«Может быть, детям вашим засветит «другое солнце»
Переписка знаменитой диссидентской пары — Феликса Светова и Зои Крахмальниковой
*
7 мая 1983 года Феликс Светов — Зое Крахмальниковой в СИЗО «Лефортово» «Христос Воскресе! Со Светлым праздником тебя, дорогая Зоинька! Прости, что не сразу тебе написал, ты сбила меня своим письмом, уверенностью, что тебя тут же отправят, а потом эти неожиданные свидания, я все ждал и потерял столько времени — прости! Теперь ты ждешь моих писем, волнуешься и недоумеваешь. Я прошу, умоляю тебя успокоиться — все позади, впереди другая жизнь, а ты сказала мне, что у тебя есть силы на нее, есть терпение все вынести и дождаться нашей встречи. Помнишь, как пронзительно точно написал о терпении один духовный писатель, о том, что именно крест символизирует терпение в самом глубоком значении, что не знающий терпения не узнает жизни, что без терпения он воспринимает жизнь как мучение.
Мне трудно писать тебе первое письмо, так же трудно, как было говорить с тобой первый раз. Мне кажется теперь, что это был самый прекрасный разговор в нашей жизни, мы начали его с запятой, с того, на чем остановились девять месяцев назад, будто их и не было, этих девяти месяцев, была наша общая жизнь, мы были с тобой все это время вместе, ни на один день, ни на один час я с тобой не расставался, как бы ни было тяжело. Бог даст, мы встретимся, успеем сказать друг другу все, что должны сказать, но ты знай, мы все равно вместе, это навсегда и это счастье […]
Христос Воскресе, родная моя, храни тебя Бог и Его Пречистая Матерь.
Твой Свет».
В августе 1983-го Светов встретил Зою Крахмальникову в Горно-Алтайске. Ссылку она должна была отбывать в поселке Усть-Кан. Он ездил к ней и возвращался в Москву. А 23 января 1985 года его арестовали. 27.01.85
Виктор Дзядко**** Виктор Дзядко — зять Крахмальниковой и Светова. — Зое Крахмальниковой** «[…] В среду я собирался, как обычно, на работу — правда, до этого мы проговорили до 2-х ночи и очень не хотелось вставать утром, Свет (Феликс Светов. — The New Times) же встал, умывался и будил меня. Было 7.30. Звонок в дверь, женский голос просит открыть дверь, а у нас сейчас кап. ремонт в доме и все время ходят люди и пытаются нам что-то подремонтировать, а мы отбиваемся — и я думаю, что это что-то из этой области, хотя подспудно уже понимаю. Открываю дверь — вся площадка забита людьми, уже никаких сомнений, они что-то кричат и лезут — и здесь мне каким-то чудом удается захлопнуть дверь, их не пустив. У нас 5 минут, они звонят, кричат «Откройте, прокуратура» — успеваем лишь одеться, свернуть постели и впускаем их. Предъявление документов, нам — личный обыск без постановления, и дальше шмон, очень подробный и тщательный. Сразу следовательша попросила у меня паспорт, а у Света — и военный билет, и как-то мы сразу поняли, к чему это, хотя я пытался выявить всякие моменты, на это не указывающие, и очень надеялся и молился — страшно не хотелось, чтоб они забрали Света. В общем, они не грубили и не хамили, гуляли с Мартом (пудель), и сначала сами подходили к телефону, т.к. мы попросили, чтоб нам дали поговорить с Зойкой (дочь Светова находилась в роддоме) и ее успокоить. Зойка дозвониться не смогла, но многим удалось и всем сразу стало известно, что у нас. Мы в основном сидели на кухне. Очень устали, хотя ничего и не делали. Закончилось это около 7 вечера. Взяли всего мешок, какая-то ерунда, старые Световы черновики (основная масса), письма (Зойкины, чушь и буза), вашу переписку оставили. Несколько книжек, — ничего антиобщественного и антисоветского, конечно же, но они все могут поставить с ног на голову. Искали-то религиозный самиздат, связь с Зарубежной церковью (полный бред!) — всё, что не имеет к Свету никакого отношения. […] Я все время молюсь за Света, в воскресенье отслужили молебен. Вернусь к событиям. Обыск окончился около 7, и Свету предложили проехать с ними для беседы. И они совсем не протестовали, когда я стал его собирать, как в тюрьму; и уже можно было подходить к телефону, кто-то звонил, и я говорил, что его арестовывают, — и против этого они не возражали. Оделся он очень тепло, взял с собой какой-то еды. Был очень спокоен — за день он абсолютно подготовился — а я не смог, и в какую-то секунду поплыл, но, слава Богу, собрался. Зоинька, я понимаю и прекрасно отдаю отчет всей ответственности за всех вас, которая теперь на мне. (Кстати, не понял и даже, дурак, обиделся на Вашу фразу, что, мол, мы-то будем сидеть, Бог с нами, а вы растите детей. Чушь. Я чувствую свою абсолютную причастность к вашей судьбе и считаю, что Господь, посылая вам испытания, посылает его и мне, и нам всем.) […].
