Личный опыт

Чтобы получить более ясное представление о работе продавца на рынке, корреспондент "Денег" Марина Тарабрина решила поторговать в какой-нибудь вещевой палатке.

В первый же день хозяйку небольшой палатки на одном из рынков оштрафовали за то, что она пригласила к себе журналистку без разрешения администрации (хотя формально — за отсутствие ценников на товаре). Этой женщине нелегко: муж работает в Самаре, дочки живут в Бухаре, и она с ними уже два года не виделась — нет денег на поездку. А здесь она работает каждый день с девяти утра до восьми вечера, и часто бывает, что за весь день ничего не продает — после закрытия Черкизовского рынка у всех возникли проблемы с товаром.

А потом я поработала один день в палатке с джинсами на рынке в Лужниках, где хозяева охотно согласились познакомить меня с основами своей работы. Соседка по палатке Лена рассказывала: "Наденешь футболку на манекен, так ее каждый час нужно поправлять, потому что все дергают и спрашивают, сколько стоит, футболка пачкается и вытягивается. А то еще был у нас костюм на резинке, тоже все дергали, отойдешь на минуту — а у манекена уже грудь наружу, покупатели смеются".

Все продавцы друг друга поддерживают, обнимаются при встрече, обсуждают, "было ли сегодня движение", и вспоминают, как здорово работалось на Черкизовском. Там у многих были свои магазины, примерочные с зеркалами, красиво разложенный на полках товар. Здесь же приходится сидеть на мешках в тесных палатках, да еще и работаешь только полдня — после обеда покупателей нет. Место здесь стоит 3 тыс. руб. в день, да еще нужно платить грузчикам, чтобы они возили товар со склада и на склад: 100 руб. за мешок, а мешков много. По словам Руслана, хозяина палатки, пока прибыль небольшая — 3,5 тыс. руб. в день. Но главное — выжили и сохранили торговую точку.

Самое сложное в работе обычного продавца — это приехать к 5.30-6.00 утра на склад, чтобы в семь палатка уже работала. Оптовики приходят рано с большими баулами, покупают понравившиеся им модели джинсов целыми пачками. Розничные же покупатели появляются позже, времени на них тратится много: пока они все посмотрят, померяют, может быть, и выберут себе что-нибудь, а может, и нет...

Иногда заходят друзья-продавцы, берут у нас в палатке джинсы домой на примерку (у нас турецкие — значит, самые качественные и модные). Я была продавцом-консультантом. Сложно продавать джинсы девушкам, когда нет зеркала и ширмы, но у меня получилось: в качестве ширмы использовала свой пиджак. К тому же у Шарафат, продавщицы с семилетним стажем, глаз наметанный, она сразу и размер нужный видит, и знает, какая модель будет хорошо сидеть на клиенте.

К нам подходят две старушки-подружки. Мы с Шарафат все им рассказываем, советуем, какие модели получше. Шарафат предлагает одной старушке джинсы — сидят нормально, но у покупательницы очень узкая талия и широкие бедра. Придется джинсы ушивать. А ее подруга спрашивает меня про капри. Шарафат находит нужный размер, он меньше, чем размер джинсов. Старушка решает примерить их и спрашивает мое мнение. Отвечаю, что капри сидят хорошо и на лето это как раз то, что нужно, да еще у них такая симпатичная вышивка внизу. Подруга поддерживает: сама все лето в похожих ходит и очень довольна. В общем, старушка берет капри. На прощание она благодарит нас: "Молодцы, девочки".

Покупателей мало, я сижу на солнышке, а Рустам, который болтает с продавцами из палатки напротив, улыбается и говорит: "Она так сидит, как будто сто лет здесь работает". Сидеть с хозяйским видом у меня получается хорошо. Но когда меня оставили одну, я растерялась и не смогла удержать покупательницу до прихода Шарафат. Клиентка спрашивала большой размер, с высокой талией, а я могла только снять джинсы с витрины, ведь я не знала, в каких мешках лежат такие же модели других размеров.

Пришла оптовая покупательница, долго и придирчиво выбирала джинсы среди самых дешевых, смотрела, чтобы не было пятнышек и полосочек. (Когда спрашивают: "Какая у вас самая такая цена?", я уже уверенно говорю: "Есть по триста, по триста пятьдесят".) В конце концов она выбрала какую-то дурацкую модель, а их только две пары осталось. Но все равно взяла. Спрашивает у меня: "Девчат, вы же с Черкизовского?" "Да",— гордо отвечаю я. "А сколько вы здесь платите за место?" — "Три тысячи".— "А у нас в Люблино — по четыреста пятьдесят". На прощание желаем друг другу удачи. "Нам плохо без вас,— говорит женщина,— скорее бы уже все было по-старому". Эта мысль вообще лейтмотив разговоров всех продавцов, все вздыхают, вспоминают золотые годы "Черкизона".

Примерно в час пополудни торговать уже нет смысла, мы собираем джинсы длинными палками, как удочками, складываем, завязываем цветными веревочками наши баулы.

Шарафат получает свою тысячу, я — несколько исписанных страниц блокнота и приглашение приходить еще, когда захочу. Так что у меня теперь связи в "Луже". Кому джинсы турецкие? В розницу до тысячи, а оптом "самые такие" есть и за 300.

День в "Луже"