Андрей Архангельский попытался понять девушек, видящих российского премьера в розовом цвете

Корреспондент "Огонька" оценил акцию "Порву за Путина" с эстетической точки зрения и нашел в ней ряд противоречий

"Девушек за Путина" становится все больше, их показывают по ТВ, о них пишут в СМИ, но конкретного лица у движения не вырисовывается почему-то. Премьер-министру в течение последнего года часто признавались в любви — в эротических фотосессиях, во время спецвечеринок в клубах, но ни одна фанатка Путина так и не вышла за пределы отдельного мероприятия. Например, заступница по имени Диана, которая в ролике, призывающем прийти на Пушкинскую площадь и порвать за Путина, сама на акции почему-то не появилась. Ни одна из "девушек за Путина" до сих пор не дала интервью и не показала "Первому каналу" свою комнату, завешанную фотографиями премьера, или зацелованный до дыр платок, оброненный Путиным. Именно поэтому их и подозревают в неискренности — что они какие-то одноразовые.

Я вполне допускаю, что какая-нибудь девушка может искренне полюбить премьера. Независимо от моих политических убеждений, я не завидую одиночеству власти: Путин постоянно имеет дело с людьми, которые любят его только с какими-то целями — повышения по службе, продвижения, денег и так далее. И я думаю, ему было бы приятно увидеть именно бескорыстную любовь, но пока с девушками получается, как с "Единой Россией". Вот, например, та, которая из эротического календаря и которая жарко шептала ему с обложки: "Леса потушили, а я еще горю" — где она, как сложилась ее судьба? По ком горит она теперь? По ком сгорает? Небось делает карьеру, а о Путине даже и не вспоминает. А жаль: с ее умением раздеваться она бы очень пригодилась на площади Пушкина во время презентации проекта "Порву за Путина", потому что для собравшихся девушек порвать даже ту майку, под которой была еще одна, оказалось проблемой.

Горя желанием увидеть живую, настоящую "девушку за Путина", журналисты гонялись за ними, как "мессершмиты" за "ястребками" в "Повести о настоящем человеке": они брали их в клещи, сажали на скамейки подле Пушкина и поливали очередями вопросов. Ни один из них не попал в цель. Здесь разыгрывался уморительный спектакль о конфликте двух культур. Одна культура, репортерская, пользовалась множеством приемов и средств: она изгалялась, намекала, ерничала, городила аллюзии и метафоры, хитро прищуривалась и принципиально хмурилась — и все это разбивалось о другую культуру, мощную однообразием приемов и потому совершенно непобедимую.

Со стороны это выглядело, словно десяток взрослых людей столпились вокруг автоответчика в надежде услышать что-то новое. "Кто вас привез в Москву? Почему Путин, а не Медведев? Почему вы за Путина? Что сделал для страны Путин?" — но слышали в ответ примерно одно и то же: "Он шикарный мужчина. Он достойный политик. Да, он мне нравится. Нет, в эротических снах не снится, это другое. Да, я вышла бы за него замуж. Он много сделал для страны. Он — мой кумир".

В общем, это было полное журналистское поражение, даже разговаривая с фанатками Путина и имея возможность их потрогать, решительно невозможно было понять, что они такое и как они в действительности к нему относятся. Они не отрицали, что его политическая программа им не важна, а важен Путин как мужчина. Это на Западе эротика используется для популяризации политических идей, у нас идея одна: шикарный мужчина. И все, других целей акция, по сути, и не преследует. Сами же девушки даже при желании не могут сказать ничего другого: они говорят именно тем языком, к которому их приучало государственное телевидение, они — дети своего времени и говорят о Путине ровно то, что слышали, а ни о ком другом они в силу возраста уже и не могли услышать.

Вокруг каждой участницы акции образовался кружок из репортеров; если встать посреди площади и включить диктофон, в записи получалось что-то вроде сакрального минимализма в духе композитора Хенрика Гурецкого.

— Путин шикарный реально нравится. Он мне как Путин нравится. Как мужчина, он шикарный... Путин как мужчина нравится мне... Да, я вышла бы замуж... Замуж бы да, вышла. За него бы вышла... Он шикарный. Как мужчина вышла бы... за него он шикарный. Нравится бы шикарный мужчина выйти. Выйти бы нравится мужчина за...

