Подготовка к продаже долей УК «Газпрому» и ВЭБу заставляет предположить, что схема владения околопутинским бизнесом может быть вовсе не такой, как многие считают

Передача под контроль Юрия Ковальчука и банка «Россия» финансовых активов «Газпрома» — «Согаза», «Газфонда», Газпромбанка — стала одним из главных сюжетов 2000-х, превратив Ковальчука в одного из наиболее влиятельных бизнесменов, приближенных к Владимиру Путину.

И вот теперь активы вроде бы возвращаются под косвенный контроль государства. Не все: страховая группа «Согаз», с выкупа которой у «Газпрома» в 2004 году все и началось, останется под контролем банка «Россия». Однако объявлено, что «Согаз» уступит через допэмиссию более 50% акций управляющей компании «Лидер», которая управляет активами крупнейшего негосударственного пенсионного фонда «Газфонд», ВЭБу и «Газпрому», которые получат соответственно 27% и 25,7% акций. «Газфонду» же принадлежит крупнейший пакет акций Газпромбанка.

Схема контроля над «Газфондом» и Газпромбанком через УК «Лидер» всегда была слабым звеном в империи Юрия Ковальчука: эти активы не принадлежали ему на праве собственности, «Лидер» имела лишь договор на управление ими. В любой момент, сменись политическая конъюнктура, он имел шанс их потерять.

Вот и сейчас рынок сразу заговорил о том, что Ковальчук «избавляется от политических рисков», передавая «Лидер» обратно госструктурам в преддверии неких турбулентных политических событий. Чуть ли не крысы побежали с политического корабля.

Приятно, конечно, так думать, но реальность, как представляется, чуть сложнее. Прежде всего вопросы вызывает сумма сделки: источники сообщают, что вся допэмиссия, в результате которой «Согаз» потеряет контроль над «Лидером», привлечет… всего около 4 млрд рублей. Если исходить из оценки «Лидера», учитывающей объем активов под управлением и долю на рынке, стоить контроль над компанией должен в несколько раз дороже.

Обычно на перепродаже активов через госструктуры путинские друзья хорошо зарабатывают: так в прошлом году заработал «Газпромбанк» на перепродаже акций «Новатэка», уступленных ему «Газпромом» с дисконтом к рыночной цене в $1 млрд. А тут что-то странное — Ковальчук отдает ценный актив по очень скромной цене.

Все это дает основания предполагать, что ему просто приказали отдать актив, который понадобился для каких-то других целей и в другом месте. Участие ВЭБа в сделке (который после допэмиссии становится еще и номинально крупнейшим, хоть и не контрольным акционером) позволяет предположить, что для чего-то понадобились пенсионные средства «Газфонда» — возможно, для финансирования инфраструктурных проектов.

Но во всей этой истории есть и еще один важный сюжет, связанный с Газпромбанком. В последнее время мы наблюдаем резкое повышение степени влияния его председателя, Андрея Акимова. В прошлом году он впервые вошел в совет директоров «Газпрома» и вытеснил Игоря Сечина с поста председателя совета директоров «Роснефтегаза», держателя более 75% акций «Роснефти» и 10,74% акций «Газпрома». Политический вес Акимова явно растет: в прошлом году представители одной крупной международной нефтегазовой компании рассказывали мне после встречи с ним, что вокруг него была «аура большей важности» по сравнению с «самим» Сечиным.

Акимов был одним из влиятельных бизнесменов, приближенных к Путину, еще на старте путинского правления. В 2002 году он практически одновременно с Александром Медведевым, с которым они с 1990-х годов совместно возглавляли австрийскую компанию IMAG, получил крупный пост в «Газпроме» — Акимов тогда возглавил Газпромбанк, а Медведев — «Газэкспорт». Кстати говоря, в 1997-1998 годах IMAG имела крупный конфликт с ЮКОСом вокруг приватизации Восточной нефтяной компании (Александр Медведев одно время даже работал вице-президентом ВНК, готовя ее к приватизации, предположительно, в пользу IMAG), так что вендетта путинской группировки с Михаилом Ходорковским может иметь намного более давнюю историю, чем привыкли думать многие комментаторы, связывающие ее исключительно с думской кампанией 2003 года.

В 2003-2005 годах именно Акимов стал локомотивом кампании «Газпрома» по скупке новых крупных непрофильных активов, чем газовая монополия раньше никогда не занималась, — ему принадлежала инициатива приобретения «Атомстройэкспорта», «Мосэнерго», ОМЗ. В то время Акимов пользовался в «Газпроме» очень серьезным влиянием.

Однако после провала сделки по продаже части акций Газпромбанка Dresdner Bank в 2006 году и последующей передачи контроля над Газпромбанком «Газфонду», уже подконтрольному Ковальчуку («Газфонд» консолидировал контроль над более 50% акций Газпромбанка в апреле 2007 года), Акимов на несколько лет ушел в тень. Поговаривали, что у него сложные отношения с Ковальчуком, да и действительно, трудно было себе представить, как два столь влиятельных и столь разных околопутинских банкира могли ужиться в одной берлоге.

Пока трудно сказать, кто и что стоит за сделкой по продаже Ковальчуком контроля над УК «Лидер», контролирующей «Газфонд» и Газпромбанк, ВЭБу и «Газпрому». Комментарии аналитиков по поводу вышеупомянутых «политических рисков» или того обстоятельства, что в прошлом году у «Газфонда» упала доходность, выглядят скорее смешно. Предположение, что к схеме может иметь отношение Андрей Акимов, захотевший освободиться от контроля со стороны Ковальчука, представляется мне более разумным. Тем более если вспомнить схему с Dresdner и прочие идеи по продаже акций Газпромбанка в прошлом, Акимов традиционно был склонен к схемам, где контроль над его банком размывался между разными акционерами и никто не имел очевидного преимущества, что давало менеджменту явную возможность для маневра.

Что предстоящая сделка означает для будущего Юрия Ковальчука? Ведь по сути дела он остается только с «Согазом», теряя крупнейшие активы, включая, кстати, и «Газпром-медиа», которое контролируется Газпромбанком. Пока об этом можно только гадать, однако сразу вспоминаются мрачные прецеденты, когда бизнесмены, изначально приближенные к Путину, по прошествии времени теряли влияние и значительную часть бизнеса (тот же Сергей Пугачев). Думаю, Ковальчука еще рано списывать со счетов, тем более что он традиционно считается в путинском окружении персоной, ответственной за контроль над медиаресурсами, и, вероятно, в результате какого-то размена получит «Газпром-медиа» обратно.

Однако тот факт, что банк «Россия» фактически уступает контроль над «Газфондом» и Газпромбанком за сущие копейки, заставляет задуматься и о перспективах Ковальчука, и о том, что, хотя публика привыкла жонглировать именами Геннадия Тимченко, Аркадия Ротенберга, Юрия Ковальчука и миллиардными оценками их состояний, реальная схема владения околопутинским бизнесом может быть вовсе не такой, как многие считают. Помните, как Шалва Чигиринский озвучил в лондонском суде, что реальными владельцами активов, номинально считавшихся его собственностью, на самом деле была семья Лужковых? Схема, когда за публичными фронтменами скрываются реальные бенефициарные владельцы крупных активов — высокопоставленные чиновники, чрезвычайно распространена в России.

Почему Юрий Ковальчук уступает контроль над УК «Лидер» так дешево