Срыв Польшей начала переговоров Россия—ЕС выгоден Москве

разбор полетов

Варшава против Брюсселя

Нервозность, предшествующая пятничному саммиту Россия--ЕС, стала уже постоянным атрибутом отношений "стратегического партнерства" между Москвой и Брюсселем. Однако на этот раз можно говорить о принципиально новой и довольно рискованной для России ситуации. Внутриевропейские противоречия, которые обычно давали Москве дополнительное пространство для маневра, на сей раз могут оказаться для нее ловушкой.

Как известно, 13 ноября Польша наложила вето на резолюцию Совета ЕС, которая должна была наделить Европейскую комиссию (КЕС) мандатом на ведение переговоров по новому политико-правовому формату отношений России и ЕС после 2007 года. Варшава потребовала включить в состав полномочий КЕС проблему ратификации Россией Договора и транзитного протокола к Энергетической хартии 1991 года, а также подняла вопрос об отмене запрета на ввоз в Россию польской сельхозпродукции.

Польские представители неоднократно обращались в Брюссель с просьбой надавить на Москву по "мясному" вопросу. И сначала комиссар ЕС по торговле Питер Манделсон обещал разобраться, но затем Варшаве сообщили, что разговора с Москвой не получается, и предложили самостоятельно решить вопрос, поскольку у Брюсселя якобы нет на это полномочий. При этом в течение последних лет господин Манделсон энергично выбивает из России отмену сборов за транссибирские пролеты, хотя формальных полномочий на внешние связи ЕС в сфере авиации у него также нет. Все это дало Варшаве основания полагать, что некоторые члены ЕС располагают более широкими возможностями по продвижению интересов в Брюсселе. У Польши — новичка ЕС — таких инструментов нет, и действовать пришлось напролом, сорвав утверждение мандата КЕС.

Реальная проблема европейцев состоит в том, что отдельные институты (Еврокомиссия) и отдельные страны ЕС действуют исходя из собственной повестки дня, которая не вполне отражает интересы ЕС в целом. Интерес Польши — добиться отмены российских санкций. А Еврокомиссия стремится усилить свое положение в отношениях со странами-членами, поднимая те вопросы, которые могут ей в этом способствовать. В результате комиссар ЕС по внешним связям Бенита Ферреро-Вальднер в сердцах даже заявила, что проблема импорта польской сельхозпродукции — это двустороннее дело Москвы и Варшавы, забыв видимо, что уже несколько десятилетий сельскохозяйственная политика и внешняя торговля относятся к сфере исключительной компетенции КЕС.

КЕС против ЕС

Дело в том, что после провала конституции на референдумах в мае--июне 2005 года авторитет Еврокомиссии стремительно падает и ее руководители сейчас озабочены скорее борьбой за свои права. А поскольку лучшая форма обороны — это наступление, то такая борьба перетекает в сражение за получение КЕС дополнительных полномочий.

Примером этого и может служить комбинация, затеянная Брюсселем вокруг Энергетической хартии, договора и транзитного протокола. Напомним, несмотря на громкие заявления представителей КЕС по вопросам энергетического сотрудничества с Россией, у Брюсселя сегодня нет формальных полномочий в сфере внешней энергетической политики стран ЕС. Предложения КЕС наделить ее даже минимальными правами в этом вопросе были прохладно встречены на мартовском саммите Евросоюза. Представители отдельных членов ЕС предпочли не пускать брюссельских бюрократов в такую системообразующую для элит крупных стран область, как энергетика, отделавшись неформальным поручением лоббировать в контактах с Россией интересы государств и их компаний, в первую очередь по вопросу Хартии, договора и транзитного протокола.

В борьбе за ратификацию Москвой хартии КЕС имеет шанс пожать некоторые политические лавры, но при этом обслуживает исключительно интересы стран--членов ЕС. Которым, в свою очередь, выгодно оставаться в тени нелюбимой в Москве евробюрократии, делегируя ей "грязную" работу, вызывающую острое недовольство Москвы. Похоже, Брюссель эта невыигрышная ситуация утомила, тем более что шансы убедить Москву в жизнеспособности хартии в нынешнем виде крайне малы. КЕС предложила пойти другим путем, включив вопросы энергетических отношений России и ЕС в текст нового всеобъемлющего договора. В этом случае Еврокомиссия получает соответствующие полномочия в официальном мандате. Если Брюссель пробьет такой мандат, КЕС сможет значительно усилить свое присутствие в такой политически важной теме, как энергетика. Вот этому и воспрепятствовало польское вето.

Москва против Москвы

Российские представители вначале спокойно реагировали на неутверждение мандата Еврокомиссии. И этот подход ("проблема начала переговоров — это внутреннее дело ЕС") был единственно верным. Но уже через пару дней из Москвы посыпались заявления в том духе, что Польша, мол, наносит ущерб плодотворным отношениям России и ЕС, а "здоровые" силы должны не позволить сорвать историческое событие — начало переговоров о новом соглашении.

Разумеется, озабоченность возможным срывом такого исторического мероприятия, как старт переговоров по новому соглашению, объяснима. Вместе с тем эти переговоры обещают быть крайне сложными для российской дипломатии. И чем больше полномочий сумеет собрать КЕС, тем тяжелее будет иметь с ней дело и тем уже будет пространство для маневра у Москвы.

Между тем у России нет даже формальных оснований спешить с определением новой политико-правовой базы. Действующее соглашение будет автоматически продлено, если ни один из участников не заявит о его денонсации до 30 ноября 2006 года. Да и существующие "дорожные карты" четырех пространств дают возможность углублять сотрудничество. Что же касается нового серьезного документа, то российский внутриполитический процесс в следующем году будет очень интенсивным, а это не способствует размеренной и вдумчивой работе дипломатов. К тому же предлагаемая КЕС структура документа обещает сделать согласование позиций весьма непростым. Ведь прибегая к увязыванию воедино максимального количества различных, никак не связанных друг с другом проблем (в том числе энергетических), ЕС рассчитывает добиться наиболее выгодных условий по приоритетным для себя направлениям.

Россия привыкла делать ставку на двусторонние контакты с теми членами ЕС, которые традиционно склонны к сотрудничеству с ней. Представители же "старой Европы" готовы развивать с Москвой выгодное им взаимодействие в энергетике. Но при этом не возражают против требований других стран и Еврокомиссии о ратификации Россией многострадальной хартии.

Однако еще более ситуация осложнится, если Еврокомиссия, Финляндия и Германия, которая приступает с 1 января к обязанностям страны--председателя ЕС, добьются-таки согласия Варшавы на утверждение переговорного мандата. Тогда "друзья" поставят перед Москвой вопрос о том, что их героические усилия по "уламыванию" Варшавы следует вознаградить смягчением позиций на переговорах. В этой ситуации у России есть все основания отнестись к вопросу о начале переговоров спокойно и, как минимум, не форсировать процесс.

Тимофей Бордачев, заместитель главного редактора журнала "Россия в глобальной политике"

Каждый за себя