Право на арт
В ноябре в Москве, в кафе-клубе «ПирО.Г.И. на Сретенке», открылся экспериментальный кинокампус имени МакГаффина. «Полит.ру» и «Киношкола им. МакГаффина» приглашают разобраться в кинохаосе, поговорить о кино с теми, кто его делает, познакомиться со всеми творческими кинопрофессиями, а также смотреть кино, знать о кино.
Артем Александрович Васильев, родился в 1970 году, окончил Исторический факультет МГУ им. Ломоносова. Генеральный продюсер компании Metrafilms. C 1993 года – продюсер рекламы, один из основателей НППР – Ассоциации производителей рекламы. С 2005 года - продюсер кино.
Продюсер фильмов Алексея Германа – младшего – «Бумажный солдат», «Под электрическими облаками» (в производстве), проекта Ильи Хржановского «DAU» (до 2009 года), фильма Андрея Хржановского «Полторы комнаты или сентиментальное путешествеие на Родину», «Явление природы» Сергея Осипьяна и Александра Лунгина, «Эксперимента 5ive” с участием Алексея Попогребского, Петра Буслова, Андрея Звягинцева, Игоря Волошина и Александра Велединского.
«Полит.ру»: Скажите, какие вы видите основные проблемы в современной российской и мировой киноиндустрии?
Артем Васильев: Какие проблемы в кино в России и в мире? Мне кажется, основная проблема и в России, и в мире – это то, что кино перестало быть тем носителем некой магической силы, каким оно было еще несколько десятилетий назад. Мы с вами прекрасно знаем, что есть так называемое «развлекательное кино», кино-аттракцион, которое очевидно востребовано большим количеством зрителей. В России эти зрители относятся к молодому поколению. В мире чуть шире, но это те люди, которые приходят для получения определенного набора радостей или страхов в процессе просмотра. У них достаточно понятная задача, они хотят нагрузить свой эмоциональный аппарат получением определенных впечатлений, впечатления входят им в голову и из этой головы вылетают в тот момент, когда зритель выходит из зала. Кино, за просмотр которого люди готовы платить деньги, развивается в сторону аттракциона практически во всем мире, за редкими исключениями этот сегмент присутствует везде и его популярность растет.
С другой стороны,
кино, которое мы называем «сложным» – это кино, которое делается для более сложного, думающего зрителя, интересующегося кино как видом искусства, и оно этого зрителя сегодня теряет тоже практически по всему миру, за очень редкими исключениями.
Есть такая очевидная проблема, в России она проявлена гораздо жестче, поскольку так исторически сложилось, что мы вообще в принципе на 15-20 лет потеряли кинозрителя. Та масса зрителей, которая вернулась в кино, несколько миллионов человек – она небольшая, и около 70% из них в возрасте до 25 лет. Соответственно,
зрители, которым было бы интересно более сложное, авторское, артхаусное кино, продолжают его смотреть, но другим путем, для них это уже не акт совместного переживания, а некое эстетическое удовольствие, которое они в основном с помощью интернета получают в одиночестве или в небольшой компании.
В России, современное «сложное» кино оказалось загнанным в определенное гетто. Это связано и с тем, что экспериментами с киноязыком и киноформой многие авторы увлеклись настолько, что оно приблизилось к такому роду современного визуального искусства, которым по определению интересуется меньшее количество зрителей, это вид современного искусства. Фильмы стали во многом произведениями, которые более интересны их создателям, чем публике, о которой эти создатели не очень-то и думают.
Мне кажется, это комплексная ситуация, и не только в России, она достаточно сложная и во многом связана с социальными процессами, в России она просто усугублена еще и внешними обстоятельствами, такими, как количество залов и отсутствием возможности смотреть разное кино. Да и вообще, кино стало немодным. Естественнонаучные музеи сейчас больше популярны, чем кино.
