Вмешательство во внутренние дела

Подразделение по делам полицейских в Следственном комитете — реакция властей на общественный запрос на «другую полицию». И свидетельство того, что «полицейская реформа» к самоочищению МВД не привела. Однако подразделение рискует превратиться в бюрократическую пустышку или инструмент разборок между силовиками.

«Особый орган» или «специальный департамент» - свидетельство того, что проблема, которой то или иное подразделение занимается, стала осознаваться в качестве важной и попала в поле зрения бюрократии. Так получается и в случае с подразделением Следственного комитета, которое может заняться преступлениями, совершаемыми сотрудниками органов правопорядка.

Пока вся инициатива на стадии рассмотрения, но даже то, что она была озвучена, уже свидетельствует — по представлению властей в полиции все-таки не все стало хорошо с проведением переаттестации ее сотрудников. Для обывателя это кажется очевидным: достаточно просто читать новости и узнаешь про отечественных стражей правопорядка такого, что волосы встанут дыбом. Татарский прецедент с бутылкой из-под шампанского — самая громкая, но к сожалению далеко не единственная история за последнее время.

Некоторое время назад, когда тот же Следственный комитет начал выкладывать на своем сайте по несколько десятков сообщений в день, статистически значимая их часть касалась сотрудников милиции, переименованной позже в полицию. И теперь почти каждый день можно услышать о том, что некий сотрудник полиции учинил некое беззаконие.

Разумеется, это вовсе не значит, что в полиции работают сплошь преступники и жестокие палачи и никакая реформа этого не исправит. В штате МВД, в конце концов, работает порядка миллиона человек, а это значит, что чисто статистически кто-то из них окажется преступником, какую систему отбора или мотивацию не придумай.

Однако это свидетельствует, что система все еще нуждается в совершенствовании, а саму полицию надо все-таки жестко контролировать, чтобы у ее сотрудников не было ни желания, ни возможности превращаться из «сотрудника органа охраны правопорядка» в бандита, садиста, убийцу или взяточника.

Явный общественный запрос на такое превращение был сформулирован еще во времена «дела Евсюкова».

Может он сам и не такой плохой парень, на что и указывал бывший глава московской милиции, но как символ уж очень был ярок — допившийся до чертей милиционер расстреливает мирных сограждан в магазине.

Последующие усилия государства на ниве удовлетворения запроса на «другую милицию», правда, были довольно непоследовательными. Заявив о необходимости реформы, власти отдали работу по реформированию самому МВД, что и привело к смене названия в качестве наиболее радикальной меры по изменению ситуации.

Нынешнее создание особого подразделения в СКР тоже является попыткой удовлетворить общественный запрос (сама инициатива исходила, как отмечается в сообщении СК от общественных организаций). И может оказаться настолько же «эффективной».

Создание чего-то «специального» для бюрократии — это же еще и лучший способ заболтать проблему, а всех жалобщиков отсылать по вполне конкретному адресу. Будут ли по адресу отвечать — большой вопрос.

Скажем, не так давно безо всякого шума была ликвидирована комиссия при президенте по противодействию фальсификациям истории «в ущерб интересам России». Несомненно следует добавить «и слава Богу» и «туда ей и дорога», но если смотреть на проблему с точки зрения обеспокоенных такими «фальсификациями» граждан или даже части профессионального сообщества, то получается, что за время существования смысл комиссии был где-то на уровне нуля. Ни тебе единомыслия в науке, ни даже «единых патриотических учебников» для школы, о которых долго говорили различные представители «партии власти».

Или же теперь вице-премьер Дмитрий Козак и министр регионального развития Виктор Басаргин планируют создать совет по делам национальностей при президенте. И из их слов можно понять, что им хотелось бы создания фейка, а не действующей влиятельной структуры. Нет особых сомнений, что совет появится, но толку с него в таком случае будет чуть.

При наличии некоего интереса у самого Следственного комитета структуру внутри него можно будет использовать и в качестве административного рычага для давления на МВД.

Влияние СКР в таком случае будет выше, но проблемы граждан с милицией это не решит и общественный запрос не удовлетворит.

Наконец, имеется и оптимистический вариант. В Италии в начале 90-х годов было создано отдельное полицейское агентство по борьбе с мафией — Direzione Investigativa Antimafia. Не сказать, чтобы до этого с мафией не боролись: к тому времени имена погибших в 1992 году в этой борьбе прокуроров Фальконе и Борселлино уже были известны (а после смерти их именами был назван аэропорт Палермо). Но именно комплексная работа специального управления помогла нанести сицилийской мафии серьезный урон.

Мы не о том, разумеется, что наша полиция и их мафия — одно и то же и бороться нужно соответствующими методами, а просто о том, что и у Следственного комитета хватит инициативы и смелости беспристрастно расследовать дела против полицейских-преступников, преодолевать «заговор молчания» и соображения «чести мундира и круговой поруки» и доводить дело до суда и приговора.