Авиасалон в Фарнборо проходит на этот раз без пилотажной группы «Русские витязи», которые из-за бюрократических проволочек, связанных с перегруженностью визового центра Великобритании в Москве, так и не получили необходимых документов.

В здании на Большой Никитской Зоологический музей Московского университета работает с 1911 года. Здесь содержится более десяти тысяч экспонатов, а по объему научных фондов он входит в число крупнейших собраний мира. Фотограф Мирослав Робка специально для Пятницы побродил по прохладным залам Зоологического музея.

Новые границы российской столицы включают в себя не только огромный кластер земель на юго-западе Москвы от МКАД до Калужской области, но и несколько анклавов в Подмосковье — в совхозе «Коммунарка», где для чиновников строят административный центр, в пойме Москвы-реки рядом с селом Захарково, где расположится Международный финансовый центр, и в Одинцовском районе — в окружении населенных пунктов сельских поселений Успенское и Ершовское (подробнее читайте в специальном расследовании).

Нищета, рабство и зависимость имеют расовое лицо. А общество для обсуждения этой проблемы не обладает языком

Неприличный сюжет

Екатерина Деготь о ксенофобии

Екатерина Деготь

28.05.2010, 20 (203)

Недавно один мой студент, молодой художник, сделал работу: фотопортреты таджиков. Все мои студенты делают портреты таджиков-чернорабочих: их присутствие в городе просто кричит о себе, а общество как бы делает вид, что как бы их не замечает — это наше как бы общество. Вот я, например, называю этих людей условно таджиками, в то время как они, возможно, киргизы или туркмены. Художники искренне протестуют против этого не-замечания, против визуального неуважения.

Таджики были сфотографированы в шапках с надписью «Russia», и там еще была горестно-саркастическая подпись: «Ими гордится Россия». Работа была показана на выставке в подмосковном дачном поселке, на улице. На следующее утро все фотографии оказались аккуратно убраны. Сделали это, как выяснилось, сами таджики, работавшие на соседней даче. Им не понравилось, что сфотографировали только таких, как они. Вероятно, они испугались внимания, которое показалось им негативным. А если бы у них было политическое самосознание, они могли бы даже сказать, что находят такое высказывание расистским. Во всяком случае, в современной Америке съемка, скажем, исключительно афроамериканцев выглядела бы проблематично и была бы морально разрешена только фотографу с таким же цветом кожи.

В России все эти проблемы загнаны куда-то вглубь, в пресловутую русскую душу (которая только для этого и существует). В нашей стране, как всем хорошо известно, весьма остро стоит проблема ксенофобии, от бытовой до вооруженной. Но социологические опросы показывают, что большинство населения (56%) «относится ко всем национальностям хорошо». Зная соотечественников, позволю себе предположить, что они говорили, ориентируясь на советскую политкорректность, которая чем-то напоминала либеральную американскую и предписывала ради приличий вообще не замечать национальности другого.

Это могло работать в советском обществе, где еще не было такой прямой, постыдно недвусмысленной связи между национальностью и классом, которая вопиет на наших улицах сегодня. Нынешние нищета, рабство и зависимость имеют расовое лицо. А общество для обсуждения этой проблемы не обладает языком.

Лет десять назад в Бишкеке на одном семинаре с представителями разных бывших советских республик, где я выступала, была одна американская студентка. Захлебываясь от восторга, она запела песню «какие у вас у всех разные культуры». На это я ей тогда заметила, что культура у нас как раз одна — все мы были примерно одного возраста, все окончили единую советскую школу, где изучали Маркса, Пушкина и Бойля-Мариотта. Указывая на разнообразие наших лиц, она хотела сказать о различиях наших рас, что представлялось мне непристойным. Тогда произошел мини-скандал, в ходе которого я говорила, что неолиберальный мультикультурализм, который предписывает каждому знать свою национальность, есть не что иное, как замаскированный расизм.

С тех пор очень изменились поколенческая, социальная и языковая ситуации в наших странах. К сожалению, я уже не могу сказать, что запуганные и забитые кассирши-азиатки окончили такую же школу, что и я. Но, парадоксальным образом, чтобы начать решать социальную проблему, нужно осмелиться назвать и расовую. Колониальную проблему.

В странах с длительной историей межрасового рабовладения, как в Америке, все эти проблемы публично проговорены. И черные, и белые, а в последнее время и латиноамериканцы, и представители желтой расы знают, кто они и как им вырваться из предписанной им социальной и этнической роли. В меньшей степени, но похоже обстоит дело в странах с колониальной историей, как, например, во Франции в ее отношении к Африке.

Я не разделяю представления о том, что СССР был империей. С моей точки зрения, это сегодня наша страна стала империей по отношению ко многим нашим бывшим республикам. После распада СССР мы пережили колоссальный политический, социальный и исторический регресс. Вернулись в XIX век — надо возвращаться к его терминологии и его проблематике.

Давайте станем друзьями на Facebook