Михаил Трофименков о "Повелителе стихий" Найта Шьямалана

Найт Шьямалан перенес на экран популярный анимационный сериал "Аватар. Легенда об Аанге" (2005-2008) — это скандал, это предательство. Трудно назвать "миллионера из трущоб", в 29 лет сорвавшего голливудский банк своим "Шестым чувством" (1999), художником, но он абсолютно соответствовал каноническому определению режиссера-автора: снимал по собственным сценариям, выстроил какую-никакую, но свою вселенную.

Она рискованно балансировала на грани фантастики и бытового психоза. Герои искренне верили, что они супермены ("Неуязвимые", 2000), посредники между живыми и мертвыми ("Шестое чувство"), победители темных сил, но карта ложилась по-всякому. Злые духи оказывались ряжеными из "Таинственного леса" (2004), живые — дохлыми, но порой герои Шьямалана прозревали грядущую катастрофу.

Вечно балансировать на грани невозможно, как и вечно кричать: "Волки!" Пора было определяться, таки прилетели уже марсиане или пора вызывать к героям санитаров. Вот Шьямалан и определился — снял "Повелителя стихий" о мире, где хорошие племена земли, воздуха и воды погибли бы под натиском генетически агрессивного племени огня, если б не 12-летний Аанг (Ноа Рингер), последний аватар — маг, способный повелевать всеми стихиями. Спасаясь от гибели на летающем зубре, он потерпел авиакатастрофу и впал в криогенную спячку в Антарктике, но век спустя его отогрели последняя водяная волшебница Катара (Никола Пельтц) и ее брат Сокка (Джексон Рэтбоун).

Мультику, претендующему на собственную космогонию, гарантирована аудитория, воротящая нос от устаревших "Властелина колец" и "Звездных войн". Сам Шьямалан видит в "Повелителе" аналог "Матрицы" с привкусом мультикультурной мистики в духе new age. Народ воды — вылитые инуиты, графика и демагогия фильма ориентированы на буддизм и кунг-фу одновременно. В общем-то все поп-космогонии равноправны, поскольку лишь пародируют мифологические космогонии: по сравнению с последними они почти бюрократически усложнены, запутаны.

Но, как ни смешно, именно космогония Шьямалана чрезвычайно актуальна для российского сознания. Царский подарок конспирологам, обожающим извлекать смыслы из попсы. Великая война континентов! Волшебное болото! Атлантисты против евразийцев! Врата Азулона! Северный полюс — убежище Гитлера, родина НЛО! Змеиный перевал! ГРУ против КГБ! Выбор Дэниэла Крэйга на роль агента 007 они полгода смаковали как шифровку — по причине сходства актера с Владимиром Путиным; можно вообразить, как отпляшутся геополитики на "Повелителе".

Между тем политическая подоплека в фильме есть, а конспирологии никакой: все прозрачно, все названо почти своими именами. Аанг — избранник-ребенок, пацифист и вегетарианец из племени странствующих монахов, владеющих неагрессивной силой. Их храмы разрушены, их народ подавлен новоявленной империей зла, вон адмирал Джао (Аасиф Мандви) вышагивает, что твой Дарт Ведер. Ничего не напоминает? "Повелитель" — парафраз новейшей истории Тибета. Аанг — новоявленный далай-лама, похищенный китайской госбезопасностью, но мы-то знаем, что он ждет своего часа на полюсе.

Только, ради бога, не надо видеть в фильме объявление Америкой и прочей мировой закулисой войны Китаю. Противостояние Китая и Тибета давно стало одним из самых популярных и долгоиграющих сказаний массовой культуры. Оно уже не имеет почти ничего общего с реальностью конфликта, участники которого стоят друг друга. Но это и не важно: предание о тяжкой судьбе Тибета знакомо всему миру, его преподают в школах, Тибет тревожит совесть правозащитников и прикалывает молодежь из пригородов. И не случайно: в отличие от поп-космогоний это предание убедительно. Добро и зло, ничего лишнего, этакий 3D-миф. Восхитительно: в 1950 году люди на макушке мира начали и далеко еще не закончили убивать друг друга, а их трагедия — уже миф, который успел снизойти в мир, воплотившись в киносказки.

В прокате с 8 июля

Сотворение мифа