Жанти и Кастеллуччи на Чеховском фестивале
Два очень разных европейских режиссера оказались едины в ответе на вопрос, из чего состоит человек
© Paskal François / Предоставлено МТФ им. А.П. Чехова Сцена из спектакля «Неподвижные пассажиры» Филиппа Жанти Перейти в фотогалерею материала › Всего фото: 5 На Чеховском фестивале не провалились, но и не прогремели два спектакля, показанные почти одновременно - «Неподвижные пассажиры» Филиппа Жанти и «Проект J. О концепции Лика Сына Божьего» Ромео Кастеллуччи. Ровно тот случай, когда, выходя из театра, принято, слегка скривившись, вымолвить: «Не лучший Жанти». Или: «Не самый лучший Кастеллуччи». Ну да, не лучший. «Неподвижные Читать! 4 года с OPENSPACE.RU: Best of the Best Юровский об опере «Мастер и Маргарита» Заветные желания наших авторов и коллег Сергей Жадан. Ворошиловград Лена Катина: «Эти песни надо петь пожизненно» пассажиры» сильно затянуты, а «Проект J» оказался слишком уж головной конструкцией. Зато эти нешедевры, исполненные совсем в разной манере, позволяют разглядеть, что Жанти и Кастеллуччи — в чем-то родственники. Хотя и дальние. Дело в том, что и «Неподвижные пассажиры», и «Проект J» - образчики так называемого дегуманизированного искусства. В обоих случаях нам предлагается авторское высказывание о мире, Боге и человеке, поставленное на солидный фундамент из философских и культурологических трудов XX века. То, что Жанти заигрывает с публикой при помощи очаровательных театральных фокусов и незамысловатых шуток, а подчеркнуто серьезный Кастеллуччи срать хотел на массового зрителя (в новом спектакле «О концепции Лика Сына Божьего» режиссер это свое желание выразил, наконец, со всей натуралистической буквальностью), сути не меняет.
Человек в спектаклях 73-летнего француза Филиппа Жанти — это произвольные и порой очень смешные комбинации из рук, ног и голов. Человек — это нечто, обернутое во что-то. А еще и пластмассовые пупсы разных размеров. И вся эта не пойми из кого состоящая веселая компания то качается по воле волн, то, выстроившись в караван, пересекает пустыни, то забредает в большие города. Погрузив героев в коробку с предостерегающей надписью Fragile, Жанти сплавляет их вокруг земного шара, и быстро делается ясно, что эти «пассажиры» — существа и впрямь хрупкие. А что такое человек в спектакле Ромео Кастеллуччи «Проект J. О концепции Лика Сына Божьего»? То ли мешок с дерьмом, то ли божественный сосуд. А скорее всего, и то, и другое. «Се, человек», — говорит режиссер и выводит к зрителю бессильного старика, который обделается прямо перед зрителем. Жидкий понос на старости лет — это пострашнее и поунизительнее тернового венца. На протяжении 50 минут всю эту коричневую жижу будет убирать любящий сын, омывая дряблые папины ляжки и ягодицы. Третьим героем спектакля станет сам Спаситель (огромная репродукция известного полотна Антонелло да Мессины), молча взирающий на тошнотворные подробности. «Се, человек», - скажет нам режиссер в финале спектакля и зальет Лик Сына Божьего кровью, которая вскоре приобретет подозрительно коричневый оттенок. Затем Кастеллуччи предложит зрителю на выбор две формулы, которые будут попеременно высвечиваться на полотне Мессины: «Ты мой пастырь» и «Ты не мой пастырь». Выбирайте. © Klaus Lefebvre / Предоставлено МТФ им. А.П. Чехова Сцена из спектакля «Проект J» Ромео Кастеллуччи Весь натурализм бытовой сцены, составившей основу спектакля, не позволяет усомниться в том, что перед нами не просто отец и сын, а Отец и Сын. Кастеллуччи предлагает зрителю собственную дуалистическую концепцию, согласно которой в мире существуют лишь две силы — Говно и Любовь (при желании можно заменить их на «плоть и дух»). И как бы ни был силен запах вселенского Говна, Сын все равно пытается преодолеть его при помощи Любви. Ситуация, предложенная Ромео Кастеллуччи, достаточно провокативна, чтобы возбудить в зрителе или нервный смех, или, наоборот, слезы при мысли о собственных немощных родителях. Но задачу вызвать у публики гнев или сострадание «Проект J» все же не ставит. Это прежде всего холодная попытка теодицеи, софистическая игра, построенная на двойственностях и недоговоренностях. Она дает пищу уму, но слишком легко поддается пересказу. И в этом главная слабость надчеловеческого (или, если хотите, богочеловеческого) спектакля Кастеллуччи.{-tsr-}«Проект J» есть, конечно же, недвусмысленное продолжение другого его спектакля «Чистилище» (это была вторая часть сценической трилогии по «Божественной комедии» Данте, показанной несколько лет назад на Авиньонском фестивале). В той постановке, пересказать которую, к слову, куда сложнее, тоже присутствовали как бытовой, так и надбытовой уровень, да и герои с тех пор не поменялись — все те же отец и сын (Отец и Сын). Только папа тогда был еще молод, и его сфинктер был достаточно силен. Он подвергал истязаниям своего малолетнего сына, заставляя зрителя терпеть душераздирающие детские крики, доносящиеся из-за сцены, но ребенок все же прощал отца. Надо полагать, ему помогала та самая Любовь, которая, по мнению Данте, движет солнце и светила.
Ссылки
Алексей Бартошевич. Скоро грянет «Буря»? 31.05.2011 Марина Давыдова. Ромео Кастеллуччи и другие, 23.05.2011