: Тупик оптимизма

Проценты, набранные партиями на региональных и муниципальных выборах 14 марта, позволили всем партиям заявить о своей победе. Оппозиция описывает результаты по схеме «ЕР прошла пик», единороссы говорят об усилении поддержки «в 1,5-2 раза» (о цифрах см. подробнее в материале "Единая Россия" будет жаловаться). Кажется, что разброс оценок свидетельствует не только о фантомности неких единых «результатов региональных выборов», но и о призрачном характере партийной системы в России.

Количество и качество

У победы - много отцов, это было применимо к спортивным достижениям, а теперь, кажется, и к выборам. «Мы практически везде прибавили. Нас услышали избиратели и оказали активную поддержку, и мы считаем, что сделан важный шаг вперед по укреплению левоцентристских сил в региональных органах власти», — сказал журналистам в воскресенье вечером лидер КПРФ Геннадий Зюганов. «Мы везде преодолеваем установленный барьер; на данный момент занимаем второе место в Рязани и на Ямале», — радуется руководитель фракции ЛДПР в Госдуме Игорь Лебедев. "Мы, наверное, в половине субъектов будем иметь две трети, а в остальных - более 50 процентов", - заявил после выборов лидер единороссов Борис Грызлов. Он отметил, что двух третей голосов достаточно для принятия решения в региональном парламенте. "Если сравнивать результаты с предыдущими выборами - аналогичными... то мы получили в полтора, а в некоторых случаях даже в два раза больше поддержки избирателей", - добавил он. Победили все.

«Интегральный» подход к региональным и муниципальным выборам мало что дает для представления. «Единая Россия» набрала в среднем по 45 регионам, явка составила в среднем — настолько очевидно, что цифры, так любимые главой Центризбиркома, - средняя температура даже не по больнице, а по больнице, школе, тюрьме и свалке одновременно. При этом график температуры в больнице составлен с учетом трупов из морга, а в сочинской школе зачем-то присовокуплена температура воды за июль 1956 года. Если на монопрофильном газовом Ямале результаты «Единой России» можно отнести и на счет крупного производителя работающего на территории округа, и на счет стабильности власти, и на счет элитного консенсуса, то таковые где-нибудь на Северном Кавказе являются признаком совсем иного рода и описываются в терминах иной политической культуры, которую выборной демократией назвать затруднительно.

А как из схемы «среднего победного результата «Единой России» вычленить провал в Иркутске на выборах мэра? Так, как это делает спикер Госдумы Борис Грызлов («Оппозиция нам тоже нужна. И даже нам нужны проигрыши на уровне районов и небольших городов, потому что мы выясняем причины этих проигрышей и исправляем ситуацию. Это тоже на руку правящей партии»») - решительно невозможно. Получается, что в мире есть правящие партии, которым власть не нужна и выгоден проигрыш.

Кризис субъектности

Пытаясь привести результаты выборов к общему знаменателю, необходимо учитывать ряд факторов, которые на результаты выборов влияют. Первый фактор самоочевиден: кризис. Серьезного падения результатов «Единой России» политически озабоченные граждане ожидали с самым началом кризиса. Де-факто провал не был зафиксирован ни на региональных выборах в октябре 2008, ни весной 2009 года. Осенью 2009 и вовсе случились электоральное чудо в Москве и ряд эксцессов в иных регионах, где победившие, по их данным, представители оппозиции становились проигравшими по результатам подсчета голосов. Между тем, именно на выборах 2009 года стоило ждать максимальных потерь партии власти в регионах. К весне, согласно госстатистике, потребление домохозяйств в России начало падать (до этого имела место инерция), в полном соответствии с этим должны были измениться и электоральные предпочтения. По всей видимости, электоральная инерция оказалась еще сильнее потребительской, а осенью 2009 года в потенциально протестных точках было устроено рукотворное выборное чудо, позволившее победную инерцию продлить. 40 процентов ЕР в Свердловской области (и так традиционно промышленной) — это возвращение к результатам докризисного 2006 года. В 2008 было 58 процентов, при явке в 58 процентов — но тогда выборы проводились параллельно с президентскими. Чистое влияние кризиса, таким образом, фиксируется лишь отчасти.

