"Ты выделяешь углекислый газ и нарушаешь права остальных граждан на получение кислорода"
Фото: ИТАР-ТАСС Текст: Алиса ИваницкаяВ Госдуме завершилась доработка ко второму чтению поправок в закон о митингах — некоторые санкции, такие, как штрафы за агитацию в соцсетях, в итоговый текст не вошли. Накануне обсуждения в Думе корреспондент PublicPost поговорил о поправках с политологом Дмитрием Орешкиным, журналистами Николаем Сванидзе и Евгенией Альбац и с математиком Алексеем Семихватовым
Дмитрий Орешкин, политолог
Мне кажется, что здесь ситуация связана с тем, что власть сильно боится и надеется запугать участников митингов огромными штрафами, серьезными сроками. Я думаю, что это знак слабости и, в общем, даже в некоторой степени растерянности власти. То, что они предлагают, само по себе удивительно и смешно. В десятки раз штраф превышает штрафы по всем остальным официальным и неофициальным нарушениям.
Значит, человек за то, что он вытаптывает травку в каком-либо парке, может заплатить 300 тысяч рублей. То, что московская мэрия или связанные с ней структуры оценивают ущерб, нанесенный бульварам в 20 млн рублей, — это само по себе говорит. Трава получается какая-то безумная, и ты кругом виноват: ты ходишь по этим местам, ты выделяешь углекислый газ, ты, соответственно, нарушаешь права остальных граждан на получение кислорода. Это же все настолько неописуемо и настолько смешно, что просто остается пожалеть эту власть, которая не может придумать ничего более убедительного. Они испугались. Они надеются, что и мы испугаемся. А мы не испугаемся, потому что мы знаем, что есть Конституция и 31-я статья, которая позволяет людям собираться там, где они считают нужным. Мы не испугаемся, потому что мы понимаем, что это наш город. И в общем, на самом деле, власть вынуждена с этим считаться. Парадоксально, что в Москве, где все, кажется, схвачено, где все завязано, Путин не набрал официально 50% голосов. А в Петербурге он набрал 58,8%, по официальным данным, за счет массированной фальсификации, и это все тоже достаточно очевидно и легко считается. И они все это понимают, и им нечем возразить. Соответственно, у них единственный способ — это заставить людей бояться. Они привыкли, что люди боятся. А люди перестали бояться, и это — самая большая новость.
Стало модным дергать власть то ли за хвост, то ли за усы. Раз это стало модным, то это победить уже нельзя. Как сказал Адам Михник, один из организаторов польской "Солидарности" и главный редактор "Газеты Выборчей", он сказал, что оппозиция стала "секси". И то, что в оппозиции вдруг появилась, например, Ксения Собчак, — это означает, что поменялись какие-то полюсы в общественном настроении. Ну, что вы, будете пугать Ксению Собчак тем, что она вытопчет травку? В конце концов, она найдет 300 тысяч рублей для того, чтобы заплатить этот штраф. И если кого-то из митингующих поймают на этот штраф, в интернете соберут ему эти 300 тысяч рублей, и власть в очередной раз утрется. Потому что она просто не понимает, что происходит. Она просто неадекватна. Она думает, что мы по-прежнему в Советском Союзе. Она думает, что можно вызвать ОМОН, можно вызвать войска и людей запугать. Это можно было в 62-м году в Новочеркасске, а сейчас это уже не работает. Просто общество изменилось, люди стали другими — пришло новое поколение. И поэтому, чтобы они там ни придумывали со своими штрафами, над ними будут только смеяться. А самое страшное для власти, особенно для такой манеры власти, которая является вертикальной, или путинской, властью, смех — это самое страшное. А они делают смешные вещи. Они делают позорные вещи. И с этим ничего уже не сделаешь. Над ними начинают смеяться. Это значит, что их время уже кончилось.
Николай Сванидзе, тележурналист, историк
Плохой законопроект, конфронтационный, необоснованный, потому что проступки на митингах оцениваются как гораздо более жесткие и, соответственно, наказываются гораздо более сурово, чем многие другие проступки — значительно более очевидные и опасные для общества и страны. Этот законопроект говорит о том, что власть боится именно митингов, власть боится именно публичных выступлений — это во-первых. Во-вторых, эти наказания в нынешнем виде производят впечатление неадекватных. И, в-третьих, как всякие неадекватные наказания, они приведут к обратному эффекту. То есть они не отвратят людей от публичной активности, а наоборот — спровоцируют на публичную активность, еще менее разрешенную, менее согласованную с властями. Я думаю, что, если в нынешнем или похожем, схожем виде этот законопроект будет принят, это будет одно из самых плохих решений за всю историю существования российского парламента.