* * 1 апреля 1983 года Мосгорсуд приговорил Крахмальникову к 1 году тюрьмы и 5 годам ссылки (статья 70 УК РСФСР «антисоветская агитация и пропаганда, подрывающая общественный строй») за издание 10 сборников христианского чтения «Надежда» — печатались на Западе в издательстве «Посев». Ужасно жалко, что Вы там одна и волнуетесь. Мы обязательно придумаем способ Вас поддержать, уже придумали даже, в ближайшее время. Света увели, сразу же пришло довольно много народа — очень жалко, никто не успел проститься. Телефон звонил без конца — и вдруг через полчаса звонит Вера [Милионщикова] из роддома и говорит, что родился мальчик. И тут же Ида (сестра Светова) выясняет, что Свет задержан и находится в 36-м отделении милиции. Мы с Димкой (Вадим Борисов) летим туда сломя голову уже с какой-то передачкой и, главное, чтоб ему передали про внука.
* В день ареста Светова родился его внук Тимофей. А там дежурный говорит — у нас такого нет. Долгие препирательства, и вдруг какой-то молоденький милиционер говорит: «А это не тот ли седой, только привезли?» Боюсь, ему теперь не продвинуться по служебной лестнице. В тот же день вечером позвонила Зойка (через 6 часов после родов!), и я ей все сказал. Она потрясающая, я ей восхищаюсь и горжусь. Мужество, и разум, и сердце — просто нет слов. Теперь мы вместе, и, слава Богу, нам не так трудно — а то и она волновалась, и мне было тяжело без близкого советчика. Через день власти признались, что Свет действительно в 36-м отделении, ему передали несколько передачек, чего можно; похоже, что не наврали и сказали про внука. Все милиционеры говорили, что, мол, чего вы все так за него (Света) волнуетесь, он в полном порядке. Верить ли им? Наблюдая Света в последнее время и вообще, я в этом абсолютно уверен, волнует только здоровье. Мы с Зойкой написали письмо ген. прокурору, просим отпустить его под наше поручительство, учитывая состояние здоровья […] За нас не волнуйтесь, с Божией помощью все будет хорошо, да и вообще мне почему-то кажется, что и не так все страшно и уж совсем не безнадежно.
Целую. Всегда Ваш Витя».
Зоя Крахмальникова и Феликс Светов. 70-е годы
23.06.85
Виктор Дзядко — Зое Крахмальниковой
«1) В деле 23 пункта обвинения, в основном вырванные из контекста цитаты из Световых произведений (из «Офелии», датированной 73-м годом (неопубликованный роман Светова), из Ф. Корсакова,* * Псевдоним Ф. Светова в сборнике «Из-под глыб». из «Отверзи ми двери».* * Роман Светова, вышел в 1978 г. в издательстве «Имка-пресс», Париж. Кроме того, подписание и написание им писем за период 73–84 гг. и материалы радиоперехвата в/ч такой-то, что его имя и произведения использовались враждебными радиостанциями. В основном упор на изготовление клеветнических произведений. Сами цитаты смехотворны, из «Офелии», например, что-то типа «то, что народ отошел от веры, — есть трагедия русского народа» (это клеветнические измышления). Над некоторыми цитатами, их абсурдностью для обвинения, Свет с адвокатом чуть не хохотали, Леонтьева* * Ольга Леонтьева — следователь Таганской прокуратуры Москвы. же злилась — крыть ей нечем. Короче, «дела нет», я не понимаю, как Леонтьева не сгорела со стыда, подавая им на суд свой 5-месячный «труд».