Но мы словом «кино» называем слишком много вещей, громко это звучит. Кино – это очень разное искусство. Я не говорю о том, что большие голливудские фильмы – это не искусство. Безусловно искусство, в них много вкладывается и денег, и усилия, и ремесла, и мыслей. Когда мы говорим об американском мейнстриме и его распространении по всему миру – это аттракцион, который имеет много поклонников на многих территориях. Любому национальному кино достаточно тяжело тягаться с ним, это тоже понятно. В каких-то странах государство может такие проблемы решать, где-то оно не в состоянии это делать.
В России ситуация понятна? – государство немного поддерживает деньгами производство фильмов, и это все, что идет со стороны государства. Системы поддержки национального кино в России не существует. Об этом много говорят на каждом углу, любое киносообщество это тему всегда обсуждает. Но в реальности происходит только одно: созданы два источника получения государственного финансирования, к которым все, имеющие отношение к кинопродюсированию, пытаются припасть. За редким исключением.
«Полит.ру»: Чем кино является лично для вас?
А.В.: Я не занимаюсь кино как бизнесом, кино – это одно из направлений моего бизнеса, к сожалению. Это была достаточно позиция, когда я начинал заниматься продюсированием фильмов. Я понимал, что то кино, которое мне делать интересно, в России сейчас невозможно будет включить в какую-то понятную просчитываемую бизнес-модель. Это для меня было очевидно по каким-то статистическим данным, которые присутствовали в открытом доступе.
Кино для меня – это способ находиться в диалоге с людьми, которые мне интересны, способ реализации каких-то творческих амбиций,
но поскольку я не режиссер, то творческие амбиции перерабатываются во мне в продюсерскую деятельность. Для меня это еще и способ попробовать в жизни разные вещи. Кино – очень синтетическое искусство, и дело не только в том, что в его производство вовлечено огромное количество людей. Желательно, чтобы это были люди, интересные мне, и те, с которыми я буду готов проводить много времени в беседах и совместной работе. Еще кино для меня – это способ заявления своих эстетических пристрастий через проекты, с которыми я имею дело. Также кино для меня развлечение.
Я являюсь поклонником качественно сделанного жанрового кино. Безусловно, хожу в кинотеатры, я активный кинозритель, покупаю эти безумно дорогие в России билеты, хожу с семьей, с детьми. Это большая часть моей жизни и то, на что я трачу много времени.
«Полит.ру»: И как вы пришли к продюсерской деятельности?
А.В.: Базовое образование у меня гуманитарное, я историк, закончил истфак МГУ. Я занимался историей русского театра конца XIX-начала XX века, этому был посвящен мой диплом в университете. Параллельно занимался журналистикой и писал критические театральные статьи, исторические статьи о театре. Это было начало 90-х гг., cоответственно, ситуация с исторической наукой была очень грустной, и все вокруг было достаточно напряженно. Мне пришлось искать вариант применения своим силам, и тогда один из моих товарищей создал небольшую частную компанию, в которую я пришел и стал партнером. Мы стали зарабатывать деньги, придумывая и производя рекламу, а потом сконцентрировались только на телевизионной рекламе. Идея была в том, что мы заработаем денег и будем заниматься кино. Сейчас уже 10 лет у каждого из нас свой бизнес, но, тем не менее, каждый из нас по-разному пришел к кино – он как режиссер, я как продюсер. Для этого понадобилось 12-15 лет.
«Полит.ру»: А если говорить о ваших кинопристрастиях, есть ли у вас шорт-лист фильмов, которые произвели на Вас глубокое впечатление?
А.В.: Я очень не люблю такие вопросы, когда надо называть книги и фильмы. Есть много фильмов, которые мне интересно пересматривать, их не 5, не 10, их гораздо больше. На самом деле, это очень разные фильмы: какие-то примеры замечательных фильмов Стивена Спилберга, классическое кино: итальянский неореализм, несколько фильмов немецкой «новой волны». Но я не являюсь очень «насмотренным» человеком, у меня нет кинообразования.
