Как видит политические передачи нынешнего телесезона один из корифеев российских ток-шоу Владимир Соловьев, неожиданно для зрителей оказавшийся вне эфира

— Какова официальная версия закрытия ваших программ на НТВ?

— Мне даже не смогли сказать, в чем я провинился. "Старик, передача замечательная, напиши, пожалуйста, заявление об уходе". Я сказал: "Не буду". Передачу закрыли. Когда я уходил, мне намекали, что, наверняка меня позовут на другие каналы. Сегодня я могу констатировать, что имеет место негласный запрет на профессию и на появление в эфире. Я продолжаю пока работать на радио ("Серебряный дождь".— "О"), много езжу по стране с выступлениями, пишу книги.

— Упрощение ТВ — закономерное явление. Происходит процесс дифференциации общества: ТВ смотрит пассивное большинство, активное меньшинство пользуются интернетом, читают газеты. Вы согласны с этой теорией разделения?

— Нам внушают эту точку зрения. Телеканалы давно уже озабочены не зарабатыванием денег, а борьбой за государственное дотации. Еще они следуют неформальным указаниям своих акционеров. Ну и по мелочи: показать фигу в кармане конкурентам. Самый яркий пример — программы "Прожекторперисхилтон" и "Большая разница", где у ведущих явно просматривается сверхзадача: оскорбить каналы "Россия" и НТВ. При помощи таких передач Константин Эрнст пытается привлечь внимание молодежи, но эти программы, конечно, не политические, а квазиполитические. Политикой на ТВ заниматься никто не хочет — за это можно получить по голове. Свобода нашего ТВ определяется длиной телефонного провода. Чтобы прикрыть программу, достаточно просто снять трубку и вежливо поинтересоваться: "А что это у нас там происходит?" Никаких официальных запретов не требуется: теленачальники, которые чутко улавливают настроение власти, все понимают без слов. Но зачем вообще доводить дело до намеков, зачем раздражать?.. Зная, чем это чревато, теленачальники вообще отказываются от политики, предпочитая быть, как это у нас лицемерно называется, "аполитичными". Оставшиеся политток-шоу задвинуты на очень позднее время, "для умных", что, в общем-то, лукавство. Политика интересует всех. Сегодня политика отдана на откуп не то чтобы скучным людям, но новостникам. Мария Ситтель на "России" делает хорошую программу, но видно, что передача делается на телеканале по остаточному принципу.

— Может быть, эти программы невыгоды ТВ потому, что имеют низкие рейтинги?

— Это легко опровергнуть: например, мои передачи всегда приносили каналу рекламу. "Воскресный вечер" закрыли по причине якобы низких рейтингов — НТВ за год так и не сделал передачу, которая близко подобралась бы к его рейтингу. "Вечер" легко "бил" по рейтингам "Бокс на Первом". Это сказка, что политика не приносит ТВ денег. Учитывайте еще соотношение затрат: политические ток-шоу не требуют таких затрат, как развлекательные. Нужны только две вещи: независимые политики и независимый телеведущий.

Новостники — это, конечно, не просто "говорящие головы", но их отличие, скажем, от аналитиков в том, что они люди другой реактивности и другого отношения к себе и к жизни. Многие их них — умные, тонкие люди, но все же — другие люди. Нужны скорость мышления, острота. Но откуда она возьмется, если тебе постоянно говорят: эту тему — не надо, тут — корпоративный интерес, а этих людей лучше не звать, мы не знаем, как к ним относятся наверху, а давайте поспокойнее. И вообще, да ну ее, эту политику. Давай лучше поставим чернуху, эротику, развлекуху. У нас есть ведущие мирового уровня, но мелкотемье их губит. Документалистика должна быть цепным псом в демократическом обществе. Она должна рвать действительность. Вместо этого нам демонстрируют потрясающую журналистскую смелость в документальных фильмах про 1917 год или про Сталина. О да, это требует, конечно, большого мужества. В результате ТВ критикует вчерашний день. А народ опять уходит на кухни.

— На каком уровне власти принимаются решения по поводу политических телепрограмм? На верхнем, на предпоследнем, на пятом, на третьем? На уровне руководителя телеканала или вообще редактора программы?

