Хоровод невзаимностей Дьердя Палфи

Потрошитель венгерской истории становится режиссером-любителем, чтобы все начать с нуля

© Eurofilm Studio Кадр из фильма «Ты мне не друг» Перейти в фотогалерею материала › Всего фото: 16 В конкурсе фестиваля «Дебоширфильм – Чистые грезы», 11–14 ноября проходящего в Санкт-Петербурге, будет показана работа Дьердя Палфи «Я тебе не друг». Читать! 4 года с OPENSPACE.RU: Best of the Best Юровский об опере «Мастер и Маргарита» Заветные желания наших авторов и коллег Сергей Жадан. Ворошиловград Лена Катина: «Эти песни надо петь пожизненно» Этот венгерский режиссер, после фильма «Икота» (2002) признанный Европейской киноакадемией «открытием года», принимал участие в десятках кинофестивалей – от Каннов до Санденса. Однако его новый фильм скорее дань любительскому, чем профессиональному кино. О кинематографе Палфи рассказывает ВАСИЛИЙ СТЕПАНОВ.

Читать текст полностью Это отчаянное копеечное экспериментаторство то ли в духе «Догмы-95» (кажется, все формальности скандинавского пакта соблюдены), то ли в формате любительского документального театра выглядит тем удивительнее, что снял его Дьердь Палфи – автор, судя по двум прошлым работам, «Икоте» и «Таксидермии», склонный к перфектной картинке и точным формулировкам. © Mokep Кадр из фильма «Икота» «Икота» (2002) — деревенский детектив об отравлениях, перерастающий, не в последнюю очередь из отсутствия диалогов, в симфонию деревенской жизни. Этакий гимн уходящей аграрной Венгрии, исчезновение которой фиксировалось вымирающими по таинственным причинам мужичками. В сельский пейзаж, и без того концептуальный, квакающий, мычащий, хрюкающий, врывался в финале истребитель НАТО. Самолет проделывал поразительную штуку – по-чкаловски нырял под хлипкий деревенский мост и затем взмывал в небеса. Так, под гул реактивных двигателей, настоящее расправлялось с икающим прошлым, а режиссер – в облачении натовского летчика – обозначал победу над родным болотом смачным непристойным жестом. Тот же авторский, но уже на гораздо более высоком уровне беспредел наблюдался и в последовавшем четыре года спустя фильме «Таксидермия» (2006). Прикрываясь почтенным жанром семейной саги и призывая в свидетели то Рабле, то Кроненберга, Палфи разделывался с пятью последними десятилетиями венгерской истории, от Второй мировой до присоединения к ЕС. Сцены с горящим членом, спортивным соревнованием по обжорству и финальным самопотрошением (в принципе, создатели «Пилы» после этого могли бы прекратить производство своих поделок) оседали тяжелым грузом в памяти даже самого твердолобого и изощренного зрителя. Даже грозные румыны не доходили до такой ядовитой ярости в борьбе с пережитками прошлого. Речь в «Таксидермии», как и следует из названия, шла в основном об опустошении и последующем наполнении тушек не важно чем: жратвой, спермой, лозунгами, мечтами. В процессе повествования Палфи договаривался черт знает до чего – по всему выходило, что атлеты Венгерской Народной Республики, в рекордном режиме набивающие животы, все-таки обладают каким-то внутренним содержанием в отличие от жителей свободной Венгрии последних лет. Финал с выпотрошенным назло всем рекордам таксидермистом как-то не на шутку в этом убеждал. © Eurofilm Studio Кадр из фильма «Таксидермия» Кажется, что именно это невероятное, абсолютное опустошение и становится темой фильма «Я тебе не друг». Фактуру мусорных нулевых и героев-пустышек невозможно подавать по-другому (более масштабно, киногенично, выверенно). Дьердь Палфи начинает все с нуля. Зимой, с непрофессиональными актерами и импровизированными диалогами, копеечными конфликтами («любит – не любит», «даст – не даст»). Это, конечно, горделивое амбициозное кино и страшно тщеславный подход: в попытке нарастить на новую эпоху хоть какое-то мясо, Палфи пускается во все тяжкие, доходит и до смертоубийства, и до подброшенных по ревности наркотиков (тот еще Шекспир). {-tsr-}Но оказывается, что ярче всего тщедушное настоящее просвечивает в тех эпизодах, где герои бездействуют, подпевая автомобильному радио, в котором, как назло, сплошная венгерская эстрада. Певцов разрывает от банальной хандры: Unom a rádiót, unom a tévét, unom az elejét, unom a végét… («И от радио скучно, и от телевизора, и от жизни, и от смерти…») Так что Палфи, кажется, снова попал в самую точку.