The New Times публикует стихотворения поэта Михаила Анищенко

Евгений Евтушенко с Михаилом Анищенко	Шинель Когда по родине метель Неслась, как Сивка-Бурка, Я снял с Башмачкина шинель В потёмках Петербурга. Была шинелька хороша, Как раз – и мне, и внукам. Но начинала в ней душа Хождение по мукам. Я вспоминаю с «ох» и «ух» Ту страшную обновку. Я зарубил в ней двух старух И отнял Кистенёвку. Шинель вела меня во тьму, В капканы, в паутину. Я в ней ходил топить Муму И мучить Катерину. Я в ней, на радость воронью, Кровоточил, как треба, И пулей царскую семью Проваживал на небо. Я в ней любил дрова рубить И петли вить на шее. Мне страшно дальше говорить, Но жить – ещё страшнее. Над прахом Вечного огня Над скрипом пыльной плахи Всё больше веруют в меня Воры и патриархи! Никто не знает на земле, Кого когда раздели, Что это я сижу в Кремле В украденной шинели.	Очень печальное стихотворение На отшибе погоста пустого, Возле жёлтых размазанных гор Я с кладбищенским сторожем снова Беспросветный веду разговор. Я сказал ему: «Видимо, скоро Грянет мой неизбежный черёд…». Но ответил кладбищенский сторож: – Тот, кто жив, никогда не умрёт. Я вернулся домой и три ночи Всё ходил и качал головой: – Как узнать, кто живой, кто не очень, А кто вовсе уже не живой? Под иконою свечка горела. Я смотрел в ледяное окно. А жена на меня не смотрела, Словно я уже умер давно. В тихом доме мне стало постыло, Взял я водку и пил из горла. Ах, любимая, как ты остыла, Словно в прошлом году умерла! Я заплакал и месяц-заморыш Усмехнулся в ночи смоляной… Ах, ты, сторож, кладбищенский сторож, Что ты, сторож, наделал со мной?
Не напрасно Не напрасно дорога по свету металась, Неразгаданной тайною душу маня… Ни врагов, ни друзей на земле не осталось… Ничего! никого! – кто бы вспомнил меня! Я пытался хвататься за тень и за отзвук, Я прошёл этот мир от креста до гурта… В беспросветных людей я входил, словно воздух, И назад вырывался, как пар изо рта. Переполненный зал… Приближенье развязки… Запах клея, бумаги и хохот гвоздей… Никого на земле! Только слепки и маски, Только точные копии с мёртвых людей. Только горькая суть рокового подлога И безумная вера – от мира сего. Подменили мне Русь, подменили мне Бога, Подменили мне мать и меня самого. Ничего на земле. Только запах заманчивой скверны. Только чуткая дрожь уловляющих души сетей... И глядят на меня из огня староверы, Прижимая к груди нерождённых детей.