2) Про Света […] Первые 2,5 м-ца он сидел в камере на 6 чел., и было вполне сносно (по тюремным меркам, конечно), потом его вызвали на первый и единственный (по-моему) допрос, где он заявил, что протестует против ареста, что он писатель, его будут судить за собственные произведения — поэтому отказывается принять какое-либо участие в деле, в т.ч. и давать показания. В конце Леонтьева поинтересовалась, в каких условиях он содержится. Он ответил — на следующий день его перевели в камеру на 50 человек. Т.е. однозначно дали понять, что раз ты так — то мы тебя замучаем. Там было тяжело, причем контакты с людьми у него везде были хорошие, никаких эксцессов, наоборот, везде он пользовался уважением, а просто тяжелы чисто физические условия — жара, духота. И здесь у него было несколько приступов астмы. Мне здесь нечего комментировать, просто низкие мерзавцы. Где-то недели 3–2 назад его перевели опять в маленькую камеру, и сразу полегчало. То ли это наши жалобы сыграли роль, то ли просто перед концом они его решили чуть привести в норму. Сейчас Свет чувствует себя физически нормально; на всякий случай договорился с санчастью, и мы передали ему сустак-мите. Все-таки сердце у него иногда шалит, да и на этапе не помешает. Свет не курит — я думаю, после астмы, и мои сигареты не пригодились, но зато следователь разрешила подкормить его шоколадом и еще какими-то сластями, адвокат Аксельбант говорит, что он съел с удовольствием. Бедолага, он вполне отдает себе отчет, что может получить 3 года. Как я понял, духовно он очень силен и давно уже одержал над ними победу — правда, мы же ни секунды и не сомневались в этом. Храни Вас Христос. Дай Бог, чтобы все у Вас хорошо было!
Целую. Ваш Витя».
8 января 1986 года Мосгорсуд приговорил Феликса Светова к 1 году тюрьмы и 5 годам ссылки. Этапом по 8 пересыльным тюрьмам он отправился в Усть-Коксу, куда потом перевели и Зою Крахмальникову. Там они прожили до июля 1987 года.
Зоя Крахмальникова — Зое Световой, Усть-Кокса, 1 июня 1987 года
«Милые мои, у вас там так трудно. Но мы совсем не можем вам ничем помочь... Вчера говорила с Миколой,* * Микола Руденко, член Украинской Хельсинкской группы, политзаключенный. они на днях приедут к нам. Он знал из разговора с сотр. КГБ Горно-Алтайска, что мне отказали в отпуске. Тот сказал Миколе: «Сейчас не время отпусков, а время освобождения». Имелось в виду то, что сделали Микола и Рая; роковая бумажка.* * В январе 1987 года Горбачев объявил амнистию политическим заключенным. Но они должны были подписать бумагу о том, что впредь не будут заниматься антисоветской деятельностью. Я же верю, что сейчас «время пересмотров дел». Перестройка общества связана с перестройкой сознания. М. б., детям вашим засветит «другое солнце». Мы посадили небольшую грядку, ждем урожая. Посылаю вам мою жалобу.
Надо ее перепечатать и отправить по адресу, м. б., не ген. прокурору, а нач-ку отдела по надзору. Храни вас Христос. Фотографии детей принесли нам огромную радость. Спасибо.
Мама».
«Генеральн. прокурору СССР Рекункову от Крахмальниковой З.А., 1929 г. рождения, пенсионерки, отбывающей ссылку по ст. 70 ч. I в пос. Усть-Кокса Горно-Алт. авт. обл., Нагорная ул., д 8а, кв 11 (писать: почта, до востребования)
Жалоба
Совершилось еще одно беззаконие. Вопреки ИТК РСФСР (гласящего, что за ссыльными осуществляет надзор МВД СССР) КГБ отменил решение МВД предоставить мне отпуск для лечения и для присутствия в семье моих детей во время родов моей дочери, которая ждет 3-го ребенка. По состоянию здоровья она нуждается в моей помощи. 4 августа 1982 года меня оторвали от первого моего внука, кот. было 4 месяца, я была арестована органами КГБ за мои религиозн. убеждения, выразившиеся в составлении рукописных сб. Христианского Чтения «Надежда», в которых не содержалось никакого криминала. Это было исповеданием моей веры, право на которое гарантировано мне Конституцией СССР. Моя вина (по ст. 70 ч. I) не была доказана, в моем деле не содержится ни единого документа, ни единого факта, подтверждающего состав преступления по ст. 70 ч. I. Второй мой внук был рожден 23.01.1985 г. в тот самый час, когда его деда и моего мужа писателя Ф.Г. Светова увели из дома, чтобы осудить его за несуществующую вину. И его вина не была доказана, так же, как и моя, ни во время следствия, когда неоднократно были нарушены процессуальные нормы, ни во время суда, когда суд при закрытых дверях в нарушение закона о гласности судов вместо судебного разбирательства послушно переписал в приговор безграмотные и тенденциозно сформулированные пункты обвинительных заключений.