Сила нашего кинообразования, несмотря на его слабости, заключается в том, что люди выходят оттуда очень «насмотренными». Я во ВГИКе не учился, и у меня не было такой системы кинопросмотров. Если вы в своей среде, время от времени в разговоре всплывают какие-то цитаты, и вы хотите узнать источник этих цитат. Естественно, если вы не знаете источника, вы хотите восполнить этот пробел, особенно когда вы молоды и у вас много времени. Вы пытаетесь подтянуть себя до среды, если она вам интересна.
С другой стороны, читая современную литературу, в которой есть упоминания о фильмах, а ты эти фильмы не видел, у тебя возникает очевидное желание посмотреть. Какие-то фильмы обнаруживаешь с удивлением – не слышал ничего о замечательном кино, которое было сделано 20-30 лет назад, и всеми возможными способами стараешься его посмотреть. На самом деле, есть литература вроде «500 самых правильных фильмов», существует миллион таких вариантов книжек. Я знаю, что для поколения наших детей мощным источником информации является социальная сеть «вконтакте». Дочери мне, например, говорят о том, что видели ссылки на такие-то фильмы, причем фильмы достаточно сложные и серьезные, тем не менее, информацию они получают там. Я соцсетями не пользуюсь, но знаю, что это достаточно мощный инструмент в наше время.
«Полит.ру»: Где вы больше любите смотреть кино – дома или в кинотеатре?
А.В.:
Наверное, в кинотеатре. Ты больше концентрируешься на кино. Но кинотеатр кинотеатру рознь. Я, например, не очень люблю ходить в большие торговые центры, мультиплексы, где ты понимаешь, что смотришь кино с некоторым количеством достаточно случайной публики, для которых кино – дополнение к набору обязательных покупок.
Это не значит, что они плохая публика.
Знакомство с кино в некоем обществе, когда ты его смотришь не один – очень важный элемент развития кинопоказа в принципе, поскольку ты так или иначе чувствуешь дыхание и реакцию зала, реагируешь не только на фильм, но и на реакцию зрителей, если они в этот фильм вовлечены.
Это стимулирует и создает дополнительные ощущения, если только правильный зал и правильная публика.
«Полит.ру»: А как вы думаете, в нашей стране достаточно площадок для обсуждения кино, для разговоров о кино, для кинодискурса?
А.В.: Достаточно ли площадок? Конечно, их недостаточно. Есть большая часть зрителей, которая хотела ходить в кино и смотреть кино в кинотеатрах, но они туда не приходят и из-за высокой стоимости билетов, и из-за того, что не чувствуют, что есть места, которые созданы для них. Им по той же причине не хочется ходить в залы при больших мультиплексах и моллах. Мне кажется, здесь вопрос того, что
была большая 20-летняя пауза для этих зрителей, они отвыкли, у них нет мест, про которые они понимают, что могут прийти и смотреть кино с себе подобными, обсуждать его, обмениваться впечатлениями, видеть разное кино, переходить из одного зала в другой. Сейчас активно ведутся разговоры по поводу того, что должны быть созданы альтернативные прокатные сети,
да и статистика очевидна. Если мы говорим о кино как массовом искусстве, способ потребления которого основан на «раздаче» максимальному количеству людей, то количество залов, которое в России существует на данный момент, недостаточно для российского населения.
У нас около 2000-3000 залов, а в Америке 37.000 или около того.
«Полит.ру»: А интернет-форумы могут стать площадкой обсуждения кино?
А.В.: Конечно могут, они и есть. Я время от времени заглядываю в обсуждение тех фильмов, к которым имею отношение – это реальные дискуссионные площадки, это очевидно.
«Полит.ру»: В таком случае, может, их хватает?