Фактор второй: Кремль. Октябрьский демарш думской оппозиции дал формальное право вмешаться в региональную выборную политику Дмитрию Медведеву. Регионам продемонстрировали, что старые установки (победа «Единой России») не снимаются, но к ним добавляется новая - недопущение откровенного беспредела. Такой месседж губернаторы могли услышать в выступлении президента на Госсовете по развитию политической системы в январе(«руководители субъектов должны проанализировать соответствие партийного представительства запросам избирателей»). По всей видимости, указано было, что перегибы на местах недопустимы, а жалобы будут достигать ушей президента (такую возможность продемонстрировали обиженные думские оппозиционеры). Вкупе с осуществляющейся Кремлем массовой ротацией региональных лидеров, это ставило перед губернаторами нетривиальную дилемму — не пережать и не недожать. Федеральные единороссы сразу признали поражение в Иркутске: значит, было понимание, что результаты отменять не будут. Такая позиция центра обеспечивает прохождение парламентских партий повсместно, где они способны хоть как-то набрать нужный проходной балл.

Третье - недостаточная для объективной оценки политическая субъектность партий. Персонально, как справедливо отмечает Грызлов, победивший на выборах в Иркутске Кондрашов не является членом КПРФ, поэтому победа не является партийной. Но Кондрашов использовал партийный бренд и в этом смысле коммунисты могут гордиться. Чисто символически. Их символический капитал увеличился на одного мэра областного центра. А символический капитал ЕР уменьшился. Поможет ли им это на выборах в ЗакС Иркутской области через два с половиной года? Не факт. Единороссы, имеющие в горсовете Иркутска 33 места из 35, уже пригрозили Кондрашову «кураторством».

На муниципальном уровне, надо отметить, пока вообще партийные структуры обнаруживаются слабо — бюрократия и бизнес, представленные в советах депутатов просто самоорганизуются в виде ЕР, кто-то в виде СР и т. д. Ни актива не набирается, ни какой-либо осмысленной партийной деятельности не ведется. На региональном уровне ситуация немногим лучше. Иркутский эксцесс, таким образом, может повториться где угодно на выборах мэра или даже регионального ЗакСа (примеры: удачные выступления эсеров в Тыве и Ставропольском крае). Необходимым условием является наличие конфликта элит и непоследовательная реакция региональной и федеральной властей.

В этом смысле важно отметить четвертое. Можно ли считать результат партии «Единая Россия» победой партии «Единая Россия»? Если и можно, то с очень большими оговорками. Прежде всего, речь не о точечных провалах по «небольшим городам», а по месту партий (в целом) и «Единой России» (в частности) в политической системе России. Повсеместно на выборах от имении «Единой России» выступает местная бюрократия (под названием административный ресурс), крупный бизнес (финансовая поддержка) и авторитет федеральной власти (ресурс «путинского большинства). Собственный ресурс партии «размазан» где-то между этими тремя и отдельно его вычленить категорически не удается.

Выборы мэра Иркутска показательны именно в этом плане. Помимо технологических успехов команды кандидата Кондрашова (например, актуализация темы «не дай власти все решить за нас»), всерьез на кандидата от «Единой России» не сработал ни один из факторов успеха. Даже поддержка губернатор Дмитрия Мезенцева, которого в Иркутске не считают совсем уж своим (сказывается питерское происхождение политика) не играла здесь особой роли. То есть: то, что в региональные парламенты попала «Единая Россия» политических акторов особо не радует и мало кого обманывает. В Свердловскую облдуму пройдут условные представители Уральской Горно-металлургической компании (она была спонсором кампании единороссов, гендиректор УГМК Андрей Козицын занимал вторую строчку в списке партии), на Ямале — газпромовских «дочек» и «внучек» плюс газпромовская же бюрократия. Единороссами победители выборов являются лишь во вторую-третью очередь (а сначала — мэром, затем бизнесменом и т.д.).

Что говорит откровенно расстроенный поражением Сергей Серебрянников, кандидат в мэры Иркутска? «Прошедшие выборы — хороший повод для «Единой России» задуматься и внести коррективы в свою политику в регионах. «Единая Россия» должна быть честнее к себе, к своим членам. Рыхлость не дает партии пользоваться заслуженным авторитетом. Руководству партии и региональному отделению нужно поработать над оздоровлением ситуации», - заявил он сегодня на пресс-конференции. Помимо обиды за то, что его «слили» на выборах, важным является определение «рыхлость». Если «партия власти», накачиваемая рейтингом лидеров страны, финансами и чиновным ресурсом, выступает как структура рыхлая (то есть неоднородная и склонная к распаду), от остальных партий стоит ждать еще меньшего.