— А если проводить исторические параллели, то нынешняя ситуация — она вообще на что-то похожа в истории России?
Вы знаете, можно раскручивать какие-то параллели с 17-м годом, можно раскручивать параллели с концом царствования Николая I — это более спокойная параллель, но тоже малоблагоприятная. В любом случае, параллели нужно искать в тех периодах российской истории, когда власть неадекватно оценивала ситуацию в стране.
Евгения Альбац, главный редактор журнала "The New Times"
Это закон абсолютно нецивилизованной страны. Нам каждый раз рассказывают про то, что в других странах мира тоже бывают штрафы. В Квебеке был принят закон, там, правда, 7 тысяч долларов штраф, и сейчас он находится в процессе рассмотрения. Но я не говорю уже о том, что после того, как был внесен в парламент этот закон, вышло 120 тысяч, а предыдущая демонстрация в Квебеке была 15 тысяч. Но даже забудем об этом. Самое важное заключается в том, что нельзя равнять Россию и Канаду по одной простой причине: у нас нет судов, у нас нет судебной системы, у нас судья принимает решения на основе показаний полицейского и отказывается смотреть видеоролики, отказывается слушать свидетелей. У нас нет суда, и поэтому это будет позор нелегитимного парламента — я хочу подчеркнуть: абсолютно нелегитимного парламента, — который примет закон, который не может считаться легитимным, потому что он принят нелегитимным органом власти. Это будет очень тяжело, но это еще раз показывает, насколько Путин боится собственную страну, вот и все.
— Обсуждается то, что даже за распространение информации о несогласованном мероприятии будут штрафы распространителям, в том числе и в соцсетях.
Они нарушают первую и вторую главы Конституции Российской Федерации. Конституция Российской Федерации, напомню, — это закон прямого действия. И в Конституции Российской Федерации написано, что права и свободы человека священны. Они нарушают преамбулу Конституции, первую и вторую главу, которые могут быть изменены только референдумом или конституционным совещанием, они нарушают 31-ю статью (статья, гарантирующая свободу собраний — PublicPost), они нарушают статью о свободе информации. Ну о чем мы с вами говорим? Это все делает нелегитимный режим. Люди, которые сидят на Охотном ряду, они не являются нашими представителями — абсолютное большинство из них. Человек, который сидит в Кремле, не является нашим президентом, он нелегитимен.
Алексей Семихатов, математик, ведущий научный сотрудник Физического института имени П.Н. Лебедева РАН
Будет принят или не будет принят, будет принят в этом или другом варианте — сам по себе факт того, что такой закон появился в Думе, это, знаете, это сами люди объясняют, насколько они циничны, насколько они испуганы и насколько им самим ужасно смотреть по сторонам. Поэтому, мне кажется, что... причем нужно вспоминать следующий факт...
Как сказал известный путешественник, западный, путешествовавший по России в конце чуть ли не XVIII века, он сказал: "Знаете, необычайная свирепость российских законов смягчается необходимостью (необязательностью) их исполнения. Значит, что получится — предсказать исключительно трудно. Как математик я могу сказать, что это некая точка бифуркации. В точке бифуркации очень трудно: малое, малейшее отклонение в начальных условиях, в том, что происходит в самом начале, приводит, приводит к колоссальному расхождению в том, что происходит потом. Но само по себе появление такого закона — это некий приговор тем, кто его принимает.
— Людей, распространяющих информацию (о несогласованных мероприятиях) в социальных сетях, хотят штрафовать на 300 тысяч. Как Вы к этому относитесь?
Формирующееся гражданское общество и сформировавшееся гражданское общество нельзя победить. Гражданское общество, несомненно, одержит вверх — просто потому, что это общество, а не свора мерзавцев. В этом, собственно, вся разница. У этой своры мерзавцев есть там какие-то средства, как они думают, для того, чтобы подавить общество. Подавить то, что стало общественным интересом, то, что люди осознали как свой собственный интерес, — а потому, когда это в массе, это общественный интерес, — подавить это невозможно. Люди будут собираться, и я буду собираться. Я буду участвовать в дальнейших прогулках и несанкционированных акциях.
— А Вы распространяете информацию в социальных сетях?
Но я не страшно распространяю информацию в социальных сетях. Я обычный, рядовой пассивный участник, который расшаривает (от англ. share — "делиться" — PP), есть такое русское слово, появилось, понравившиеся ему сведения, информацию.
— А если Вам присудят штраф, Вы будете его платить?
Да, я буду платить штраф.