А.В.: Дело в том, что кино – достаточно дорогое удовольствие с точки зрения его создания. Качественное кино стоит денег, и поэтому основной способ его финансирования, если не брать гранты, субсидии и подарки, это, безусловно, получение хотя бы части денег от тех зрителей, которые это кино посмотрели. Является ли интернет этой площадкой? Если бы в интернете все происходило по закону и все было бы всегда легально, то, конечно, это мощная площадка. Но это такой же вопрос, как «Является ли какой-либо дискуссионный клуб он-лайн эквивалентом такого же Клуба офф-лайн?» - Конечно, не является. Каждый сидит в своей скорлупке, отвлекается еще на массу параллельных вещей. На самом деле, это просто разные формы, думаю, что ключ – в многообразии этих форм.
Даже если бы люди смотрели через интернет все фильмы и платили за это деньги, все равно природа кино подразумевает некоторое потребление в офф-лайновом режиме, в сообществе.
Безусловно, есть телевизионное кино, это то же самое кино, просто другое средство доставки потребителю. Если кино уйдет от возможности показываться многочисленной публике при ее живой реакции на больших экранах в больших залах, кино от этого не перестанет производиться, просто пропадет большой кусок живой энергии.
«Полит.ру»: Вы говорили о тенденции переориентации режиссера на то, что интересно ему, а не его зрителю. На тех площадках, на которых работали вы, как формулировалось отношение к зрителю? Какую в целом позицию занимает зритель в процессе кинотворчества?
А.В.: Вы знаете, я работал с проектам из сегмента арт-кино, где эксперименты с формой и содержанием, конечно, носили первичный характер и шаги навстречу зрителю, будем честными, специальным образом не проводились. Другой вопрос, что судя по реакции, которую мы получаем, когда кино выходит, у него есть зритель. Вопрос в том, что количество зрителей, которое готово встать и пойти смотреть это кино в кинотеатр, к сожалению, сейчас невелико.
В реальности этих зрителей гораздо больше, поэтому вопрос заключается в том, какие условия надо создать, как убедить зрителя, какие залы должны быть, для того чтобы зритель встал и пошел именно в этот зал смотреть именно это кино.
Я все время привожу пример: Мы работали с Андреем Хржановским над фильмом «Полторы комнаты», основанном на биографии Бродского. В зале кинотеатра «5 звезд» на Новокузнецкой этот фильм посмотрело очень большое количество людей. Была одна копия, а сбор был порядка 100 тысяч долларов. Если бы таких залов, про которые публика будет знать, что там показывают фильм, который может заставить ее думать, и она сознательно на него пойдет, в Москве и других городах было больше, эти 100 тысяч долларов можно было бы увеличить во много раз. Таким образом, кино получило бы назад деньги, которые были вложены в его производство. Этот пример меня очень многому научил.
Должно быть правильное место, правильный человек должен этим заниматься. Почему в один ресторан вы ходите, а в другой нет? Это называется атмосферой – люди, которые там работают и туда приходят. То же самое в каком-то смысле и с кинозалами.
Либо это по определению кинозал мультиплекс в большом проходном месте, либо это все-таки продуманная политика по созданию правильной атмосферы.
«Полит.ру»: Как вам кажется, насколько удачна идея создания образовательных площадок для зрителей?
А.В.: Мне кажется, это правильная мысль.
Все, что можно сделать для того, чтобы расширять горизонт знаний потребителей искусства, надо делать, это очевидно.
Если это площадка, созданная людьми, которые знают предмет, о котором говорят, которая правильно программируется с точки зрения наполнения, то это хорошее дело. Это замечательно и важно. Меня тут случайно попросили прочитать маленький курс по производству в одном из вузов. Я был грустно шокирован базовым уровнем знаний молодых людей, которые сейчас получают высшее образование. Конечно, если внутренних сил не хватает для самообразования, тогда надо пытаться предложить какие-то варианты. Много знаний не бывает – бывает много информации. И если ее правильно селекционировать, это хорошее дело.
«Полит.ру»: Вы сами не хотели бы преподавать в такой школе для зрителей?
