Вышла книга Дмитрия Чёрного «Верность и ревность»
В России вышла книга Дмитрия Чёрного «Верность и ревность». Издание выпущено в издательстве О.Г.И.-Б.С.Г.-пресс.
Дмитрий Чёрный – поэт, писатель, представитель литературного направления «радикальный реализм» (автор «Манифеста радикального реализма»), журналист, музыкант, по убеждениям – коммунист.
Автор книги «Верность и ревность» уже известен читателям благодаря своему первому роману – «Поэма Столицы». Роман этот был выпущен издательством ОГИ в 2008 году и стал номинантом «Национального бестселлера».
Новое произведение Чёрного «Верность и ревность» – «рассказ в романах». Во введении автор даёт читателям своего рода ключ к пониманию текста: на основе своего личного опыта и тех явлений, которые он наблюдает в мире вокруг, писатель пытается предугадать – какие трансформации ждут отношения между мужчиной и женщиной, как изменятся представления человечества о любви в будущем.
Книга состоит из автобиографических рассказов о мимолётной влюблённости и о настоящей любви, о случайных знакомствах и о судьбоносных встречах. Из всех четырёх частей «ключевой» или «стержневой», по словам самого Дмитрия Чёрного, является первая – «блОндушка».
Отражена в произведении и приверженность писателя к коммунизму, его участие в политической борьбе против существующего режима. Среди персонажей встречаются известные личности, например – Эдуард Лимонов, Уго Чавес.
Дмитрий Чёрный внедряет в текст множество авторских неологизмов. Особое значение имеют в произведении заглавные буквы (внутри слов) – они не только подсказывают правильную постановку ударения, но часто несут в себе некий скрытый смысл. Однако в начале предложений не заглавные, а строчные буквы – таков стиль автора.
"зачем я так в это вдумываюсь, всматриваюсь? что за инфантильный альтруизм? быть может, уже не из эгоистических, эголечебных, а из педагогических побуждений? чтобы другим так не поскальзываться на льду рациональности блОндушек… сколько разрывных таких историй не описаны? мир и сознания людские вместе с подсознаниями набиты ими, как арбуз водой, — обидами, страстями, но главное — реальностью, прожитой, но невысказанной, зажатой и забываемой в индивидуальностях…
но именно разрыв с тобой проявил, прояснил во мне отношение к взаимоотношениям. я только сильнее стал ощущать, что встреча любимого человека, настоящего товарища — самое главное в бытийном плане событие, со-бытие, переход к нему из позиции выращивания индивидуальности, из инфантильной исходности. не нужен брак, не нужны никакие внешние подпруги — важна взаимность и взаимопонимание. и ошибаться тут, халтурить (как до, так и после встречи — имею в виду свои ошибки в период твоего кризиса) нельзя, иначе вольёшься во всечеловеческий changeling... в смену времён года, в смену крон деревьев, и окажешься неизбежно жёлтым сморщенным листом, не нужным никому кроме почвы, как удобрение… исчерпывающийся кредит доверия, лирических заблуждений и самообмана приводит к разрыву, человечки возвращаются на исходные позиции, знакомятся с новыми человечками и — на новый круг. разрыв любовный — всего лишь метафора куда более мощного испытания, в котором человек не научился ещё побеждать — метафора смерти, «расставанье — маленькая смерть». все из него выходят живыми, но уже другими. и для других.
и даже у классического одинарного счастья всегда есть две половинки, составляющие и во многом движущие силы, противоборствующие, но уживающиеся, — верность и ревность. счастье либо растёт от контролируемого столкновения этих векторов, словно вздымаемое вверх двумя сливающимися струями, либо разрушается ими же, не уступающими друг другу… (ведь вода и камень рушит, «сердце не камень», а уж чувства)… верить и быть верным, но при этом всегда немного, «фОново» ревнуя, конечно. и всё же — верить, рассчитывая на ответную верность. или же поддаться разрушающей силе ревности, располовинить сросшееся для двоих счастье, верность быстро выбросив, чтобы мстить, мстить, спешить отыгрываться… считается, что ревность побеждает всё остальное в том, кто уже не любит, — как последнее и отчаянное оружие против дорогого человека, оружие, добивающее единство, всё делящее, разрубающее…
что ж, не пришла ли пора и для моего, Чёрного дневника неудачника? пунктир борьбы, митингов, кратковременных страстей — прошил меня то ли как автоматная очередь, то ли как хирургический шов. шов «ёлочкой», который слагали стежки «верность-ревность-вер-рев-вира-майна...», справа налево... потяни — и обязательно там, вдалеке, кожа, плоть, память схватится за что-то почти отсюда неощутимое, хватится прошлого, в последний раз, болью, чтобы затем расползтись по телу теплом и успокоением."
