Авиасалон в Фарнборо проходит на этот раз без пилотажной группы «Русские витязи», которые из-за бюрократических проволочек, связанных с перегруженностью визового центра Великобритании в Москве, так и не получили необходимых документов.

В здании на Большой Никитской Зоологический музей Московского университета работает с 1911 года. Здесь содержится более десяти тысяч экспонатов, а по объему научных фондов он входит в число крупнейших собраний мира. Фотограф Мирослав Робка специально для Пятницы побродил по прохладным залам Зоологического музея.

Новые границы российской столицы включают в себя не только огромный кластер земель на юго-западе Москвы от МКАД до Калужской области, но и несколько анклавов в Подмосковье — в совхозе «Коммунарка», где для чиновников строят административный центр, в пойме Москвы-реки рядом с селом Захарково, где расположится Международный финансовый центр, и в Одинцовском районе — в окружении населенных пунктов сельских поселений Успенское и Ершовское (подробнее читайте в специальном расследовании).

Настоящие гастрономические рестораны даже в Париже, Нью-Йорке и Лондоне — это все равно излишество, пена экономических обстоятельств

Высокая болезнь

Алексей Зимин о смене приоритетов

Алексей Зимин

21.01.2010, 2 (185)

Jeroboam планировался как имиджевый проект, но, видимо, руководство решило, что имидж столько не стоит

Ресторан Хайнца Винклера Jeroboam просуществовал под крышей, а точнее, в стеклянном пузыре в крыле московского Ritz-Carlton два года, собрал все возможные местные регалии, был упомянут во всех без исключения западных и восточных журнальных путеводителях по Москве, заслужил у богатой части столичной публики репутацию места крайне съедобного, но какого-то неуютного и закрылся, чтобы уступить место некоему «новому ресторанному проекту с паназиатской ориентацией». Паназиатскость — логичное, в общем, развитие интриги московского Ritz-Carlton, заложенного на Тверской на казахские инвестиционные деньги. Jeroboam, похоже, планировался больше как имиджевый проект, но, видимо, руководство решило, что имидж столько не стоит. Особенно после обвала сначала казахских, а потом и прочих мировых рынков. Туризм в Москве оборотов не прибавил, а аборигены не то чтобы массово обмывали на квадратных метрах Jeroboam нефтегазовые сделки и обменивались обручальными кольцами. Тем более что большая часть биографии ресторана пришлась как раз на экономический кризис, а Год семьи, совпавший с кризисным годом, положительное сальдо в ресторанную посещаемость внести не смог.

Jeroboam был в определенном смысле не только имиджевым, но и романтическим проектом. Ни в одном из столичных заведений не устраивали такой шмон поставляемым продуктам, нигде так скрупулезно не соблюдали рецептуру сложных винных соусов и нигде не тратили на эти соуса действительно приличное вино. За два года здесь собралась просто-таки одержимая гастрономией команда, такая, какая бывает в кино на ресторанную тему — как у Фатиха Акина в «Душевной кухне». Австриец Лео Чернко, служивший при Винклере исполнительным шефом, существо, одержимое гастрономией в той завораживающей степени, когда она еще не превращается в бисерную игру, но уже не связана с физиологией. У него получилось то, чего не смог толком добиться ни один импортный шеф в Москве, — передать свою одержимость русским мальчишкам и девчонкам, которые начали относиться к делу так, как это принято в странах с другим кулинарным IQ. Соблазнительно, конечно, объявить крах Jeroboam следствием русской гастрономической косности, списать на лень и нелюбопытство местной публики и поставить в один ряд с другими франчайзинговыми расстройствами — от «Максима» до «Труагро», но, на мой вкус, между этими явлениями нельзя поставить примиряющий знак равенства.

Все-таки Jeroboam удалось превратиться в культурную институцию. Все-таки его репутация держалась не единственно на маркетинге, франшизе и имени Хайнца Винклера, которое, положа руку на сердце, мало кто здесь знал. Настоящие гастрономические рестораны практически везде — даже в Париже, Нью-Йорке и Лондоне — это все равно излишество, надстройка, пена экономических обстоятельств. Что-то вроде «Конкордов» и «Титаников» в миниатюре, которые летают и плавают, пока не наткнутся на нисходящий поток или айсберг. От излишеств в сложных обстоятельствах избавляются в первую очередь, и это не типично новая русская черта. На последнем международном гастрономическом конгрессе в Мадриде, где собираются топ-повара со всего мира, пессимистично высказывались о ближайших перспективах высокого жанра и Ален Дюкасс, и Ферран Адриа и Пьер Ганьер.

Так что умножение патетических кулинарных сущностей в РФ на некоторое время откладывается. Хорошо бы, чтобы русские повара, натасканные в Jeroboam на стандарты определенного качества, не растеряли свои умения на тех рабочих местах, которые они будут занимать, пока маятник в очередной раз не качнется в правильную сторону и у большого гастрономизма не появится очередной шанс.

Давайте станем друзьями на Facebook