А.В.: Сейчас вообще много разговоров на тему преподавания, лекции стали популярными. Безусловно, лично для меня интересно попробовать, и я сейчас пробую какие-то такие вещи в небольшом объеме, это интересный обмен энергиями. Делать из этого постоянную деятельность мне, наверное, не хотелось бы, потому что иначе мне не будет хватать времени на то, чем я хочу и могу заниматься. Время от времени периодические включения в этот процесс мне интересны.
«Полит.ру»: Следующий вопрос связан с дефицитом профессий. Кого не хватает в киноиндустрии на сегодняшний день?
А.В.: Это еще один общий вопрос современного кинопроцесса. Очень многих профессий не хватает, а те люди, которые этими профессиями владеют, во многом недоквалифицированы: вторые режиссеры, художники-постановщики, специалисты по цифровым технологиям. Честно говоря, мне легче, перечислить тех, кто есть…..
В операторской школе уже возникли свои проблемы. Мы сталкиваемся с тем, что молодые люди достаточно ленивы, чтобы знать технику, с которой они работают, и ее возможности, а проблемы есть в силу объемов знаний. Я сейчас включаю до какой-то степени и телевизионное производство, потому что много пересечений в сфере кино и телевидения. За счет большого объема телевизионного производства кино очень сильно «оголилось» с точки зрения наличия профессионалов.
Мало людей, на самом деле, всех не хватает. Из тех, кто есть, приходится очень долгую селекцию проводить. Потому что человек, называющий себя профессионалом, к сожалению, далеко не всегда им является.
«Полит.ру»: Вы не могли бы сделать небольшой прогноз – каким будет будущее кино?
А.В.: Во-первых, я очень надеюсь, что кино не исчезнет. Думаю, что предпосылок к этому нет, несмотря на то, что мы обсуждаем какие-то болевые, проблемные точки, потому что вопрос кинотеатрального проката принципиален в России. Кино как форма искусства и развлечения, очевидно, будет развиваться. Этот тренд достаточно четко прослеживается по посещаемости семейных 3D-анимационных мультфильмов. Если мы говорим про 50 лет от этой точки, я ничего не смогу сказать. Если мы говорим про 15-20 лет, мне кажется, экраны будут становиться больше, копии – качественнее, 3D будет становиться еще более объемным. Хотя я не большой поклонник такого тотального увлечения 3D, но делал в прошлом небольшой году проект в 3D, и это было дико интересно.
С точки зрения кино как экспериментальной площадки, думаю, за счет развития технологий все большее и большее количество людей будет получать доступ к полупрофессиональным и профессиональным технологиям,
которые с технологической точки зрения будут выдерживать проверку большим экраном. С творческой – большой вопрос. Все бросились фотографировать с развитием цифровой фотографии, но от этого не стало больше хороших фотографов. То же самое в кино. В российских условиях, когда человек, занимаясь экспериментальным кинематографом, раньше имел возможность доступа к большим бюджетам, теперь эта ситуация будет все более и более редкой. Какое-то время будет помогать государство, но постепенно это сойдет на нет. Встанет вопрос о поиске ресурсов, меценатских проектов. Они останутся, очевидно, они во все века существовали, но это будут штучные истории.
Потока арт-кино я не ожидаю. Будет сложнее доказывать свое право на арт. Среда очень сильно сопротивляется этому в России. Имею в виду не людей, а сами условия. Так или иначе, какой-то компромисс все-таки будет достигнут, но какой он будет, сейчас сказать очень сложно, есть разные мнения и мысли по поводу того, как все будет развиваться. Опять же, мы все время, каждый день в практике говорим: «О, это артхаус, а это мейнстрим». Думаю, что грани между артхаусом и мейнстримом тоже будут стираться. Кино не может существовать без зрителя.
Смотрите также: Как будто зритель снова стал ребенком На полпути к зрителю
Системный сбой
