А/С» за прошлый год составила $530 млн.

Каким образом у компании, устанавливающей и отлаживающей компьютерные системы, появился банк? Его Ананьевы создали в 1995-м, когда банковский бизнес был на подъеме, взяв в партнеры одного из крупнейших на тот момент клиентов — Московский междугородный и международный телефон (ММТ). До того как «Техносерв» помог ММТ автоматизировать учет задолженности абонентов, между пятью вычислительными центрами ММТ ездила машина, развозившая допотопные бобины с информацией о звонках. Тогдашний гендиректор ММТ Борис Зверев, по словам братьев, остался очень доволен услугами их компании и предложил помочь им с организацией фирмы по работе с долгами (факторингом).

В ответ Ананьевы предложили Звереву совместно создать небольшой банк, который бы предоставлял услугу факторинга в комплексе с другими банковскими услугами, а заодно финансировал бы развитие «Техносерва». Изначально доля участия ММТ в капитале Промсвязьбанка составляла 35%, но с тех пор эта телекоммуникационная компания никаких инвестиций в капитал банка не делала, так что ее доля со временем размылась до 0,2%.

Братья с самого начала решили, что банком займется Дмитрий, а Алексей останется в «Техносерве». Проблем с клиентами у нового банка не было: вслед за ММТ, которая вошла в состав «Ростелекома», к братьям пришли на обслуживание и другие предприятия связи. Клиентская база частично пополнялась и за счет заказчиков IT-компании.

Банк рос быстро: в начале 2001 года он занимал 46-е место по активам, а к середине 2006 года уже добрался до 14-го. Сегодня это крупный универсальный банк, у него 37 филиалов и 92 дополнительных офиса в России, есть филиал на Кипре, представительства в Китае и Индии. Среди крупнейших заемщиков — «Газпром», «Северная верфь» и «Евросеть».

Недавно 15,3% Промсвязьбанка приобрел немецкий Commerzbank. Не собираются ли братья полностью расстаться с банковским бизнесом? Говорят, что нет. «Для нас принципиально важно, чтобы наш банк не рассматривался как кэптивный. Нам бы хотелось видеть его большим, серьезным, мощным и профессиональным и при этом сохранившим ориентацию на решение национально значимых задач», — говорит Дмитрий. По его словам, Commerzbank — это стратегический партнер, который принесет в банк не только дополнительный капитал, но и западные технологии. Эти технологии должны помочь братьям достичь конкретную цель: занять 5% рынка банковских услуг (сегодня доля Промсвязьбанка — 2%).

Найти стратегического западного партнера, если нет уверенности в том, что предприятие можно развивать самостоятельно, — нынешняя стратегия Ананьевых.

За последние несколько лет, например, они приобрели газеты «Аргументы и факты» и «Труд», типографию на ул. Правды (ту самую, где печатаются все центральные газеты) и газету объявлений «Экстра-М» со своей типографией в подмосковном Красногорске. В результате получился крупный медиахолдинг, и теперь братья ищут, кто из западных концернов мог бы стать его совладельцем. Они уже провели переговоры о продаже доли с южноафриканской медиагруппой Naspers.

Еще один пример. Есть у Ананьевых Карачаровский механический завод, крупнейший производитель лифтов в России. Братья купили это предприятие недалеко от центра Москвы из-за его огромной территории: в одном из корпусов уже открыт бизнес-центр. Но и само производство лифтов продолжает работать, и ему тоже нашли стратегического инвестора — финскую компанию KONE. С финнами организовали совместное предприятие «КМЗ-КОНЕ», которое будет делать лифты более высокого качества и в другом месте — новый завод планируется построить в Подмосковье.

Почему бы просто не избавиться от производства, раз уж земля в Москве такая дорогая? «Партнерство с финнами позволит обеспечить предприятию долгосрочные лидирующие позиции на российском рынке. Если об этом не думать, тогда через три года с нашими именами будет связано только то, что КМЗ — это гектары земли, несколько торговых центров, какая-то недвижимость и все», — рассуждает Дмитрий.

Еще для одного своего завода — «Криогенмаш», крупнейшего производителя установок для сжижения газа, Ананьевы нашли стратегического партнера в лице мирового лидера в этой отрасли американской компании Air Products. По словам Дмитрия, соглашение с компанией, скорее всего, будет подписано в ближайшее время. Стратегического инвестора братья ищут и для Волжского абразивного завода — крупнейшего в Европе предприятия по производству карбида кремния.

Единственным направлением бизнеса, где никакие стратегические партнеры братьям не нужны, остается недвижимость.

Сегодня под управлением компании «Промсвязьнедвижимость» около 60 различных проектов, которые находятся в разной стадии реализации. Это офисные и торговые центры в Москве, Санкт-Петербурге и Ростове-на-Дону, склады в ближнем Подмосковье, коттеджные поселки. По данным «Промсвязьнедвижимости», под восемь коттеджных поселков планируется использовать участки в Истринском, Солнечногорском и Наро-Фоминском районах общей площадью около 500 га. Хитом должен стать коттеджный поселок в Репино — живописном районе на берегу Финского залива под Петербургом. Инвестиции в него, по словам Алексея Ананьева, составят $150–200 млн.

Мы уже говорили, что Ананьевы не участвовали в приватизации крупных предприятий. Но вот мимо раздачи земель они пройти не смогли. Скупка земельных участков мало чем отличалась от приватизационной лихорадки середины 1990-х: тогда московские финансисты убеждали красных директоров собрать для них акции у рабочих, теперь приходилось договариваться с председателями колхозов о выкупе паев. Возможно, поэтому братья и не любят откровенничать на эту тему.