— Очевидно, что в администрации президента не просматривают содержание всех телепрограмм до их выхода. Но еще с 1990-х годов администрация президента очень внимательно относится к СМИ. Намекая, что хорошо, а что нехорошо. Есть еще гениальная метафора, по происхождению, конечно, питерская — "не надо раскачивать лодку", потому что в Петербурге много лодок. Понять, что это за "лодка" и каковы критерии ее раскачивания, очень трудно. Это нужно чувствовать сердцем, так сказать. Но все знают, что раскачивать ни за что нельзя. Поэтому во избежание ошибки лодку предпочитают держать на берегу. Первый канал напоминает певца Баскова, который все время напоминает нам, что он золотой голос России, чтобы никто, не дай бог, не забыл. В последние время политические программы делаются вообще для конкретных белодомовских и кремлевских кабинетов. Это напоминает "Вести с полей" — только гораздо менее профессиональные. Развлекательное ТВ делают для абстрактных "домохозяек", которых это на самом деле давно уже не развлекает. Но в результате проблема возникает обратная: политикам становится негде показать себя. Они хотели бы во всей красе предстать перед избирателями, а негде. Народ не видит по телевизору своих депутатов, министров — если только глубокой ночью не включит довольно слабые, к сожалению, ток-шоу талантливого политолога Максима Шевченко или способного писателя Сергея Минаева. А куда еще? К Андрею Малахову?.. И получается, что жизнь страны проходит в полном отрыве от жизни телевидения. И падает доверие к власти. В стране есть стопроцентные ньюсмейкеры: премьер-министр, патриарх... Но разве у них есть возможность где-то выступить?.. Они выступают теперь либо в жанре проповеди, либо короткого репортажа. А люди хотят увидеть не президента или премьера, а человека по имени Медведев или Путин.

— Проблема в том, что никто на ТВ не решается с ними говорить не на чиновничьем, а на человеческом языке?

— Да, но это лишь часть проблемы. Есть общая черта, которая присуща сегодня всем ведущим политических программ (за исключением Марии Ситтель): они искренне не любят своих гостей. Им нескрываемо неинтересны люди вообще. Они с трудом их терпят. Если ты не любишь гостя или тебя не трогает тема — ты не имеешь морального права делать передачу. Телевизионщик обязан искренне интересоваться людьми, даже если политические взгляды героев ему чужды: нужно не любить грех, а не грешника, как учит христианство. Сейчас ощущение, что все телеведущие слушают не собеседника, а "ухо" — микрофончик, который есть у телеведущего, и выполняют команды, которые подает начальство. Есть еще забавная психологическая проблема. Как только телеведущий в кадре начинает держаться независимо, у власти сразу возникает вопрос: кто такой? кто дал право? Они не понимают фундаментальной вещи: что человек более или менее самостоятельным становится, не когда ему кто-то дает это право, а когда он сам себе дает это право. Это и называется — внутренняя свобода. Вопрос, конечно, в том, признает ли общество за ним такое право, но первый шаг начинается с себя, с того, свободен ли ты сам или нет.

— "Ухо" — это и есть знаменитая цензура?

— "Ухо" — это неотъемлемый технический элемент: ТВ — это коллективная игра, ведь кроме ведущего еще есть оператор, режиссер, технические службы. Вопрос лишь в том, с какой целью "ухо" используют. Для меня в "ухо" выдавали только время — сколько осталось до рекламы. Предположить, что мне могли подсказывать какие-то вещи — это невозможно хотя бы потому, что такой "подсказчик" должен мыслить вдвое быстрее ведущего. При всем уважении я таких пока не встречал. А главные цензоры — это сами руководители ТВ. Которые понимают, что один неверный шаг — и они вылетят из привилегированного круга. И они будут делать все, чтобы вообще уйти от обсуждения острых тем. Причем это свойственно не только так называемым патриотам. Есть фраза такая: "Нет больших душителей свободы, чем бывшие демократы".

— Какая альтернатива? Интернет?

— Альтернативы у ТВ пока нет. Если бы у нас было 100 каналов, а не пять, условно говоря, и с примерно равной силой вещания, тогда можно говорить о какой-то альтернативе и свободе. Радио же, как ни странно, оказывается иногда гораздо менее свободным, чем ТВ. По чисто технологическим причинам. По блогам я чувствую, как людям не хватает того, что раньше называлось телевидением. У людей такое ощущение, что их все время кормят десертом. Мяса дайте народу, мяса!

Беседовал Андрей Архангельский

"Дайте народу мяса!"