Предки в законе

Угрюмый юноша с татуировкой во всю руку стоит перед миловидной тётенькой в зеленом льняном костюме, которая отчитывает его, как пятиклассника. «Илья, ты зачем решил перевестись? Ты понимаешь, что “вор в законе” - это не карьера?!» - причитает она. «Хорошо, Тётьоль, я подумаю», - тихо отвечает парень, отворачивается и - так, чтобы женщина не заметила, - сплевывает сквозь зубы. «Тётьоль» - это Ольга Калинина, председатель родительского комитета при воспитательной колонии для несовершеннолетних в подмосковном городе Икша. Илья - один из ее многочисленных подопечных.

Калинина уговаривает 18-летнего Илью остаться в подростковой колонии и не переводиться на взрослую зону. Сейчас администрации исправительных учреждений для несовершеннолетних могут предложить своим воспитанникам побыть до 21 года в уже знакомом месте. Илье, которому за убийство «мотать» еще 7 лет, такое предложение сделали. Если согласится - может стать одним из последних зэков-переростков в российских детских колониях. Сейчас Федеральная служба исполнения наказаний активно прорабатывает законопроект, который отменит такую схему «с отсрочкой», - поправки уже одобрены Общественным советом при ФСИН и в ближайшем времени должны попасть в Думу.

В Минюсте всполошились после волны бунтов, прокатившихся по детским колониям в прошлом году. Весной в Казани 40 подростков, недовольных условиями содержания, вскрыли себе вены. И понеслось: в Перми 60 человек попытались силой освободить двух товарищей из изолятора - усмирить их удалось только с помощью спецподразделений; в Калининграде протестовали против перевода местного «авторитета» во взрослую зону - буйствовали всю ночь и чуть не подожгли главное здание колонии; в Кировограде заключенные потребовали вернуть своего друга из СИЗО - устроили потасовку и убили охранника.

По данным ФСИН, из 34 преступлений, зафиксированных в прошлом году в воспитательных колониях, две трети совершили 18–21-летние. Именно они считаются «авторитетами» на подростковых зонах и, по мнению представителей администрации, являются зачинщиками всех беспорядков. Сейчас в детских исправительных учреждениях около 32% контингента - подростки старше 18 лет, но в некоторых колониях их численность доходит и до 50%. Во ФСИН уверены, что перевод к взрослым решит все проблемы; противники законопроекта считают, что он только усугубит и без того тяжелую ситуацию с заключенными. По словам психолога Елены Карандашкиной, специализирующейся на работе с трудными подростками, если 18-летнему мальчику дать шанс досидеть в детской колонии хотя бы еще три года, он может исправиться; если же перевести в обычную зону, он наверняка «встанет не на тот путь». «Там подростки сразу попадают в криминальный мир, их сначала ломают, а потом учат всем премудростям, - говорит Карандашкина. - Если из детской колонии выходят просто оступившиеся люди, из взрослой - только отсидевшие срок. Чувствуете разницу?»

Полную версию материала читайте в журнале «Русский Newsweek» (30 июня - 6 июля 2008) №27 (200)