Но вот что интересно; запрещенные темы — те, на которые девушки отказывались говорить,— были у каждой свои. Одна (из города невест Иваново) не хотела сказать, кто ее пригласил и привез на акцию; другая не хотела говорить о Медведеве (так и сказала: "О Медведеве я говорить не буду"). Третья подтвердила, что хотя Медведев и президент, но Путин "все-таки остается как бы правитель наш, да?", и отказалась наотрез отвечать, на каком сайте прочла о том, что благосостояние России за последние 10 лет выросло в три-четыре раза. Она же сказала, что хотела бы видеть Путина президентом, хотя он уже был два раза. То есть все-таки потребовался какой-то коллективный разум, чтобы сформулировать эту мысль: что Владимир Путин может опять.

У меня нет причин сомневаться в искренности девушек, но у меня были претензии к самому мероприятию. Я наблюдал за тем, как оно устроено, и ловил себя на мысли, что все тут было неправильно, начиная с выбора места. Ошибка была уже в том, что во время всего мероприятия Пушкин демонстративно стоял к нему задом.

Стилистика мероприятия была почерпнута из популярного кинематографа или любовных романов XIX века: будуар, сплошной розовый цвет, медленное избавление от нижнего белья, правда, без музыки. В теории это все, вероятно, выглядело завораживающе, но в реальности напоминало фильм Вуди Аллена о праздновании 50-летия первой брачной ночи. Выйдя из розового шкафа-купе, девушки прошлись раза два по импровизированному подиуму, а затем почему-то построились в шеренги и запели песню "Такого, как Путин". Потом хлопали в ладоши и выкрикивали: "Путин, Путин" (в ответ журналисты кричали: "Майки, майки").

Подиум и вечернее построение: тут как-то вот странно сочетались две эстетики, прямо противоположные, гламурная и армейская. То есть наряду с приобретенным западным опытом действует еще подсознание — тяга к физкультурным парадам и тому подобному. Способов для выражения любви, как оказалось, кот наплакал: прошлись да построились.

То же можно сказать и о доминирующем розовом цвете (именно этой краской девушки самостоятельно, с помощью трафарета и распылителя, наносили на майки изображение Путина). Нет хуже цвета для привлечения внимания, чем розовый: гораздо убедительнее было бы использовать черный или красный. Наконец, сама идея порвать майку за Путина обернулась тем, что результат не мог быть назван иначе как "рваный Путин". Это, как всегда бывает, пришло в голову только в последний момент: возможно, поэтому майки с розовым ликом почти и не рвали.

С другой стороны, понимаешь, что сама культура фанатизма — она не для нашей страны, и вины девушек в этом нет. По идее, настоящие фанатки Путина должны были идти к Белому дому и там кричать "Путин, Путин" и рисовать помадой сердечки на асфальте. Или приехать на автобусе к летней резиденции премьера и построиться там в акробатическую фигуру. Главное ведь что: в этой картине хотя бы намеком должен присутствовать объект любви — сам кумир. А Путин до сих пор никак свое отношение к девичьему батальону не обозначил: мы ничего не знаем, не в курсе и так далее. Я даже думаю, что если бы девушки попросили у премьера платок с вензелем В. В., то через неделю вместо офицера фельдсвязи с платком к ним пришло бы письмо из канцелярии: "На вашу просьбу о предоставлении платка пресс-служба премьер-министра сообщает, что дано поручение... за номером 394568690430... принято к рассмотрению..."

Вот эта отчужденность и асексуальность власти и мешает появлению подлинных группиз. Как бы девушки ни старались все сделать живо, истово, секси, власть будет, как деревенский парень на дискотеке, тупо смотреть в пол: ничего не знаю, не в курсе. То есть проблема не столько в девушках, сколько в ответе на вопрос: власти это было нужно?.. Весь этот гламур.

...Только в конце акции мне удалось заметить проявление личного отношения к происходящему. Главная застрельщица, девушка Маша, после окончания акции зашла за спину Пушкину и торопливо, как-то судорожно нацепила поверх майки с розовым Путиным свою собственную черную. Было очень жарко, но Маша все-таки не решилась идти в майке с Путиным по улице. Я вспомнил, как она перед этим бодро рассказывала о своей любви к национальному лидеру иностранному корреспонденту на хорошем английском, и вдруг подумал, что зря я на девушек наговариваю: они на самом деле все прекрасно понимают.

Малоодежная политика