Осень президентства
В глазах историков правления американских президентов обычно распределяются по периодам, а не по личностям. Они говорят о президентах времен промышленной революции, времен Великой депрессии, времен «холодной войны». В рамках какой эпохи...
В глазах историков правления американских президентов обычно распределяются по периодам, а не по личностям. Они говорят о президентах времен промышленной революции, времен Великой депрессии, времен «холодной войны».
В рамках какой эпохи будут рассматривать президентский срок Барака Обамы через 50 лет? Что историки скажут о проблемах, с которыми он столкнулся на посту главы государства?
Сразу несколько ученых, давших интервью для этой статьи, говорят об одном и том же. До крушения Советского Союза экономическая и национальная безопасность Америки зависела почти исключительно от нее самой благодаря промышленным мощностям страны и способности заключать договора с другими государствами. Но приход воистину глобального рынка в сочетании с угрозой со стороны негосударственных организаций вроде «Аль-Каиды» изменил ситуацию. Американцы живут в интегрированном мире, в котором рабочие места в их стране зависят от экономической политики азиатских и латиноамериканских стран. Наша безопасность зависит от капризов религиозного фанатика, живущего в какой-то пещере.
Джон Льюис Гаддис, один из ведущих исследователей «холодной войны», называет последние десять лет «веком регрессии». Он считает, что популярное понятие однополярного мира — мира, в котором у США нет серьезных экономических или военных соперников, — уступает место пониманию того, что Америка в лучшем случае может надеяться на стабильное политическое равновесие.
Дэвид Кеннеди, историк из Стэнфордского университета в Калифорнии, подозревает, что его коллеги из будущего будут считать последние несколько президентских сроков частью «эпохи глобализации», в которую «понятие суверенитета значит меньше, чем в прошлом».
Все это — не пустые слова. Президенты, чьи статуи окружают Национальную аллею в Вашингтоне, считаются не просто мудрыми и справедливыми, но и людьми, резко изменившими судьбу своего народа. Их почитают как решительных лидеров, которые всегда сами определяли ход событий в свои эпохи.
Историки считают, что современные президенты просто не имеют возможности править такой же твердой рукой.
Бессилие перед лицом экономического краха стало одним из отличительных признаков современных президентов. Обама столкнулся с более жестким экономическим кризисом, чем его предшественники, и страна оказалась на грани депрессии. Впрочем, каждый из президентов, начиная с Джимми Картера, вынужден был в тот или иной момент вести предвыборную кампанию или руководить страной в условиях, определявшихся рецессией, безработицей, ростом цен на энергоносители. Возможно, президентское правление Обамы в середине его срока стоит оценивать не само по себе, а в контексте более масштабных и все еще не завершившихся политических перемен.
Глобальная взаимозависимость несет с собой определенный недостаток контроля, уязвимость перед лицом факторов, лежащих за пределами наших территориальных границ. Эти факторы заметить сложнее, чем пуск в космос советского спутника. И они могут подорвать американские представления о том, каким должен быть идеальный президент.
Американцы любят президентов, у которых в голосе звучат самоуверенные нотки шерифа из старого вестерна, или тех, кто, подобно Обаме, обладает ореолом исторического величия. Но когда эти президенты оказываются не всесильны, или, подобно Джорджу Бушу-младшему, становятся жертвами собственных романтических представлений о всесилии Америки, американцы разочаровываются в них.
«Именно это станет определяющей характеристикой нашей эпохи — ослабление власти, авторитета, уменьшение возможностей для определения хода событий, — говорит биограф президента Роберт Даллек. — Это — закат института президентства».
Конечно, подобного рода пессимизм по отношению к тому, что Даллек называет «неуправляемыми качествами» эпохи, обычно обостряется в трудные времена. В 80-е годы было модно говорить, что Нью-Йорк тоже стал «неуправляем»; теперь так никто не говорит. Заявления об ослабшем влиянии государства звучали и перед тем, как страна выиграла «холодную войну». Было бы несправедливо говорить, что Обама или любой другой президент просто попали в стремнину истории и неспособны задавать направление для себя и для своей страны.
Но вряд ли стоит сомневаться в том, что даже успехи президента в эпоху, когда долговой кризис в Греции может вызвать панику на Уолл-стрит, будут казаться избирателям менее значимыми, чем, скажем, завершение строительства трансконтинентальной железной дороги или капитуляция Японии.
У американского президента остается возможность возглавить свою страну в кризис и в конечном итоге его преодолеть. Но, наверное, теперь ему не стоит ожидать мраморных памятников в свою честь.