Журналист Елена Супонина - о российской дипломатии на Ближнем Востоке

Накануне иранское общество Красного Полумесяца объявило о решении послать в Газу суда с гуманитарной помощью, а за день до этого иранские военные выразили готовность сопровождать подобные конвои. Эта ситуация грозит вылиться в прямое вооруженное противостояние Ирана и Израиля. Что в этой обстановке могла бы сделать Россия, обладающая связями и с Израилем, и с мусульманским миром, для смягчения положения вокруг сектора Газа? Об этом в интервью Радио Свобода рассказала эксперт по российской политике на Ближнем Востоке, заведующая международным отделом газеты "Время новостей" Елена Супонина:

– Россия входит в квартет международных посредников по урегулированию ближневосточной проблемы и, в отличие от остальных членов этого квартета – Евросоюза, США и даже ООН, первой сказала о том, что блокада сектора Газа не приведет ни к чему хорошему. Теперь Москва вправе сказать, что инициатива была в ее руках, и ей останется только добиться того, чтобы блокада сектора Газа была снята на практике. Я думаю, что Россия именно так и будет действовать. По моим данным, министр иностранных дел Сергей Лавров в этом месяце должен посетить регион. Арабы сейчас требуют от России сократить уровень и насыщенность своих контактов с Израилем, в частности, с министром иностранных дел Авигдором Либерманом, но, насколько мне известно, Россия все-таки решила занять нейтральную центристскую позицию между различными участниками этого конфликта.

– Израиль ввел блокаду сектора Газа, чтобы не допустить поставок в Газу оружия, после того как к власти там пришла экстремистская группировка ХАМАС. Предлагая снять блокаду, очевидно, нужно иметь в виду какие-то другие меры, которые позволят не допустить поставок ХАМАС оружия. Например, министр иностранных дел Франции Бернар Кушнер заявил, что Европейский союз мог бы помочь контролировать грузы, доставляемые в Газу. Россия предлагает какие-то альтернативы блокаде?

– Россия очень хорошо знает, что при желании контроль груза могут обеспечить и сами израильтяне, и европейские наблюдатели, как это, собственно, и происходит на границе между сектором Газа и египетской территорией, на контрольно-пропускном пункте "Рафах". Но Россия не собирается направлять туда своих наблюдателей или инспекторов. Предложения России носят в основном политический характер. В последнее время это можно назвать бедой российской дипломатии, потому что свои инициативы Москва не всегда может подкрепить материальными, техническими и человеческими ресурсами. Не секрет, что и европейцы, и американцы помогают палестинцам гораздо больше, а европейцы еще и в состоянии направить туда своих представителей. У российских дипломатов таких возможностей нет, за исключением постпредства, которое существует на территории Палестинской автономии.

Но политический ресурс – это не так уж и мало, и Россия этот ресурс очень активно использует, хотя иногда здесь, на мой взгляд, бывают и некоторые перекосы. Я до сих пор считаю, что не следовало российскому президенту Дмитрию Медведеву встречаться с руководителем движения ХАМАС Халедом Машалем, как это произошло в мае месяце в Дамаске. Я сама была там во время этого визита и знаю, что для многих это было неожиданностью. Я не против, собственно, контактов с ХАМАС, Россия не считает это движение террористическим, но встречаться на президентском уровне, на мой взгляд, преждевременно - до тех пор пока не произошло никаких изменений в политической позиции этого движения. Кроме того, это бьет не только по отношениям России с Израилем, но и по отношениям России с умеренными палестинцами. Подобного рода контакты в такой обстановке вызывают реакцию недовольства у умеренных палестинских лидеров, таких как глава Палестинской национальной администрации Махмуд Аббас.

– Если Иран отправит гуманитарную помощь, сопровождаемую военными кораблями, велика ли вероятность, что произойдет бой у берегов сектора Газа? Россия в такой ситуации могла бы попытаться как-то отговорить Иран от этого шага?

– Россия имеет хорошие и ровные отношения и с Ираном, и с Израилем. Это уникальный случай в сегодняшней международной дипломатии – подобных отношений не имеют ни США, ни Европейский союз. На мой взгляд, как раз Россия сейчас могла бы своим политическим весом, ресурсом воздействовать на обе стороны, с тем чтобы удержать участников ближневосточного конфликта от серьезного противостояния. Такая опасность имеется, и она возрастает с каждым днем. Находясь сейчас в Стамбуле, глава российской делегации Владимир Путин и находящийся там же министр иностранных дел Сергей Лавров вполне могли бы провести переговоры на эту тему с палестинской и иранской делегациями, а также с хозяевами саммита – турецкой стороной. Потому что ближневосточный конфликт сейчас подошел к той черте, за которой в любую минуту может вспыхнуть военный конфликт. С каждым разом ситуация становится все серьезнее, и дело может дойти до региональной войны. В России это очень хорошо понимают. Я часто беседую на этот счет с представителями российского МИДа и знаю, что они осознают опасность всей этой ситуации. Сейчас российские дипломаты как раз и пытаются охладить пыл всех участников ближневосточного конфликта, поскольку малейший повод может привести к очень большим проблемам.