Тем не менее, по данным Forbes, Ананьевым принадлежит более 60 000 га земли, в основном в отдаленных районах Московской области. В недавнем отчете областной Думы «О реализации концепции социально-экономического развития Московской области на 1997–2005 годы» Промсвязьбанк находится на почетном первом месте по количеству выкупленных сельхозпредприятий. Всего, по данным отчета, Промсвязьбанк приобрел 15 хозяйств вокруг столицы. Кроме того, братья купили еще два хозяйства на юге Тверской области, которая граничит с Московской.

Каким образом братья собираются использовать землю? Уверяют, что планируют развивать сельское хозяйство. Но есть другое мнение.

Дмитрий Красников, председатель колхоза «Заветы Ильича», который находится в одном из облюбованных братьями районах, говорит, что банкиры вовсе не заинтересованы в развитии купленных хозяйств, им нужна была только земля. Красников утверждает, что его «продажных коллег» из других хозяйств (им, по его словам, заплатили по $30 000–50 000 «за помощь») «сразу уволили, специалистов практически не осталось».

Как в 1990-е утопавшие в долгах промышленные предприятия скупались за копейки, так и два-три года назад крестьяне уступали свои земли капиталистам практически задаром. Красников говорит, что в его районе за стандартный пай в 6 га колхозники получали 9000 рублей и были счастливы. К скупщикам «очередь выстраивалась, как в мавзолей», уверяет председатель колхоза. В результате 22 000 га земли было куплено, по оценкам, всего за 33 млн рублей.

Во время массовой скупки паев член КПРФ, депутат Госдумы РФ второго созыва Красников собрал своих колхозников и убедил их не продавать землю, так что его «Заветы Ильича» Промсвязьбанку не достались. Председатель колхоза рассказал Forbes, что Дмитрий Ананьев приглашал его в Москву «поговорить». Он поехал — думал, банкиры предложат ему какой-то совместный проект по развитию хозяйства, но вместо этого его попросили просто не мешать. «Я хлопнул дверью и ушел. Теперь наш колхоз единственный остров в их океане», — не без гордости заявляет Красников.

Ананьевы хоть и отстаивают свою версию (будут развивать сельское хозяйство), но пока не уверены, что из этого что-то выйдет. «Если демографическая ситуация не будет улучшаться, все проекты и амбиции останутся проектами и амбициями. Нужно, чтобы в деревнях было здоровое и активное население; впрочем, это касается всей национальной экономики», — рассуждает Дмитрий.

Найти стратегического иностранного партнера, чтобы развивать сельское хозяйство, братьям вряд ли удастся. Впрочем, земля — это не лифтовый завод. Ее стоимость пока растет сама по себе. Немногочисленным колхозникам, которые отказались продавать паи по 9000 рублей, сегодня предлагают уже по 150 000 рублей.

Весь свой бизнес братья Ананьевы с самого начала делили поровну. Считается, что такая конструкция неустойчива, любое разногласие может завести дело в тупик, так как ни у одного партнера нет решающего голоса. Братья с этим тезисом полностью согласны (и Алексей, и Дмитрий окончили программу Executive MBA Чикагского университета и мировую историю бизнеса знают хорошо), но свой случай считают исключительным.

Пока их бизнес выдержал все испытания. Возможно, дело в том, что братья глубоко верующие люди: Алексея привела в православную церковь его жена Дарья. Он крестился в 1991 году и приобщил к религии брата. Дмитрий крестился в 1992-м.

«Общие нравственные ценности позволяют нам братские отношения ставить выше бизнеса, — рассуждает Алексей. — Мы можем спорить с Дмитрием по какому-то вопросу, иной раз достаточно долго и жестко, но как только чувствую, что начинается переход на личности, этот вопрос теряет для меня интерес. Я лучше пересмотрю, скорректирую свою точку зрения, чем поссорюсь с братом». Дмитрий готов подписаться под каждым из этих слов.

Проекты для души

Алексей и Дмитрий Ананьевы посещают храм Живоначальной Троицы в Серебряниках больше 10 лет. Храм и колокольня были переданы Церкви в 1992 году. Настоятелем храма был назначен отец Геннадий, до этого он служил в храме Петра и Павла на Яузском бульваре, где крестились Ананьевы. В начале 1990-х храм у Яузских ворот внешне представлял собой жалкое зрелище, а внутри царила полная разруха. На реставрацию было потрачено около $300 000. «Это не только мы, все прихожане участвовали», — говорит Алексей Ананьев.

Кому еще помогают братья? «К нам приходит много писем. Поначалу мы с Дмитрием посоветовались и решили: не будем никому отказывать. Но в какой-то момент пошел просто вал самых разных обращений и просьб. К сожалению, этим пользуется большое количество авантюристов, мошенников. Мы поняли, что по формальным признакам к этому делу подходить неправильно, теряется сама суть адресной помощи, ведь качественно поддерживать тысячи проектов одновременно просто невозможно. Поэтому мы начали проводить градацию, отбирать темы, которые нам ближе всего», — говорит Алексей. Что это за темы? Братья помогают Псково-Печерскому монастырю, входят в попечительский совет по поддержке Центральной клинической больницы святителя Алексия, митрополита Московского.

В «престижных» проектах, таких как восстановление Валаамского монастыря, попечительский совет которого возглавляет сам Святейший Патриарх Алексий II, или Троице-Сергиевой Лавры, братья тоже участвуют. В таких попечительских советах собирается много влиятельных людей. Кто именно? Например, президент РЖД Владимир Якунин или полпред президента в Центральном федеральном округе Георгий Полтавченко. Можно ли из этого извлечь какую-то выгоду для своего бизнеса? «Попечительский совет — это не клуб. Да и вообще нет такого понятия, как «клуб православных». Православный — это не профессия и даже не ориентация», — отшучивается Алексей.

Идущие вместе