Сюжет с моим отпуском повторяется уже третий раз. Райотделы МВД, кот. по закону осуществляют надзор за ссыльными, трижды дают мне разрешение на отпуск и трижды это разрешение отменяет КГБ. Вслед за этой отменой я получаю уже отписку из МВД.
24 мая 1987 г., когда нач-к райотдела МВД СССР Усть-Коксы майор милиции Пустовалов В.В. сообщил мне, что получена бумага с разрешением на отпуск из облуправления МВД, а инспектор ИТР сообщила, что она собирается оформить отпуск и что ждет мнения на этот счет КГБ, кот. должно стать известно на след. день. И действительно, на след. день последовало запрещение КГБ на отпуск, и инспектор заявила мне, что бумага с разрешением на отпуск облуправл. МВД таинственно исчезла… […]Для меня несомненно, что это нарушение закона связано с моим отказом дать в обмен на свободу бумагу, в которой я должна была в завуалированной форме признать свою вину, признать, что я нарушала закон. Я отказалась дать заверение в том, что не буду впредь нарушать закон в обмен на свободу, т.к. осуждена незаконно. Я никогда не нарушала закон, закон неоднократно нарушался в отношении меня. И продолжает нарушаться. У меня нет другой возможности участвовать в перестройке, одной из целей которой является нравственное оздоровление общества, кроме этой: отказаться участвовать во лжи и беззаконии.
Прошу Вас срочно рассмотреть мою жалобу и разрешить мне отпуск.
З. Крахмальникова»
27 июня 1987 года Светова и Крахмальникову вызвали в местный райотдел МВД и сообщили им, что они свободны.
Феликс Светов ушел из жизни 2 сентября 2002 года, Зоя Крахмальникова — 17 апреля 2008-го. Их внуки стали журналистами: Филипп Дзядко — главный редактор журнала «Большой город», Тимофей Дзядко — корреспондент газеты «Ведомости», Тихон Дзядко — корреспондент радиостанции «Эхо Москвы».
Зоя Крахмальникова — религиозный публицист. В 1971 году вместе со Световым пришла к православию. В 1974 г. уволена из Института социологии РАН. Публиковала в самиздате сборники христианского чтения «Надежда», где печатала творения отцов Церкви, свидетельства новомучеников РПЦ, современные работы по православному богословию. В 1977–1984 гг. в издательстве «Посев» вышли 10 сборников «Надежды». Арестована в 1982 г. После освобождения писала статьи и книги, где критиковала РПЦ за предательство традиций, близость к власти и антисемитизм.
Феликс Светов — литературный критик и писатель. В 50–60-е годы в московских журналах и газетах опубликованы сотни его статей и рецензий (главным образом в «Новом мире»). Написанная в 1968–1972 гг. книга «Опыт биографии» стала для него переломной. Писатель теперь печатается только в самиздате и за границей. Он подписывает письма в защиту репрессированных писателей и диссидентов. В 1980 году исключен из Союза писателей СССР за «антисоветскую, антиобщественную, клеветническую деятельность». Арестован в 1985 г. Статья 1901 — «антисоветская агитация и пропаганда» (год тюрьмы и пять лет ссылки). После освобождения вышли роман «Тюрьма» (1992 г.), «Чижик-пыжик» (2002 г.) Несколько книг ждут своего издателя.
Булат Окуджава посвятил Зое Крахмальниковой и Феликсу Светову свои песни. Крахмальниковой - "Прощание с Новогодней елкой" (1966), а Светову - "Возьмемся за руки друзья" (1967)