Ликбез: норвежский джаз

25 апреля в Культурном центре ДОМ выступает трубач Нильс Петтер Мольвер - один из самых знаменитых норвежских джазовых музыкантов, почти такой же известный, как саксофонист-классик Ян Гарбарек. А новый норвежский джаз, тесно породнившийся с электроникой, сейчас заслуженно считается одним из интереснейших музыкальных направлений. Григорий Дурново проводит краткий ликбез по истории норвежского джаза и самым ярким его нынешним представителям

© Александр Стрелец Нильс Петтер Мольвер Норвежский джаз как оригинальное явление возник в середине 1960-х годов — как ни странно, в это время массовый интерес к джазу, наоборот, начал падать. Актуальные на тот момент джазовые направления не могли заинтересовать широкую публику — силу и популярность набирал рок. Но именно тогда известность среди людей, увлеченных экспериментальной музыкой, приобрел саксофонист Ян Гарбарек — в то время еще адепт фри-джазовых идей Джона Колтрейна и Альберта Айлера. А с ним и другие тонкие исполнители его поколения, родившиеся в военные или послевоенные годы: суровый любитель рока и крупных форм гитарист Терье Рипдал, романтичный контрабасист Арилд Андерсен, ударник — мастер на все руки и стили — Йон Кристенсен, певица Карин Крог, исполнявшая произведения современников в традициях великих джазовых див.

Гарбарек, Когсхауг и звук ECM

Рипдал, Андерсен и Кристенсен входили в состав квартета Гарбарека — этот ансамбль в 1970-м попал под опеку немецкого продюсера Манфреда Айхера, директора звукозаписывающей компании ECM (сокращение от Edition of Contemporary Music). Продолжающееся до сих пор сотрудничество Гарбарека и Айхера надолго связало понятия «норвежский джаз» и «звук ECM». Бессменным звукорежиссером ECM и создателем фирменного звука этой компании стал именно норвежец, ровесник Гарбарека, Ян Эрик Конгсхауг. Айхеру и Конгсхаугу, стремившимся подчеркнуть нюансы звучания каждого инструмента, удалось создать в своих записях особое, прозрачное, чистое, как воздух Скандинавских гор, пространство. Достигалось это, в частности, посредством различных эффектов реверберации. Тонкий, чуть дрожащий, ледяной звук саксофона Гарбарека стал визитной карточкой ECM. В течение следующих десятилетий Гарбарек, активно обращаясь к фольклорному материалу, причем не только норвежскому, стал все дальше отходить от джаза к нью-эйджу.

, доказывая, что «норвежский джаз» вовсе не обязательно холодный и застывший. Музыкальные вкусы исполнителей Smalltown Superjazzz, родившихся в 1960-х и 1970-х годах, формировал панк и гаражный рок, поэтому они перенесли неуемный драйв, агрессию и грязное, сырое звучание на фри-джазовый материал. Наиболее известные музыканты этого радикального и крайне перспективного течения — контрабасист Ингебригт Хокер Флатен и барабанщик Пол Нильсен-Лав, самая бешеная и самая востребованная в международных фри-джазовых проектах ритм-секция.

Еще один авторитетный норвежский лейбл — появившийся в конце 1990-х Rune Grammofon, который одно время был связан с ECM договором о распространении. Rune Grammofon ориентируется на импровизационные проекты, связанные с электроникой, но джазового в них, однако, довольно мало. Самый известный и близкий к джазу из них - ансамбль Supersilent. Совместный проект электронщика с мрачным прозвищем Deathprod и трубача Арве Хенриксена, играющего завораживающим приглушенным звуком, подобным пению японской флейты, начался в 1997 году с многочасовых импровизаций, которым так и не были даны названия — в результате все альбомы и треки Supersilent имеют только порядковые номера.

Синтезом джаза и электроники активно занимается уважаемый норвежский клавишник Бугге Вессельтофт, 44-летний жизнерадостный толстячок, отошедший от нордических интонаций ECM к стилю, который иногда называют future jazz или nu jazz. Вессельтофт в 1997-м году выпустил альбом, который не без оснований назвал «New Conception of Jazz». Синтезаторы и электронные ритмы выполняли на пластинке такую же важную функцию, как и живые инструменты, — они были не только основой музыкальной структуры, но и участвовали в неожиданных импровизациях. Впрочем, для Вессельтофта электроника не обязательно означает обилие синтезаторов: его прошлогодний альбом «IM» был сыгран на рояле, на звучание которого потом были наложены сэмплы. В том же 1997-м он создал собственный лейбл Jazzland (сейчас это подразделение мейджора Universal), фокусирующийся на различных видах слияния акустического и электронного звучания.

Уроженец маленького острова Сула переехал в начале 1980-х в норвежский город Тронхейма, чтобы учиться в Консерватории — там в это время как раз был запущен курс джаза, и Мольвер стал одним из первых студентов, который его прослушал. Как и Вессельтофт, трубач пришел к электронной музыке, отталкиваясь от «звука ECM». До конца 1980-х годов он работал в фьюжн-группе Masqualero контрабасиста Арилда Андерсена; в пьесах группы слышались элементы фанка. Однако в то же время сам Мольвер был увлечен эмбиентом Брайана Ино, дабом Билла Ласвелла и этнической музыкой Среднего Востока.

— впервые в истории респектабельного лейбла альбом представлял не сессию джазовых импровизаций, вживую записанных в студии, а набор треков, над которыми была проведена долгая подготовительная работа. Мольвер наслаивал то протяжные, то резкие звуки своей трубы на деликатный электронный бит и обволакивал их сэмплами и синтезаторными тембрами. «Khmer», породнивший джаз с эмбиентом, дабом и даже малоизвестным тогда минимал-техно, мгновенно принес Мольверу известность за пределами страны и заработал ему статус пионера nu jazz. Следом за ним в поле зрения международной аудитории попали другие норвежские экспериментаторы — тот же Вессельтофт, Орсет и другие. Мир открыл для себя экспериментальный норвежский джаз с Мольвера — и в этом, пожалуй, его главная заслуга.