Ольга Дюшен: Свастика в школьной тетради

16 марта 2008 года в Москве у дома 6 по улице Маросейка рядом с выходом станции метро "Китай-город" группа неонацистов с ножами напала на семерых молодых людей (по некоторой информации - антифашистов), идущих на панк-концерт в клуб "Арт Гарбадж", сообщает Информационно-аналитический Центр «Сова». Число наци-скинхедов вдвое превышало число панков. В результате нападения один из панков, Алексей Крылов 20 лет из подмосковного Ногинска, скончался от многочисленных ножевых ран на месте (молодой человек получил более 30 ударов ножом). По некоторым сведениям, это нападение было заранее тщательно спланировано неонацистами. Информация о предполагаемом нападении была размещена на одном из форумов футбольных болельщиков, но впоследствии удалена. Мы публикуем статью ученицы выпускного класса одной из московских школ об обыденном лице молодежного нацизма.

Наша школа в центре Москвы вовсе не является элитной или престижной. Обычная школа, очень многонациональная. Ученики достаточно терпимы друг к другу - конфликты бывают, но не на национальной почве. Учёба в многонациональном классе сама по себе воспитывает терпимость: я думаю, что именно поэтому среди тех, кто в нашей школе с первого класса, националистов нет. А вот о тех, кто присоединился к нам позже, этого, к сожалению, не скажешь.

У пресненских школ есть традиция: каждый день Победы проводить шествие по Красной Пресне. На одном из таких шествий мои однокашники перечисляли общих знакомых – нацистов: я не услышала ни осуждения, ни неприязни. Только уважение. Так у этих ребят проявляется патриотизм. И подобный патриотизм многие стараются выражать почаще.

Как-то вечером мы с друзьями гуляли по Арбату. Из переулка вырулила компания нетрезвых молодых людей. Среди них были и ученики нашей школы. Парни горели желанием найти кого-нибудь нерусского и устроить драку, если, конечно, избиение одного - двух человек целой толпой можно назвать этим словом. С криками: «Россия для русских!» они двинулись вдоль по улице. И было совершенно ясно, что в данный момент они могут покалечить или убить любого, кто подвернётся под руку.

Другой эпизод из нашей школьной жизни. Мой одноклассник нарисовал в тетради по истории свастику – притом не где-нибудь, а напротив заголовка «История России». На вопрос учительницы «Как это понимать?» молодой человек ответил, что он патриот. Учительница сказала, что не за это воевало старшее поколение его семьи, и выгнала его из класса. Но прежде, чем покинуть кабинет, парень успел проорать что-то и вскинуть руку. Класс расхохотался - но это была скорее защитная реакция.

Этот же «патриот» нарисовал несколько свастик на черновом листе во время пробного ЕГЭ по русскому языку. На возмущенные слова учительницы он ответил, что просто решил порисовать на полях: «А что такого, все так делают?!»

Выяснилось, что юноша не только прекрасно знает, что за знак нарисовал, но еще и разделяет взгляды тех, кому он служил символом.

Не одни только юноши не стесняются заявить о своём национализме. На уроках истории мы делали доклады о странах, новейшая история которых плохо изложена в учебнике. Девушка, которая рассказывала про Китай, выйдя к доске, первым делом сказала: «Ненавижу китайцев!» Замечания преподавателя не подействовали. Реплика «ненавижу китайцев» завершала чуть ли не каждую её фразу.

Не стоит думать, что всё это не более чем способ выделиться из «толпы» и позлить учителя. Если бы это было так, то проблема решалась бы намного легче. Национализм – обычное дело для значительной части молодёжи, почти норма. Выкрикивание нацистских лозунгов на весь Арбат, рисование свастики в тетради – всё это не эпатаж, а просто выражение своего мнения – и ужас в том, что этим уже никого не удивишь.

Существует стереотип, что национализм – проблема бедных семей. Не берусь судить обо всех, но наши «наци» достаточно благополучны. Один знакомый очень чётко объяснил мне причину своего национализма. «Я, – сказал он, – боюсь, что они окажутся лучше, умнее, талантливее, чем мы». Похвальная откровенность для носителя таких взглядов.

Но есть и иная сторона дела. Для многих, очень многих молодых людей жестокость и насилие сами по себе не являются чем-то из ряда вон выходящим. А те, в чьих семьях нет насилия, могут почерпнуть богатый «учебный материал» из сети. Неудивительно, что та жестокость, которую мы видим в учебных фильмах о Великой Отечественной войне, не способна вызвать отторжение. Лояльное отношение к фашизму – вполне логичное следствие.

Другой аспект проблемы – социальный вакуум. «Я счастлив, что я этой силы частица», – писал Маяковский. Если вы думаете, что эта потребность вообще отпала – вы заблуждаетесь. Любому молодому человеку хочется отождествлять себя с какой-то группой, чувствовать себя частью целого. Понимать, что делаешь что-то нужное и правильное. Я не хочу сказать, что в России нет общественных организаций. Но они не обладают должной влиятельностью, информация о них не доходит до молодёжи. Зато такую «услугу» молодежи может предоставить националистическое движение.

И общество вполне готово принять такую идеологию. Мы сами не замечаем, как то, что ещё вчера вызвало бы негодование, сегодня становится нормой жизни.

Отмечу, что ситуация, сложившаяся в нашей школе, намного лучше, чем в других образовательных учреждениях. Все «наци», которые учатся с нами, пришли к нам уже в старших классах, то есть почти взрослыми людьми с определившимися взглядами, а жизнь в разношёрстной компании, к сожалению, не смогла их изменить. В этом, наверное, есть доля нашей вины. И все-таки некоторое основание для надежды заключается в том, что когда человек взрослеет в многонациональном коллективе, сделать из него националиста оказывается практически невозможным.